Убить Батыя! - Наталья Павлищева

Это неправда, я видела, что она ушла, причем вовсе не через Суру, а лесом! Не зря же мы прикрывали ее своими телами у Сырни. Врут, все врут! Меня захлестывала обида, они ничего не знают и врут. Кто они – было непонятно и неважно.

Но тут я обратила внимание на название реки, в которой погибла женщина, – Мокша. Значит, она пала не на Суре, а на Мокше? Значит, Нарчатка ушла от Сырни, и мы бились с монголами не зря?

Когда погибла? Легенда твердит, что через пять лет после прихода монголов. Но почему это 1242 год, если Батый со своим войском уже в 1236-м побил булгар? Оставалось понять, как долго еще сумела воевать против нашего общего врага Нарчатка.

Но внутри уже росло приятное чувство сопричастности, а еще – что я своими глазами видела многое из написанного. Сколько бы я могла рассказать о Козельске… Хотелось крикнуть: «Ребята, да не были мы в Козельске такими дураками, чтобы сидеть и ждать всем городом погибели! Мы были куда хитрее, подготовили такие ловушки Батыю, что он в них увяз, как муха на липучке. И не случайно наткнулся на крепость, которая была не небольшим городком, а крупным и прекрасно укрепленным городом, а приведен туда прямо перед разливом рек. Что для этого понадобились немалые усилия, точный расчет, хитрость и еще раз хитрость, а еще отвага, потому что сознательно притащить огромнейшее войско к собственному городу, отвлекая от остальных, – это героизм чистейшей воды!

И не так мы были просты, чтобы дать себя перерезать всех до единого даже в павшем городе. Не верьте тем, кого не было в Козельске 1238 года, мы не пали, мы победили, сумев вывести и женщин с детьми, и конную дружину, и спалить внутри городских стен тысячи монголов! Не зря Батый прозвал город Злым, мало ли какие полностью погибали, не сдавшись, но только Козельск удостоился такой чести».

А еще я вдруг принялась искать сведения о Субедее, ведь лилипут твердил, что Батый убил своего наставника из-за провала в Козельске, но скрыл это. И действительно, полководец хотя и упоминался потом, но его никто не видел, а даты и место его смерти разнятся. Так что, Субедей нашел свою погибель у стен «Злого города»? Йес!

Пока найденное мне нравилось, хотя и не все. Ладно, им простительно, они не слышали, как мы с Лушкой и Любавой матюгали монголов со стен Козельска, не видели, как Ворон поджег лес, не знают, что Анея сумела увести почти всех женщин из города…

Я им прощала это незнание. Вот расскажу – будут знать. Кому им? А всем, кто пишет историю. Теперь я была точно уверена, что историю можно писать, только побывав там лично. Как это сделать? Не знаю, но можно – это точно.

Но оставалась ненайденной Сырня. Где это? Сколько ни ползала по карте Мордовии – ничего. Нас были тысячи, такую битву невозможно не заметить, это не четыре тысячи погибших в Козельске, это куда больше, причем в бою прямо под стенами крепости.

У Батыя никаких упоминаний – это понятно, кто же станет писать о причине такой злости на какой-то город (или какую-то женщину)? Ага, вот оно: в 1239 году какие-то тумены ходили на мордву! Чтоб вы знали, какие это тумены… Это Бату-хан собственной персоной гонялся за мной, чтобы в результате получить себе на задницу тавро, как лошади.

Мне вдруг стало обидно – но он все равно убил Настю!

Уже смеркалось, и в палате стало почти темно, но я не включала свет, задумавшись и глядя мимо экрана монитора. И вдруг прямо перед собой в этом полумраке воочию увидела собственную гибель словно со стороны – девушка в ярко-голубом плаще князя Романа падала, пробитая стрелой насквозь. Но… передо мной вдруг встала и другая картина. Вятич наклонился над распростертым телом, что-то закричал, поднимая руки вверх. Над девушкой-воином поднялся светлый столб, внутри которого явно угадывалась женская фигура, уносившаяся ввысь. Вот оно что – это я возвращалась в свой привычный московский мир.

Я не позволила себе порадоваться такому факту, меня куда больше интересовало, что будет с Вятичем, ведь он один, а монголов сотни. И дождалась.

Дикий ужас, охвативший монголов, заставивший опрометью броситься прочь… Я не слышала, что там происходит, но поняла, что был какой-то невыносимый звук, потому что многие даже мечи бросили, закрыв уши руками.

И вот на склоне оврага остался один Вятич. Правда, лежавший прямо поперек моего бездыханного тела. Страшно хотелось дотянуться руками, попробовать поднять, помочь… Там тоже начинало смеркаться. Но на краю поляны появились какие-то старцы. А, это те, к которым мы с Вятичем ходили. С языка чуть не сорвался вопль: где же вы были чуть раньше?! Но недаром сотник столько времени учил меня сдерживаться, не закричала.

Старцы подошли, склонились над сотником, поводили руками и… потащили его прочь, оставив мое бездыханное тело лежать. Значит, он жив?! Вятич жив?

Картинка померкла, но я еще долго сидела без света, только экран монитора все светился голубым, рассказывая, что 1239 год был для монголо-татарского нашествия в общем-то никаким, так… погуляли в половецкой степи, подкормили коней, чтобы позже двинуться дальше на Чернигов, Киев и остальную часть Европы.

Понятно, «на западном фронте без перемен»… Знали бы вы, что это за спокойный год!

Ну почему же они не знают, почему?! Хоть что, хоть какие-то воспоминания кроме мордовских легенд должны были сохраниться?

И вдруг… Как все путное случайно. «Золотая стрела Батыя»… Неужели это о той, что мой враг прислал мне через стену как последний вызов?! Первые же звуки ролика подтвердили, что я права, – Кудеяров овраг и все такое… Только время другое и объяснения сути событий иное. Ну что ж, археологи же не были там, где была я.

Ага, вот и «шерше ля фам» – «ищите женщину». И версия, что город уничтожили из-за страсти Батыя к прекрасной незнакомке. Мерси, конечно, за комплимент, только до прекрасной мне далековато, шрам никуда не делся, а для Батыя я отнюдь не приманка из-за красоты, а смертельный враг и предмет ненависти! Это куда сильнее желания обладать красавицей.

Но почему же останки оказались не захоронены? И почему это место проклято?

Мелькнула мысль: когда вернусь, не забыть спросить у Вятича.

Куда это вернусь? Никто никуда меня возвращать не собирался. А сам Вятич так и не объяснил, зачем вообще притащил меня туда. Батыя гонять можно было и без моей замечательной персоны.

Зря обнадеживала сговорчивого Вадима Аркадьевича, мне довольно быстро надоело сидеть в четырех стенах элитной больницы, душа требовала выйти на волю.

Андрей, воспользовавшись моими же подсказками вроде «тебе не стоит часто приходить ко мне, я понимаю, сколько дел в фирме», за эти дни не появился ни разу. Он, правда, звонил, натянуто вздыхал по поводу загруженности и того, что мне нужно как можно больше отдыхать… Но мне и не были нужны его посещения, более того, я их не желала. Теперь я была знакома с совсем другими мужчинами, да и сама была совсем другой. Стариков казался таким мелким и ничтожным…