Scar_Tissue_rus - Kiedis Anthony

Мы переехали на студию United Sounds и начали записывать основные треки. Мы всегда записывали черновой вариант вокала на всю песню, потому что в условиях звукозаписи того времени нужно было сначала записать черновой вариант, а потом уже пробовать спеть лучше. Мы не собирали вокал по частям, когда записываешь песню двадцать раз, а потом вырезаешь и вставляешь лучшие слоги. Джордж ставил меня в центре комнаты, а не в отдельное помещение, поэтому я чувствовал себя частью группы. Это было очень мудрым решением, потому все всегда говорили: “О, у Chili Peppers отличные концерты, но на студийных записях невозможно уловить их безумную сценическую магию”.

Во время записи к нам стал приходить необычный посетитель. Его звали Луи (Louie), он был бледным лысым парнем со Среднего Востока. Оказалось, что он был личным доставщиком кокаина для Джорджа. После нескольких визитов стало ясно, что Джордж был должен этому парню много денег, но при этом оставался невозмутимым. Луи начал приходить с двумя приятелями и говорил своим медленным густым акцентом: “Джордж, я серьёзно, чувак, тебе придётся разобраться со всем этим, только после этого я смогу дать ещё. У меня здесь бизнес”.

Джордж отвечал: “Луи, оглянись. Ты думаешь, у меня нет денег? В этом бизнесе платят, когда платят. А когда мне заплатят, ты будешь первым сукиным сыном, кому заплатят после меня”.

Луи принимал страдальческий вид: “Джордж, я все это уже слышал. Я не просто так этих парней привёл, и если им придётся кому-то влепить…”

Джордж даже не моргнул, потому что у него был план. Он знал, что Луи восхищал музыкальный бизнес, поэтому догадался, что, сделав его часть всего процесса, обеспечит постоянный источник кокаина. Наконец, Джордж пообещал Луи, что на этом альбоме состоится его вокальный дебют.

Я думал: “О’кей, я доверяю Джорджу. Я знаю, что всё, происходящее здесь, имеет цель. Но будь я проклят, если позволю этому подонку петь на моём альбоме. Это для меня свято”. Джордж сказал мне: “Не волнуйся, все будут счастливы. Он будет на альбоме, и тебе это не помешает”. И Джордж был прав. В самом начале Yertle the turtle можно услышать странный вырванный из контекста голос, который говорил: “Look at the turtle go, bro”, а затем песня переходит к синкопированному барабанному биту. Это и был дебют Луи, который достаточно порадовал его, чтобы он никого не тронул. Чем дольше продолжались сессии записи, тем более регулярно он появлялся и приносил наркотики, потому что очень жаждал своих пятнадцати минут в центре внимания.

Прямо перед началом записи финальных вокальных партий я решил, что две недели не буду употреблять кокаин, что было сродни принятию обета безбрачия, когда ты живешь в борделе. Но моё решение не имело ничего общего с умеренностью, потому что, хотя мне и было двадцать три, я всё ещё относился к эмоционально обеспокоенной молодёжи. Я просто не хотел вернуться в Голливуд и осознать: “Что произошло? У меня был шанс записать альбом с Джорджем Клинтоном, а я его упустил”. На запись моего вокала было выделено две недели. Я понял, что петь со стекающим вниз по глотке кокаином гораздо сложнее.

Одной из причин, почему я был так озабочен своим вокалом, было то, что во время подготовки к записи Фли начал играть на басу песню If you want me to stay группы Sly Stone. Хиллел и Клифф присоединились, и мы решили сделать кавер, что было сложным для меня, потому что я могу спеть всё, что пишу сам, а мелодия другого человека всегда нелегко мне давалась. Кроме того, это была песня Sly Stone, одного из самых оригинальных вокалистов в том, что касается фразировки.

Джордж, должно быть, почувствовал моё беспокойство. “У тебя в арсенале есть нужные способности, даже не волнуйся об этом. Я знаю, на что ты способен”, - заверил он меня. Затем он пригласил меня к себе домой на выходные, чтобы поработать над песней. Сначала я решил на несколько дней съездить к своей маме, взял с собой запись этой песни и репетировал её снова и снова. На обратном пути из Грэнд Рэпидс я заехал к Джорджу. Мы говорили о песне, пели её и подолгу гуляли по его владениям. Я даже не замечал того, что он тихо обучал меня. Мы сидели под солнцем и говорили обо всём, а он подсознательно укреплял мою веру в себя, направлял меня в сторону комфорта и создания магии в студии. Я думаю, он понимал, что Хиллел был чрезвычайно талантливым гитаристом, Фли знал, что нужно делать на басу, а Клифф был барабанщиком-асом, я же был парнем со способностью писать стихи, но без особой уверенности в своём голосе.

Рано утром мы шли рыбачить на его пруд. Когда он рыбачил, его поведение полностью изменялось. Он уже не был тем будящим толпу хозяином фанк вселенной, а становился самосозерцательным и находчивым человеком с огромным опытом. Рыбалка была его медитацией. Ему было всё равно, что мы поймаем, он ел всё. Сардина, окунь, зубатка, всё, что давало нам это озеро, шло на сковороду. Мы ловили рыбу, несли её обратно в дом, а его жена готовила её на завтрак.

К тому времени, как я уезжал от него, я уже уверенно чувствовал себя в этой песне. Джордж поддерживал меня даже непосредственно в процессе записи. В его комнате был установлен микрофон, и он что-то выкрикивал или подпевал. Мы записывали основные треки и слышали этот великолепный голос, доносившийся из маленькой активной колонки. Когда мы установили будку для записи вокала, и я один записывал вокал, Джордж приходил в студию, надевал наушники, пел и танцевал вместе со мной. Для меня он был как старший брат, вдумчивый, тонко чувствующий и понимающий наши разноцветные сумасшедшие корни. Я никогда не хотел его подвести.

Мы закончили альбом и считали, он превзошёл всё, что мы надеялись осуществить, мы думали, что мы находимся на пути к большим высотам. Кто-то из правления EMI поехал в Детройт, чтобы послушать часть нашего материала. Мы включили им несколько треков, и вместо фразы: “Вы, парни, станете звёздами”, они не сказали ничего. Я танцевал, подпевал, веселился, а они сказали: “Ну, мы посмотрим, что мы сможем с этим сделать”. Конечно, мы говорим о звукозаписывающей компании, не подавшей никаких признаков понимания, необходимых для того, чтобы взять что-то особенное, признать его ценность и представить это миру. Им нужна была ещё одна группа вроде Roxette.

Мы вернулись в Лос-Анджелес с чувством, что приобрели большой новый опыт, а затем каждый окунулся обратно в своё собственное безумие. К тому времени, мама Дженнифер переехала из Кауэнги в квартирный комплекс в Пасадене. Прямо рядом с ним стояло заброшенное здание, и мы с Дженнифер стали обосновываться там. Горячая и холодная вода всё ещё работала, мы провели дополнительный провод в здание, чтобы можно было слушать музыку, поставили кровать и несколько свечей.