Если вы не влюблены - Галина Куликова

– Нет, не про Таранова, – покачал головой Дворецкий. – Про Будкевича вашего.

– Да ну тебя, – резко бросила она. – Ты меня напугал. А что не так с Будкевичем?

– Помнишь, я вчера спросил, нет ли у кого из труппы родственников в Приозерске, Ордынске или, на худой конец, Перегудове?

– Ну?

– Мне не понравилось, что вместо ответа ваш Алик схватился за сердце. Так всегда поступает моя тетушка, когда не хочет отвечать на неприятный для нее вопрос. Чтобы отвести разговор от опасной темы, она мгновенно придумывает себе какую-нибудь болезнь. Пока все над ней квохчут, забывают, о чем шла речь.

– У меня от страха уже живот схватило, – призналась Таня. Прошла в комнату и села на диван, предоставив Дворецкому возможность ходить перед ней взад и вперед.

– Так вот. Я сразу понял, все эти головные боли Алика неспроста, и решил сам ответить на свой вопрос. А именно – есть ли у Будкевича в округе родственники? И что же ты думаешь? Не без труда, но мне все же удалось выяснить, что да, родственники есть. Родной дядя, Борис Леонидович Наумкин, искусствовед по образованию. Работает в областном музее искусств города Ордынска. И проживает, понятное дело, там же, в Ордынске.

– И что в этом такого страшного? – спросила Таня, нервно постукивая ногой по полу. – Возможно, Алик потому и привез сюда антрепризу, что места эти ему знакомы, у него тут интересы…

– Ты сначала дослушай, – перебил ее Дворецкий противным нравоучительным тоном. – Дело в том, что я попросил ребят проверить, не связан ли Наумкин хоть как-то с нашими убийствами. И знаешь, что выяснилось? Что в записной книжке Романчиковой есть номер его телефона. И в записной книжке Заречного номер тоже нашелся. Здешние оперативники быстренько выяснили, что и мэр города Перегудова, и знаменитый писатель неоднократно обращались к Борису Леонидовичу за консультациями. И Романчикова, и Заречный были коллекционерами!

– А что коллекционировали? – возбужденно спросила Таня.

– Картины. У меня пока не было времени узнать подробности, но информация эта мне не нравится.

– Мне тоже, – призналась Таня. – Однако согласись, это ведь может быть простым совпадением.

– Несколько месяцев назад господин Наумкин перенес инсульт и слег. Племянник приехал к нему в Ордынск и взял его под свое крыло.

– Алик очень добрый, если ты не заметил, – запальчиво ответила Таня, однако Дворецкий проигнорировал ее эмоции и деловито продолжал докладывать.

– Я попросил потрясти ближайшее окружение Романчиковой и Заречного и выяснить, не было ли у этих двоих в последнее время каких-нибудь приобретений. Вдруг кто-то из них обращался к Наумкину с просьбой оценить экспонаты для коллекции? Или, может быть, они обращались к нему оба… Еще ребята навестят самого господина Наумкина, попробуют поговорить с ним.

– И в чем же конкретно ты подозреваешь Алика? – с вызовом спросила Таня.

– По-моему, версия напрашивается сама собой, – оживился Дворецкий. – Смотри, что получается. Романчикова и Заречный приглашают Наумкина для того, чтобы оценить какие-то произведения искусства. Допустим, он видит, что это очень, очень дорогие вещи, но ни мэрше, ни писателю об этом не говорит. И решает провернуть операцию по изъятию ценностей у их хозяев. Разве это не похоже на правду? Возможно даже, у него есть человек, готовый выкрасть эти ценности. Наумкин пообещал ему куш, подготовил операцию и начал действовать…

– А потом его хватил инсульт! – воскликнула Таня, против воли включаясь в игру.

– Вот именно. Тогда он вызвал племянника и передал дело в его руки. Итак, что предпринимает Будкевич? Он выбирает для своей антрепризы удобный маршрут, который проходит по нужным ему городам. Кстати, – спохватился Дворецкий. – Возможно, есть еще и третий человек, у которого дядя с племянником задумали украсть какое-нибудь полотно. И живет этот человек здесь, в Приозерске. Просто его еще не убили, и мы о нем ничего не знаем.

– А вдруг это Барабанов? – испуганно спросила Таня. – Барабанова уже убили…

– Во-первых, он не из Приозерска. А во-вторых, Алик по-настоящему потрясен его смертью. Все эти происшествия – с тобой, с Курочкиным, с Барабановым – прямо-таки подводят его под монастырь. Он может погореть просто потому, что органы начнут копаться в делах, происходящих с его актерами.

– По-моему, он уже погорел, – мрачно заметила Таня. – Судя по твоему настроению, ты решил вцепиться в эту версию мертвой хваткой.

