Мифическая война. Миражи Второй Мировой - Борис Вадимович Соколов

Генерал Курт Типпельскирх, бывший командующий 4-й армией, вспоминал: «На фронте группы армий «Центр» намерения противника стали выясняться примерно к 10 июня. Именно здесь, где немецкое командование меньше всего ожидало наступления, стали появляться, очевидно, признаки крупных приготовлений русских. Радиоразведка сообщала о новых армиях; авиация отмечала усиление железнодорожных перевозок и интенсивное движение на шоссейных дорогах. Как всегда отлично работавшие дивизионы АИР установили, что на ряде участков фронта немецкой группы армий начали пристрелку крупные силы переброшенной сюда русской артиллерии. Пленные сообщали о появлении в тылу противника «ударных частей». На так называемых «оборонительных участках», удерживавшихся до сих пор менее боеспособными частями, отмечалась смена последних сильными соединениями. Прошло еще несколько дней, и для командования группы армий «Центр» стало совершенно очевидным, что противник развертывает на этом фронте крупные силы. Кроме того, стали отчетливо вырисовываться направления предстоящих ударов на Бобруйск, Могилев, Оршу и Витебск. Полученная в результате сопоставления самых разнообразных наблюдений картина приготовлений противника была настолько определенной и ясной, что для предположения о возможности имитаций и ввода в заблуждение совершенно не оставалось места. 14 июня у начальника Генерального штаба сухопутных сил состоялось совещание с участием всех начальников штабов групп армий и армий. В то время как начальники штабов группы армий «Север» и обеих южных групп единодушно сообщали о том, что на их фронте нет никаких признаков подготовки ожидавшегося в скором времени наступления русских, начальники штабов армий группы «Центр» столь же единодушно указывали на уже почти завершенное развертывание крупных русских сил перед фронтом их армий. Однако в Генеральном штабе сухопутных сил у Гитлера настолько глубоко укоренилось – чему в немалой степени содействовала категорическая точка зрения Моделя, возглавлявшего фронт в Галиции, – предвзятое мнение о наибольшей вероятности русского наступления на фронте группы армий «Северная Украина», что отказаться от него они уже не могли. Разумеется, развертывание русских сил перед фронтом группы армий «Центр» нельзя было отрицать, однако ему в оценке русских планов приписывалась лишь подчиненная роль. Поэтому предполагалось, что группа армий «Центр» такого рода наступление, которое будет предпринято, по всей вероятности, лишь с целью сковывания ее войск, сможет отразить собственными силами. Доминирующей оставалась точка зрения, предполагавшая нанесение русскими основного удара на фронте группы армий «Северная Украина». Вследствие этого там была сосредоточена большая часть танковых дивизий, и все были уверены, что именно там, наконец, вновь удастся противопоставить «удар удару». На просьбу группы армий «Центр» выделить ей по крайней мере более крупные резервы было заявлено, что общая обстановка на Восточном фронте не допускает иной группировки сил».

В действительности Гитлер еще с начала мая знал, что Красная Армия собирается нанести главный удар в Белоруссии. Но прямо сказать, что после высадки союзников в Нормандии, когда пришлось единственный резерв Восточного фронта – танковый корпус СС – перебрасывать из Польши во Францию, куда отправилась и большая часть Люфтваффе, не остается ничего иного, как принести группу армий «Центр» в жертву, фюрер просто не мог, чтобы не вызвать деморализации своих войск.

Из-за огромного численного превосходства противника и отсутствия поддержки с воздуха немецкие войска быстро истощили запас боеприпасов и потому не могли сколько-нибудь долго удерживать окруженные крепости в Восточной Белоруссии, которые невозможно было снабжать посредством воздушного моста.

3 июля был освобожден Минск, 16 июля – Гродно, а 26 июля – Брест. 8 июля части 1-го Белорусского фронта заняли Барановичи. 3-й Белорусский фронт, в свою очередь, 9 июля овладел Лидой, 13 июля – Вильнюсом. Уже 18 июля войска Рокоссовского перешли Западный Буг и вступили на территорию польского генерал-губернаторства.

Успех в Белоруссии Красная Армия купила дорогой ценой. Советские потери ранеными и убитыми в июле и августе 44-го уступали только потерям июля и августа 43-го года, когда они были наибольшими за всю войну. Советские потери в ходе Белорусской операции, по официальным данным, в период с 22 июня по 29 августа 1944 года составили 765 813 человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и убывшими по болезни, из них безвозвратные потери – 178 507 человек. Кроме того, потери 1-й польской армии, также участвовавшей в Белорусской операции, за этот период составили 5073 человека, в том числе 1533 – безвозвратно. Данные о безвозвратных потерях этой армии явно занижены. Ведь только за период с 1 по 10 августа 1-я польская армия потеряла 290 убитых и 565 пропавших без вести, а также 684 раненых. Невероятно, что в остальные 52 дня Белорусской операции безвозвратные потери поляков составили всего 678 погибших и пропавших без вести. Можно предположить, что безвозвратные потери 1-й польской армии, равно как и других войск, участвовавших в Белорусской операции, занижены как минимум в три раза. В таком случае общие безвозвратные потери советских войск, включая 1-ю армию Войска Польского, можно оценить в 540 тыс. человек.

