Каменное древо - Соня Марей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Все эти тайны невероятным образом роднили нас. И сейчас, глядя в задумчивое лицо своего лестрийца, я чувствовала, как тесно становится в груди.
Мое сердце. Теперь его никто не отнимет, потому что Ренн сохранит его так надежно, как не сможет больше никто. Отложив в сторону ложку, он вдруг протянул руку и продемонстрировал правое запястье, вокруг которого вился розовый шрам, похожий на ожог.
– Я носил Хранитель Секретов, амулет из Волчьей Пустоши. Помнишь, мы встретились с тобою в горах, когда ловили банду Красных Топоров? Я спросил, видишь ли ты что-нибудь.
– И я не заметила, – произнесла тихо.
Ренн кивнул.
– Отец дал его мне, чтобы я никому не проболтался о его планах, но магия была разрушена высвободившимся Даром, – Реннейр потер запястье и поморщился, словно оно до сих пор болело.
Я нетерпеливо поерзала, а потом потянулась и накрыла его ладонь. Ренн вздрогнул.
– Мой лорд велел втереться в доверие к искателям, чтобы выведать их тайны, узнать слабые места Антрима. Он всегда бредил вашими сокровищами, представлял, что вернет детям равнин магию.
Я слушала, не сводя с него глаз, и холодела. А ведь я считала опасения стариков беспочвенными. Наивная. Где были мои глаза?
– Он хочет прибрать к рукам Скальный город и заставить Одаренных работать на него. Раньше я не мог тебя предупредить, сдерживало заклятье, но я бы ни за что… – с нажимом произнес он, переплетая наши пальцы и гипнотизируя взглядом, в котором мелькали отблески огня. – Слышишь, ни за что бы не причинил вреда вашему народу. Не только потому, что во мне проснулся Зов крови. Но и из-за тебя.
Глаза запекло от подкатившись слез, а сердце… Ох, сколько еще раз за день у меня будет сладко екать в груди, а губы расползаться в глупой улыбке? Кажется, Ренн заметил мой отсутствующий вид, потому что перестал говорить. Ждал, когда вернусь с небес на землю.
– Хотя порой ты заслуживаешь порки за упрямство и прямо-таки болезненную тягу рисковать своей жизнью, – сдвинул брови, но я уже знала, что он так шутит.
– А как же твоя верность лорду? Долг дехейма?
– Как неправильная жрица, ты должна понимать неправильного дехейма. Долгие годы я шел к тому, чтобы осознать себя, – Ренн наклонил голову, но я успела поймать отсветы пламени в его глазах. – Чтобы понять, что жить можно не только по чьей-то указке. Нет, конечно, намного проще, когда за тебя думает и решает кто-то другой, но от такой жизни меня уже тошнит.
– Мы ведь со всем справимся, да? – я переплела наши пальцы и провела по выступающей вене.
Какая горячая у него кожа. Дар жжет его нутро.
– Ренн, – так серьезно, как только могла, произнесла я. – Ты должен совладать с Даром внутри себя. Сложность в том, что он получается такой… – закусила губу, тщательно подбирая слова. – …странный. Смешанный. Я с таким ни разу не сталкивалась, но постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы помочь тебе.
Синие глаза засветились благодарностью.
– Давай займемся этим завтра, хорошо?
Кивнув, я схватилась за ложку и отправила в рот еще немного ароматного рагу. Как же вкусно! Никогда не ела ничего лучше блюда, к приготовлению которого приложил руку любимый мужчина. Но в следующий миг меня, сытую и разнеженную, нагло тащили с насиженного места.
– Наелась? А теперь идем, кое-что покажу, – с самым загадочным видом сообщил лестриец, выталкивая из дому.
И тут же обрушился резкий пряный аромат опавших листьев, скорого дождя и чарующей, поистине колдовской ночи. Легкий ветер остудил пылающие щеки, и я прижалась грудью к плечу Ренна. Замычала довольно и счастливо, вызвав тихую усмешку.
Матерь, как же это прекрасно! Сладко, завораживающе, к этому быстро привыкаешь. Жить бы так всегда.
На небо высыпали звезды – ни облачка. Сверху глядела луна, похожая на круглый блин с дырками, где-то ухала ночная птица. Тропа стелилась под ноги мшистым ковром, мягко огибала камни. Я даже ни разу не споткнулась в потемках. То ли сказывались годы скитаний по подземным пещерам, то ли Ренн вел, точнее, тащил слишком уверенно и властно. Если бы вздумала повиснуть на нем, он бы не заметил.
– Куда мы идем?
– Увидишь.
И все. Ни слова больше. Немногословный и серьезный, как скала.
К нашим шагам примешивались лесные шорохи, тихие голоса деревьев и трав. Казалось, что здесь, на этой самой земле, во мне начало просыпаться наследие предков. Других. Тех самых, кого стыдился отец. Боялся, что его назовут выродком, бастардом, но кто они такие, чтобы кого-то судить? Как оказалось, даже у матушки Этеры в прошлом есть вещи, о которых она предпочитала молчать.
– Ай! – я вскрикнула от неожиданности, когда из кустов прямо перед нами выскочил заяц. Дернув длинными ушами, зверек шмыгнул в укрытие из густо переплетенных ветвей.
– Чего испугалась? – добродушно усмехнулся Ренн, и рука его прошлась по ребрам вверх, вызывая толпу мурашек и завихрения в животе. – Сердце стучит, как у того зайца.
– Я не заяц, я… – хотела было возмутиться сравнению с ушастым любителем морковки, но не успела – глазам открылось поразительное зрелище, и все вылетело из головы.
– Что это? – спросила завороженно.
Мы прошли дорогой до озера, и теперь, когда деревья расступились, я увидела мерцающие над водой золотистые искры. Они то плыли, повинуясь дыханию ветра, то завивались спиралями и кружили в понятном только им танце.
Маленькие существа, хрупкие души. Только тронь – погаснут.
Они вспыхивали тут и там, складываясь в созвездья и замысловатые фигуры, манили, ворожили. И эта немая красота, и очарование ночи, и близость самого желанного в мире мужчины лишили меня воздуха. Я застыла на вдохе, не в силах оторвать взгляд от волшебных огоньков. Они отражались в темной глади озера, как в старинном зеркале, и создавалось впечатление, что под водой тоже кто-то есть.
– Они доживают свои последние ночи, – Ренн встал за спиной и, пропустив руки под грудью, прижал к себе и уложил подбородок мне на макушку. – Скоро наступят холода, и светляки уснут.
Он пытался говорить ровно, но в голосе все равно звучало восхищение, а еще бесконечное уважение к своей земле и этому миру.
– О, Матерь! Они сияют, как маленькие звезды, – выдохнула я и протянула руку.
– Знал, что тебе понравится. Между прочим, ты первая девушка, с которой меня тянет на романтику.
Мне показалось, или он действительно смущен? Быть такого не может!
– Полагаю, мне нужно этим гордиться? Я смогла перевоспитать сурового и черствого Зверя-из-Ущелья!
Ренн пробурчал что-то нечленораздельное и притиснул