Темный эллерат - Мелина Боярова

— Чейт? — я подскочила на кровати и тут же рухнула обратно на подушки. В глазах замельтешили темные мушки, а к горлу подкатила тошнота. Но я лишь скривилась, ненавидя в этот момент собственную слабость. Важно было другое! Чейт один из немногих, к кому привязалась и доверяла. И даже нападение не убило эту веру. Слишком уж бросалось в глаза неадекватное поведение. И уже после, узнав, чем оно было вызвано, не держала на лекаря зля. Наоборот, искренне переживала его гибель. Рей ведь не шутил, угрожая тому пытками и скорейшей расправой.

Что же произошло, если сейчас эти двое спорят в кабинете?

Ответ получила незамедлительно, потому что оба мужчины, каким-то образом узнали, что очнулась, залетели в спальню и склонились над моим обездвиженным тельцем. На лицах обоих читалась радость и искреннее переживание. Только у Рея угадывалась болезненная тоска и запоздалое чувство вины, а в Чейте верх одержал профессионал, потому что он сразу же приступил к диагностике и вливанию силы. Подарив любимому ободряющую улыбку, перевела взгляд на низшего. Левая часть лица у него была обезображена. Глубокие борозды располосовали щеку и часть лба до самой кости, выколотый глаз пугал сгустками запекшийся крови, стежками швов и только-только наросшей розоватой кожицей. Левый рог, ухо и часть волосяного покрова отсутствовали. Видимо, чтобы не травмировать меня внешним видом, Чейт скрыл рану под повязанным на манер банданы платком. Только явная асимметрия головы все равно бросалась в глаза. Возможно, на теле были и другие раны, только за одеждой этого не понять. Внешний вид пугал и вызывал отвращение, но это, без сомнений, был он, мой друг. Никакие физические уродства не могли помешать нашей дружбе, да и не останется их. Со временем Чейт регенерирует и вернет прежний облик.

— Ты… жив? Я очень рада этому, — хотела коснуться демона рукой, убедиться, что он не мираж, но смогла лишь немного приподнять ее, после чего безвольно опустила обратно. Не обращая внимания на подкативший к горлу ком и наворачивающиеся слезы, посмотрела на Рея, — спасибо!

— Госпожа Леа, — расчувствовался Чейт, хотя это ему не свойственно, — моя жизнь принадлежит вам, и я до конца своих дней буду преданным слугой.

Я кивнула и, совсем расклеившись от переизбытка чувств, расплакалась.

— Почему она плачет? — улыбка на лице Рея держалась как приклеенная, но с полыхающими гневом глазами смотрелась настоящим оскалом. Демон мог искусно лгать и притворяться, но сейчас, похоже, плохо себя контролировал.

— Полагаю, от радости, — нашел нужным пояснить Чейт, хотя, как по мне, то и так все понятно. — У людей, порой, эмоции находят странный способ для выражения крайней степени чувств. И неважно, чем они вызваны, глубоким стрессом или счастьем, симптоматика одна и та же. Огромную роль, конечно же, играет причина такого сильного эмоционального проявления, но последствия от них идентичны. Поэтому рекомендую восстанавливающее зелье и глубокий сон, во время которого она придет в норму и будет спокойнее воспринимать события.

— Делай, что нужно, — сквозь окутывающую дымку сна, различила голос Рея, — и так и быть, пусть пока амулет побудет на ней.

ГЛАВА 19

На поправку я шла семимильными шагами. И как по-другому, если рядом находились друзья, а выхаживал любимый мужчина? Рей не доверял Чейту, предпочитая лично наносить лечебные мази, давать лекарства или относить меня в ванную, умудряясь участвовать в процессе омовения. Ревность, порой, необоснованная распространялась и на Сцину. Уж к кому, а к девочке-подростку, что стремилась всячески угодить, ревновать было глупо. Со служанкой складывались странные отношения. Если я хотела видеть в ней прежнюю подругу, то она пугалась проявлений дружбы, при каждом случае падая на пол и умоляя простить или пощадить. Демоны по большей части выносливые создания, однако все равно видела в ней хрупкую девочку. Поэтому, когда она тащила нагруженный под завязку поднос с едой, казалось, бедняжка прогнется под его тяжестью или обязательно уронит. Вот и спешила помочь. И время массажа специально уменьшала, прекрасно понимая, насколько это тяжелый труд. Из-за этого с Реем однажды поцапалась. Застал в тот момент, когда я, увидев вплывающий в комнату набор супниц и тарелок, бросилась к Сцине, забрала еду из рук и пронесла ее пару метров до стола. Демон с каменным выражением лица наблюдал, как привычным движением выставила блюда на стол. Затем подошел и одним движением смел все на пол. Я опешила на мгновение, а после тут же принялась демонстративно прибираться, собирая посуду и разбросанную еду. На этот раз, Рей выбил тарелки прямо из рук. Не стерпев подобного произвола, высказала все, что накипело.

— Я не вещь и не кукла, Рей! Я живой человек! Ты же шагу не даешь ступить, ограничивая во всем. Чем тебе посуда провинилась? И… мне больно! — потерла наливающиеся краснотой запястья и прошептала с обидой, — синяки будут. Почему ты так со мной? Ни разу не извинился за ту боль, что причинил. Почему?

— Леа! Заруби себе на носу, — меня пребольно щелкнули по названной части тела, будто и не расслышали тихой мольбы, — моя эрите не должна унижаться, выполняя работу за слуг! Считаешь, я не способен обеспечить тебе достойную жизнь? Не смей позорить меня в моем доме!

— Позорить? Я? — задохнулась от несправедливого обвинения, — в твоем доме, да? Не в нашем, в твоем. Верно. Другого-то у меня и нет. Ты же не оставляешь мне выбора! Мне просто некуда идти. Но если считаешь, что позорю или стесняю тебя, то я уйду. Куда-нибудь, все равно куда.

Резкая пощечина обожгла щеку, и я упала, в ужасе вытаращившись на демона. Меня затрясло от обиды, и слезы-предатели ручьем полились из глаз. В голове не укладывалось, он меня ударил. Рей! Ударил! Меня!

— Не смей даже думать об этом! Никогда! И говорить тоже.

— Как ты не понимаешь? — одному