Имя всего Сущего - Дженн Лайонс

class="p1">Нынешние владельцы зала оставили свой след. Вдоль каменных стен стояли раскрытые ящики, заполненные продовольствием и свертками с тканями, припасами и пайками, украденными со всего знамени. Я даже опознала, у каких торговцев их позаимствовали. Там – чай от торгового консорциума «Восемь монет», а вон там – сушеное манго, переданное не кем иным, как семьей Сифен. Основное место для сна отмечала огромная груда подушек и ковров, и вдобавок кто-то потратил время, чтобы изготовить глиняную печь.

Беженцы не нуждались в инструкциях; рассредоточившись, они сложили свои пожитки и начали разбивать лагерь.

Брат Коун дождался, пока я помогу Нинавис присесть на кусок обрушившейся каменной кладки, а затем склонился над женщиной:

– Дайте мне взглянуть на вашу ногу.

Я увидела, что она собирается начать протестовать.

– Нинавис, я несу ответственность за твою травму. Позволь брату Коуну вылечить твою ногу. Жрецы Вишаи не имеют равных себе в искусстве врачевания. – Усевшись на деревянный ящик, я потянулась и принялась снимать черные, покрытые эмалью доспехи, позаимствованные у сэра Барамона. Сэр Барамон был прав насчет того, что они были плохо подогнаны. У меня жутко болели мышцы.

– Гильдия лекарей не оценила бы, если бы ты рассказала об этом людям, – сказала Нинавис.

– Гильдия лекарей больше озабочена пополнением своей казны, чем помощью людям[73], – ответила я. – И вряд ли они утруждают себя в Джорате даже этим.

– Может быть, если бы вы перестали сжигать их как колдунов, – предположила Нинавис, – они бы охотнее брали ваш металл.

Я начала было протестовать, но поняла, что она дразнит меня. Но настроения на это у меня не было. Я все равно собиралась ответить ей, но в этот момент к нам присоединился сэр Барамон. Его лицо покраснело от тягот долгого похода и от слез, которые он пролил по пути. Я напомнила себе, что всего несколько часов назад он потерял кого-то очень близкого.

А я даже не знала имени его любовника.

Сэр Барамон сел рядом со мной.

– Это… – Он резко сжал губы и попробовал начать заново: – Мне ведь не показалось?! На нас напал дракон? Я думал, это миф…

– О нет, – сказал брат Коун, распаковывая свою сумку в поисках того, что ему было нужно для лечения Нинавис. – Это было нападение Эйан’аррик.

Все замерли.

Нинавис удивленно заморгала:

– Ты знаешь его имя?

– Ее имя, – поправил брат Коун. – И да, я знаю ее имя. Существуют восемь драконов[74]. Судя по описаниям, которые я читал, это Эйан’аррик, Несущая Лед, Повелительница Бурь. – Увидев выражение наших лиц, он заколебался: – Отец Зайхера научил меня их именам.

– Их восемь, – повторила я. – Как и богов?

Брат Коун бросил на меня шокированный взгляд, которым он одаривал меня каждый раз, когда я задавала вопрос, которого не стоило задавать.

– Нет! Я имею в виду, что богов гораздо больше, чем восемь…

– Только восемь богов важны.

Он прочистил горло:

– Ладно. Хорошо. Драконы – это живая противоположность естественному порядку, который олицетворяют боги, так что их нельзя сравнивать! – Он вскинул руки: – Иногда число – это просто число[75].

Я уставилась на него, нутром чувствуя, что мой жрец только что солгал мне в лицо.

– Итак, их восемь в целом мире, – сказала я. – И вот один из них – одна из них – являет свой лик прямо здесь. И сейчас. – Я закончила снимать пластины с рук. – И даже если мы предположим, что нам так повезло, потому что драконицу заинтересовали наши слоны, я все равно чувствую себя неуютно. Она направилась к Мерейне…

– Это может быть простым совпадением, – сказал Коун.

– О да. И когда стервятники кружат в небе после битвы, это тоже просто совпадение. – Дорна принялась собирать брошенные мною доспехи и раскладывать их аккуратными, упорядоченными рядами рядом с сэром Барамоном. – Я бы могла помочь приготовить беженцам ужин, но боюсь, за сегодня у них было достаточно катастроф. Хотя я могу помочь им с прощальным ритуалом.

Меня захлестнула волна смущения. Конечно, горожане все равно собирались устроить похороны. Даже если у них не было тел, которые можно было бы сжечь, и пепла, который можно было бы развеять над полями, они все равно собирались почтить память тех, кого потеряли. Пусть у нас и не хватило бы еды на поминальный пир, но…

Именно, что «но». Они должны были что-то сделать.

Я не могла их винить за это.

– Как вы думаете, они будут возражать, если я скажу несколько слов? – спросил брат Коун.

– Но ты же не жрец Восьми, жеребенок, – запротестовала Дорна.

Коун разочарованно нахмурился:

– Дорна, но я жрец Восьми! Мой повелитель Селанол – один из Восьми. Я такой же жрец Восьми, как и любой, кто следует за Хоредом или Галавой.

– Ой, – она пожала плечами, – ну извини. Я просто не подумала над этим.

Я коснулась руки брата Коуна:

– Я уверена, что они были бы благодарны тому, кто скажет для их мертвых. Пожалуйста.

Дорна бросила на меня странный взгляд:

– Что? А ты сама этого не сделаешь?

– Я не могу. Я сейчас пойду спать.

Руки Дорны замерли на доспехах.

– А не рановато-ли? – спросил сэр Барамон.

– Совсем наоборот. Я надеялась, что мы сможем разбить лагерь раньше. Сейчас, боюсь, я и так опоздала. – Я встала и подобрала плащ, который сняла с тела Красного Копья. Заприметив, где собирались расположиться для сна остальные, я направилась в противоположную сторону, подальше ото всех.

Я бы, конечно, предпочла, чтобы рядом со мной был Арасгон, но, с другой стороны, было бы еще лучше, чтобы ничего из того, что произошло сегодня, не случилось бы вовсе. Скатав плащ в импровизированную подушку, я легла, свернувшись калачиком.

Прикосновение Смерти пришло незамедлительно. Как и всегда.

Рассказ Джанель.

Загробный Мир

Во сне я хожу по землям мертвых.

Даже в Загробном Мире я часто просыпаюсь и обнаруживаю, что меня влечет к какой-то сцене смерти. К какому-нибудь месту, где частое прохождение душ через барьер, разделяющий Мир Живых и Мир Мертвых, истончило его. Демонов, похоже, тоже тянет в эти места, они жаждут возвращения в Мир Живых, в который при других обстоятельствах им так трудно добраться.

Но так ли это?

(Им мешает нападать на нас по собственному желанию обычный договор, заявил брат Коун.)

Я снова оказалась в Мерейне.

В этой старой крепости прошло много жизней, так ее легко было узнать. И каждая смерть отправляла сквозь Завесы эхо, придавая все больше силы этому замку. При других обстоятельствах новый город мог бы быть здесь невидим. Раньше город был слишком