Группа армий «Центр» была разгромлена в Белоруссии и потеряла 409,4 тыс. солдат и офицеров, в том числе 255,4 тыс. – безвозвратно, включая около 80 тыс. пленными, при этом из 38 дивизий группы армий «Центр» 28 было разбито. Из 47 генералов, воевавших на передовой в качестве командиров корпусов и дивизий, 31 был потерян, причем 21 попал в плен.

Миф Варшавского восстания

Главный миф Варшавского восстания 1944 года, утвердившийся в советской пропаганде еще в годы войны, а затем повторяемый в советской и российской историографии, заключается в утверждении, что Красная Армия не могла помочь восставшим, поскольку понесла большие потери во время операции в Белоруссии, а восставшие не согласовали с советским командованием время восстания.

Варшавское восстание было начато 1 августа 1944 года подчинявшейся польскому правительству в Лондоне Армией Крайовой во главе с генералом графом Тадеушем Бур-Комаровским. Оно преследовало цель установить контроль над польской столицей накануне вступления туда Красной Армии и размещения там польского правительства в изгнании, с которым СССР разорвал дипломатические отношения еще в апреле 1943 года после раскопок в Катыни. Поэтому согласовать время восстания с советским командованием, преследовавшим отряды АК, не было никакой возможности.

20 июля 1944 года Сталин создал просоветский Польский комитет национального освобождения в Хелме, вскоре переведенный в Люблин. Он претендовал на роль альтернативного польского правительства. Согласно донесению немецкой агентуры, еще весной 1944 года, когда в советской Ставке обсуждался план летней кампании и было решено главный удар наносить в Белоруссии, то предполагалось, что в Варшаве вспыхнет антигерманское восстание. Очевидно, Сталин рассчитывал, что в условиях приближения к городу Красной Армии руководство восстанием окажется в руках у прокоммунистической Армии Людовой. Потому-то при приближении Красной Армии к Варшаве московское радио передало призыв к варшавянам поднять восстание. И именно после этого призыва командование АК привело в действие план восстания. Армия Людова никак не могла тягаться с Армией Крайовой. Последняя насчитывала к лету 44-го около 380 тыс. бойцов, хотя далеко не все из них были вооружены. Армия Людова же во всей Польше располагала не более чем 30 тыс. бойцов. Поэтому отдельные отряды АЛ, оказавшиеся в Варшаве, безоговорочно подчинились во время восстания командованию АК. Со всей Польши к Варшаве пробивались отряды Армии Крайовой. Преобладание сторонников лондонского правительства среди варшавских повстанцев стало для Сталина неприятным сюрпризом.

Накануне восстания в Москву прибыл польский премьер Миколайчик. Сталин предложил, чтобы лондонское правительство подчинилось ПКНО. Миколайчик выразил готовность сотрудничать как с ПКНО, так и с Красной Армией, но по-прежнему настаивал, что только его правительство является единственным законным правительством Польши. После этого Сталин раздумал всерьез помогать варшавским повстанцам. Прямого «стоп-приказа» не последовало. Было слишком неудобно перед англо-американским общественным мнением прекращать наступление на центральном участке фронта как раз после начала восстания. Проще было наступать, но так, чтобы Варшаву до поры до времени не брать.

Немецкий генерал Курт Типпельскирх вспоминал: «Восстание вспыхнуло 1 августа, когда сила русского удара уже иссякла и русские отказались от намерения овладеть польской столицей с ходу. Вследствие этого польские повстанцы оказались предоставленными самим себе. Вначале их успехи были ошеломляющими: большинство немецких военных и гражданских учреждений, находившихся в этом крупном городе, были отрезаны от внешнего мира; вокзалы заняты повстанцами, располагавшими минометами, 20-мм зенитными пушками и противотанковыми средствами; магистрали города блокированы. Лишь мосты через Вислу удалось удержать. Если бы русские продолжали атаковать предмостное укрепление, положение немецких войск в городе стало бы безнадежным. Теперь же в самой Варшаве и вокруг нее могли быть сосредоточены силы, достаточные для того чтобы по крайней мере оказать помощь немецким учреждениям, вернуть себе вокзалы и не допустить перехода всей власти в городе в руки восставших».