Пустышка (СИ) - Палей Натали

Пустошь — загадочная территория с таинственными тварями, которую пока ни одно пограничное с ней государство не смогло завоевать и подчинить.

Характер у Верховной Фурии был властный, тяжёлый, жесткий, но с другим характером она и не смогла бы уже почти сто лет руководить кланом из нескольких тысяч подопечных.

В человеческом облике Бердайн выглядела не менее колоритной личностью, чем в образе Верховной Фурии, и вызывала не меньшее уважение и благоговение.

Очень высокая для женщины, метра два с лишним, с крепкой мужской фигурой, только не такой широкоплечей, как у воинов, с длинными сильными ногами и удивительно выразительным и красивым лицом практически без морщин, но с глубокими складками на переносице и около губ. На лице притягивали внимание большие мудрые фиалковые глаза, такие же, как у Мадлен. Только у внучки взгляд был помягче и подобрее, чем у прабабки, у которой взгляд был сканирующий, глубокий, проникающий в самую глубину души.

Она была далеко не молода — как никак, уже двести пять лет стукнуло — но язык не повернулся бы назвать эту женщину старухой, несмотря на полностью седые волосы, заплетенные в многочисленные длинные толстые косички, переплетенные мелкими бусинами.

Слова человеческой «пустышки» неожиданно проникли в самую глубину давно очерствевшей души — когда-то очень-очень давно ее мать тоже пожертвовала собой, чтобы спасти маленькую Бердайн и ее сестру. Теперь же, сама себе удивляясь, она испытала… сопереживание?… к этой мелкой девчонке, обычной человечке, которая совершенно неожиданно нашла нужные слова, когда Бердайн уже хотела выкинуть ее вместе с обнаглевшей Мадлен.

Но Верховная не была бы Верховной, если бы признала это, поэтому все время нахождения Лены в клане, она ее третировала, а, по возможности, вообще старалась не замечать.

Однако, несмотря на это, девушку очень неплохо устроили в небольшом и уютном доме старшей сестры Мадлен, одной из Владычиц, в одной комнате с ее молоденькой племянницей Кирстой.

Дружба с этой маленькой и вредной Фурией завязывалась тяжело, потому что характер Кирсте явно достался от прабабки. Сначала она очень подозрительно и презрительно отнеслась к навязанной компаньонке, придумывая для неё разные каверзы, но со временем настолько привязалась к доброй и отзывчивой Лене, что без неё не могла ступить и шагу.

Через полгода после появления Лены, Мадлен привела в клан Катрину Торес с детьми. Этот поступок был вообще из ряда вон, и Верховная совсем рассвирепела.

Лена и Кирста были уверены, что в этот раз Верховная внучку точно прибьёт.

Они с Кирстой подслушивали под открытым окном небольшого дома Верховной, и слышали весь разговор прабабки и правнучки.

— Может, ты сразу весь приют перетащишь сюда?! — гневно выговаривала внучке Верховная. — Или стесняешься пока?!

— Бабушка… им некуда идти, — умоляюще бормотала Мадлен.

— Мир большой, — язвительно заметила Верховная.

— У Катрины дочка от императора Ровении. Раньше он просто ограничивал общение, а теперь и видеться запретил. Он везде найдёт ее. Катарина учитель, сможет учить наших детей, которые остаются в клане, чтобы они имели современное представление об окружающем мире. Среди наших женщин, что вернулись в клан, нет профессиональных учителей.

— Десятки лет как-то обходились без них, — жестко и упрямо произнесла Верховная.

— Бабушка, мир прогрессирует, а вы… топчетесь на месте. Те, кто всю жизнь живет в клане, многого не знает о мире, который существует за границей нашей маленькой страны, — не все любят читать книги, а домашнее обучение не даёт хорошего образования.

— