Небожитель - Олена Шалена

— А почему тебе не нужна была власть?

— Начнем с того, что я не старел. Джен, когда все это происходило, я прожил почти шестьдесят лет, а выглядел на двадцать. В учебниках по истории можно узнать о том, что из монастыря я ушел в семнадцать, хотя это не правда. Просто я выглядел молодым, но между моим уходом из монастыря и отказом подчиняться Суну прошел добрый десяток лет. Я был очень сильным небожителем. В то время — самым сильным на горе Ву Дан, где расположился монастырь. Уже тогда я мог управлять своим телом настолько, чтобы жить вечно, если, конечно, этого захочу. А таких результатов добиваются немногие, если не сказать — почти никто. Когда я покинул монастырь — это посчитали предательством, а когда примкнул к обществу Белый Лотос для победы над монголами — стал для всех небожителей заклятым врагом.

— Почему? — удивилась я.

— Небожители — очень сплоченное общество, несмотря на то, что их предшественники — странствующие мастера. На горе Ву Дан свои строгие законы, да и выйти из этой общины можно только после смерти. Единожды вступив на эту тропу, свернуть уже невозможно. А я не хотел такой жизни. Никогда не хотел быть монахом, не хотел быть небожителем… В мечтах я видел все иначе.

— И что это было?

— Не помню, — ответил он после небольшой паузы. — Правда, не помню. Но мне почему-то кажется, мне представлялось что-то вроде этого, — он погладил меня по виску и нежно поцеловал.

Когда он оторвался от моих губ, я заметила:

— В монастыре было тяжело без женщин?

— В монастыре было тяжело без тебя! — засмеялся он.

Я усмехнулась:

— Не хочется тебя разочаровывать, но я родилась в конце прошлого столетия, так что… а то бы вам точно там скучать не пришлось!

Он хищно улыбнулся и начал на меня надвигаться. Я засмеялась и обхватила пальцами его шею, останавливая:

— Ты не договорил!

— Разве?

— Точно! — я судорожно начала пытаться вспомнить, о чем же он умолчал. Вряд ли в ближайшее время его снова потянет на откровенность. Нужно пользоваться моментом:

— Ты сказал, что небожители считают тебя врагом и предателем. Но… они же сейчас охраняют моих родителей… — эта мысль мне откровенно не понравилась.

— Форесты, — поправил он. — Не просто небожители, а Форесты.

— И? — я все еще его не понимала.

— Где-то двести лет назад на горе Ву Дан стало неспокойно. Два великих мастера устроили чуть ли не междоусобицу не только между друг другом, но и между монахами. Монастырь разделился на два лагеря — внешней и внутренней силы. Настоятель не смог разрешить этот спор, вернее войну, и тогда он отослал обоих наставников из монастыря, под мнимым предлогом — найти по ученику из обычных людей, причем он усложнил обоим задачу, сказав, что ученики должны быть европейцами. Каждый из мастеров должен обучить своего последователя так, чтобы встретившись в бою определить лучшую школу. Настоятель специально сделал задачу почти невыполнимой, но оба мастера с ней справились. Правда, не дожили до этого времени.

— А Форесты здесь причем?

— При том, что ученики таки встретились, но не знали о своем предназначении, — Кириги усмехнулся: — На самом деле они влюбились в друг друга.

— Что?!?

— Это были мужчина и женщина. Они же создали семью и своих отпрысков обучили искусству монахов горы Ву Дан. Парадоксально то, что оба мастера так хотели победить, что сделали из своих учеников действительно сильных воинов. Кэтрин вообще превзошла всех, вплоть до Синь Луна.

— А это еще кто?

— А ты знаешь поговорку про излишнее любопытство? — пошутил Кириги. У него явно было отличное настроение.

— Рассказывай! — я легонько толкнула его в плечо.

— Синь Лун — это легендарный воин. Он первый, кто носил этот титул, Сердце дракона, и много веков оставался единственным.

— Сердце дракона — титул? — моему удивлению не было предела.

— Это чрезвычайно сильный небожитель. Он может практически все. Ходят легенды, что он даже может разбить Землю на атомы, а потом собрать заново. Но это в теории. На практике же Сердцем дракона становиться тот воин, который после смерти может вернуться, воссоздав свое тело из окружающей природы.

— Но ты же можешь перенести джип! — удивилась я. — Или с телом все сложнее?

— Во-первых, сложнее, а во-вторых, мой инструмент, — он указал на голову. — Вот тут. Именно мозг проецирует ту мысль, которая материализуется, а если он мертв или если его вообще нет, то тогда невозможно запустить этот процесс.

— А как же тогда?.. — удивилась я.

— В том то все и дело, Джен. Как управлять мыслью без мозга? Да и возвращение — это только начало, но после прохождения этого этапа воину не страшна даже смерть.

