Рябиновая невеста - Ляна Зелинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Понравилась?! Вот ещё! Видела бы ты, какой он страшный! Настоящее чудовище! — отмахнулась Олинн.
— Вот это и странно, − ответила Фэда, глядя внимательно на Олинн. — Так значит, если ты принесёшь этот камень, проклятье исчезнет?
— Да. Так сказал отец. Но я не собираюсь выходить за короля, а уж красть что-то у его колдуньи, тем более! Она же меня убьёт! Мне нужно просто спрятаться где-то, а потом я найду вёльву, и она снимет проклятье.
— А если нет? Если не снимет? То все, кого ты любишь, умрут? — спросила Фэда, продолжая пытливо вглядываться Олинн в лицо.
— Все, кто будут рядом… Как-то так. Но ты не думай, я знаю, что его можно снять! — воскликнула Олинн. — Просто нужна вёльва. Ты можешь спросить у Хельда? У Бодваров ведь тоже есть своя вёльва… И… я могу пожить пока здесь? Пока не найду её и…
Слова почему−то застряли в горле. Она видела, что Фэда, кажется, совсем не рада тому, что она хочет у неё спрятаться.
− Я должна поговорить с мужем, − ответила Фэда, вставая. — Ты же знаешь, здесь кругом воины короля. И сам король должен приехать с Перешейка. Тебе нельзя просто так здесь оставаться. Не хватало ещё, чтобы на нас подумали, будто мы укрываем беглянку! Слуги же могут разболтать и вообще…
− Но куда же я пойду? — устало спросила Олинн. — Неужели ты меня выгонишь?
А что будет, если Фэда, и правда, её выгонит? Судя по всему, она и сама всего боится, и может статься так, что откажет ей в гостеприимстве. И такого поворота от судьбы Олинн никак не ожидала.
− Ладно, ладно! Я поговорю с мужем. Оставайся на ночь здесь. Утром что-то придумаем, − ответила Фэда, направляясь к двери. — Ложись спать, я приду завтра.
Фэда ушла, а Олинн так и осталась сидеть на кровати. Нехорошее предчувствие шевельнулось в груди, и, будто вторя ему, ветер ударил в окно и завыл где-то в дымоходе. Но у Олинн больше не осталось сил на переживания. Завтра утром она убедит Фэду в том, что никому не помешает в замке. Узнает, где найти вёльву и сразу поедет к ней…
Если она избавится от проклятья, а воины короля покинут Бодвар, то опасаться будет нечего.
А сейчас всё, что она может — спать.
Утром Олинн проснулась непривычно поздно. И первое мгновенье удивилась — где это она? Балдахин над широкой кроватью, большой камин и много подушек. За окном всё ещё шумит дождь… И почему-то болит нога.
А потом вспомнилось всё и сразу, и Олинн рывком села на кровати.
Она в Бодваре. У Фэды. А нога болит потому, что она вчера шлёпнулась с лошади.
Ночь, дождь, всадники в кольчугах и страх… Всё это было вчера. И в то же время, всё, произошедшее за последние два дня, показалось сейчас каким-то далёким и нереальным. Будто и не с ней произошло. Может, потому, что слишком много всего случилось. Олинн потёрла лицо ладонями, прогоняя остатки сна и окончательно осознавая, где она.
В чужом доме.
Сердце сжалось от тоски. И ей вдруг отчаянно захотелось оказаться не здесь, не в этой чужой комнате и пышной постели, а где-нибудь в знакомом месте, в избушке Тильды, например. Чтобы там привычно горел огонь в очаге, и пахло травами, и впереди ждали простые повседневные дела. Ни войны, ни побега, ни предательства, ни проклятий…
Кто-то осторожно постучал, и следом отворилась дверь. Вошла служанка, держа в руках ворох одежды: платье, туфли, какие-то ленты и гребень. Она поклонилась, пожелала доброго утра, быстро повесила наряд на высокую спинку стула и исчезла за дверью, чтобы снова появиться уже с кувшином воды для умывания.
− Эйлин Фэда меня прислала, − ответила она на вопрос Олинн, для кого всё это. — Велела помочь вам одеться.
− Да не нужно мне помогать, − усмехнулась Олинн.
Кто ей помогал одеваться в Олруде? У неё никогда не было служанок, так что справится сама. А Фэда слишком быстро взяла на себя роль хозяйки Бодвара.
Но платье, которое прислала ей сестра, было таким, что самой тут не справиться. Глубокий зелёный цвет, золотая вышивка вокруг выреза и по краю широких рукавов, а сзади шнуровка, руками не дотянешься. К платью прилагалась тончайшая льняная рубашка и пояс, тоже расшитый золотом, и туфли из тонкой оленьей кожи. Это был слишком дорогой наряд, и слишком для неё непривычный. Да и ни к чему ей сейчас в нём щеголять, только привлекать лишнее внимание. И Олинн, осмотрев его, спросила у служанки:
− Чьё это платье?
− Эйлин Фэда сказала, что ваше.
− Как тебя зовут? — просила Олинн служанку, продолжая разглядывать шелковистую ткань.
− Ислид, госпожа.
− Послушай, Ислид, а где моя одежда? — спросила она, откладывая платье. — В которой я приехала?
− Так вот же, — махнула служанка рукой на сундук, — да тут только рубаха и пояс, а остальное ещё не высохло, сыро-то вон как! Все веревки и так тряпьём завешаны, одних плащей натащили королевские вояки целую гору!
− А где сама эйлин Фэда? Ты можешь её позвать?
− Не могу, госпожа. Король прибыл в замок, так что она не может сейчас прийти.
− Король?!
У Олинн всё внутри сжалось от страха. Вот только встречи королём ей сейчас не хватало!
— Ну да. А к вечеру ждём ещё гостей. Чуть ли не всё войско короля соберётся здесь. Так наша экономка говорит. Вон даже за стеной крепости шатры поставили. А я сейчас завтрак принесу и справлюсь у госпожи, когда она освободится, — Ислид присела в коротком поклоне и исчезла за дверью.
Вернулась она быстро, неся в руках деревянный поднос, уставленный едой. И Олинн посмотрела на него с удивлением, не привыкла она так плотно завтракать. В Олруде встаёшь с рассветом, быстро перехватишь, что будет на кухне, и пора бежать по делам. А тут…
Она посмотрела на мёд и сливки, и пышные овсяные блины