– Но это очень красивая версия! – искренне воскликнул Дворецкий. – Ты должна со мной согласиться.

– Полагаешь, нападение на меня и на Курочкина никак не связано с убийствами?

– По всему выходит, что не связано. Тебя захотел проучить отвергнутый Щеглов. А кто и зачем напал на вашего Курочкина, надеюсь, тоже рано или поздно выяснится.

Таня некоторое время молчала, глядя в пол. Потом вскинула голову и твердо сказала:

– Алик не мог никого убить.

– Я и не говорю, что он убийца. У него, скорее всего, есть сообщник. Вероятно, это человек, которого Наумкин нанял для того, чтобы тот выкрал картины. Вряд ли Будкевич хотел, чтобы Романчикову и Заречного убили. Однако подручные иногда выходят из-под контроля, поверь мне.

– Если учитывать сопутствующие обстоятельства, – задумчиво проговорила Таня, – получается, что его подручный – женщина.

– Вот именно. Людмилу, охотившуюся за Тихоном, я бы из списка подозреваемых исключил, тем более у нее есть алиби. Это алиби, конечно, нужно еще проверить, но мне кажется, она тут ни при чем.

– Значит, это Алик взял Регинины туфли?

– И вернул их на место. А потом вообще решил избавиться от них, и тогда они исчезли окончательно. Когда ты стала настаивать на том, что их нужно сдать в милицию.

– Но зачем он брал туфли из гримерки? Что, обувных магазинов в городе нет? Их вот Рысаков увидел в самый неподходящий момент…

– Пока я не могу этого объяснить.

– А что за история с портсигарами? – вслух размышляла Таня.

Дворецкий задумчиво посмотрел на расстроенную девушку, потом устало провел рукой по лицу:

– Послушай, Таня, я вот что хочу сказать. На самом деле мне, наверное, не стоило бы делиться с тобой всеми подробностями проводимого расследования. Но я подумал, что, во-первых, ты и так уже слишком много знаешь обо всем происходящем. Во-вторых, я тебе целиком и полностью доверяю. Но главное то, что когда я излагаю информацию вслух, мне удается быстрее анализировать факты и соединять воедино разрозненные кусочки. И еще ты очень помогаешь мне своими наводящими вопросами…

– Спасибо, – уныло откликнулась Таня, которая уже и сама не знала, хорошо или плохо слишком много знать о таких опасных вещах.

– Но я, собственно, к чему веду, – продолжал Дворецкий развивать свою мысль. – Ты должна собраться с силами и не выдать нас. Если ты хотя бы жестом или взглядом покажешь Будкевичу, что подозреваешь его, он станет неуязвимым. Он уничтожит все следы. Он оборвет связи со своей сообщницей. И два убийства останутся безнаказанными. Пообещай, что ты будешь сильной.

– Я буду, – кивнула Таня, сжимая пальцы в кулак. – Я актриса и смогу сыграть все, что угодно. А вообще, Валер, ты зря беспокоишься. Происходит столько невероятных событий, все так нервничают, что даже если я поведу себя неадекватно, Алик никогда не догадается, с чем это связано.

Дворецкий задумчиво кивнул, а потом словно между прочим спросил:

– Слушай, а что это вы с Белиндой в последнее время почти не общаетесь? Я поначалу волновался, ведь вы подруги, и ты могла бы выболтать ей какую-нибудь конфиденциальную информацию…

– Нет! – гневно оборвала его Таня. И даже вскочила на ноги. – Ты не смеешь подозревать Белинду! Она очень хорошая…

– Иногда мне кажется, что это моя карма – подозревать хороших людей. Я ни в чем ее не обвиняю, но ты сама говорила: она что-то скрывает.

– Мало ли что она скрывает! Может быть, ей сделал предложение руки и сердца король Брунея?! Или она подожгла меховое ателье… Или угнала бульдозер, и теперь ее ищет строительная мафия… С ней вечно случаются какие-то невероятные вещи!

На самом деле Дворецкий подметил абсолютно верно – в последнее время Таня и Белинда почти не разговаривали. В глубине души Таня никак не могла смириться с тем, что у подруги есть от нее какая-то тайна. Однако признаваться в этом Дворецкому она не собиралась.

Чувствуя, что Таня рассердилась, ее собеседник решил сменить тему.

– Кстати, давно хотел спросить… А отношения Белинды с Веленко – это серьезно?

– Хороший вопрос, – ответила Таня, успокаиваясь. – Лично я думаю, что нет.

– Странно, кажется, эти двое просто неразлучны. Я слышал, что сегодня они с утречка пораньше уехали купаться на озера. Похоже на романтическое путешествие…

– В Белинде не больше романтики, чем в дверном косяке, – фыркнула Таня.

– Да уж, – согласился Дворецкий, – по-моему, она ужасная язва.