— Ничего себе! Вообще-то я тебя сейчас слушаю, как сказку и не могу поверить, что ты говоришь серьезно. Получается, если тренироваться, то…

— Можно достичь всего, — улыбнулся он и снова двинулся на меня.

— А что ты умеешь? — пискнула я.

Он снова разочаровано отстранился:

— Я могу переносить предметы, воссоздавать предметы, залечить любую твою рану, пока ты жива, могу сделать тебя моложе или старше, поменять твою внешность, поменять свою внешность.

— Правда? — я была поражена.

— А ты действительно думала, что бывают азиаты с такой светлой кожей, белыми волосами и зелеными глазами?

— Я не знаю, — призналась я честно. — Они как из Азии к нам приедут на учебу, то такой страх и ужас с собой сделают, что в принципе я допускала такую возможность. Есть же краска для волос, линзы…

— Ты думала, я хожу в линзах? — засмеялся он.

— Я не знала! — возмутилась я. — Никогда не думала об этом! — неприятно, когда над тобой смеются, поэтому я решила в долгу не оставаться: — А зачем ты такое с собой сделал?

— Не нравлюсь? — Кириги сейчас явно собой страшно доволен.

— Нравишься, просто это странно…

— Это сигнал, — сказал он серьезно. — Словно ядовитые насекомые со слишком яркой расцветкой. Таких как я просто не бывает и это наталкивает потенциальных врагов на некоторые размышления. По моей внешности сразу видно, что я сильный небожитель.

— Почему? — удивилась я.

— Потому что изменения собственной внешности по уровню сложности намного выше, чем даже излечение больных, а о обычных силовых приемах я даже не упоминаю.

— Чем красивее небожитель, тем он сильнее? — удивилась я.

— Мне приятно, что ты считаешь мою маску красивой, — улыбнулся он.

— Не уклоняйся от темы, — напомнила я.

— Не обязательно. Это просто демонстрация силы. Форесты тоже ее используют. Понимаешь, мы сейчас не на горе Ву Дан, где не нужно посылать сигналы для других. Мы здесь, на грешной земле. Увидев это свидетельство способностей, враг десять раз подумает, прежде чем напасть, — он коротко оскалился в отнюдь не доброй улыбке, после чего поинтересовался: — Ну что, ты удовлетворила сове любопытство?

— Не могу понять, почему я до сих пор не кручу пальцем у виска.

— Может потому, что подсознанием ты знаешь, что все это правда?

— Мое подсознание не настолько верит в Деда Мороза, — покачала я головой. — Ладно, допустим, это не какие-то фокусы и что все это правда, — устало согласилась я, но тут же помахала пальцем в предупреждающем жесте: — Но только допустим! Что же получается, тебе помогают эти Форесты? С какой радости?

— А может мы просто поддерживаем друг друга в тяжелую минуту.

— Слабо вериться! — фыркнула я. — Да и если ты такой сильный… что ты делаешь в триаде?

Например, почему ты ее не возглавляешь? Или там есть кто-то сильнее тебя?

Кириги рассмеялся, потрепав мне волосы рукой, и ответил:

— Если бы я хотел власти, то стал императором еще тогда! Но это ответственность.

— А ты не любишь ответственность? — уточнила я.

— Это смотря о чем говорить. Например, отвечать за народ, судьба которого мне малоинтересна. Или жить среди монахов, хотя к небожительству не лежит душа. Тоже самое могу сказать и про мафию.

— Но это ужасно, — поделилась своими впечатлениями я. — Ты словно живешь в мире, который тебе абсолютно безразличен!

— Так и было до определенного момента, — пожал он плечами.

— Как же так? — удивлялась я. — Но если тебя не интересуют деньги и власть, которые может дать мафия, то почему ты на них работаешь?

Кириги почти непрерывно улыбался с начала разговора. Таким счастливым я его еще не видела. Он постоянно прикасался то к моим волосам, то к коже… И казалось, что он получает удовольствие отнюдь не от беседы. Вариант, что ему настолько нравиться мое общество, просто не укладывался в голове.

— Формально, — наконец соизволил ответить он, — из триады невозможно выйти. Разве что ногами вперед. Но в тоже время триада — это бывший Белый Лотос, который сейчас трансформировался в Руку. Видишь ли, за шестьсот лет организация претерпела много изменений. Ценность ее в том, что верхушка все еще имеет зуб на небожителей с горы Ву Дан. Так сказать — исторические враги. Это меня спасает от охоты со стороны небожителей, а моя сила, — сказал он и небольшая лавка, стоящая у стены взмыла в воздух, сделала пирует вокруг нас и приземлилась на свое место, — не дает членам триады руководить мной. Это идеально равновесие, которое позволяет мне жить в относительном спокойствии.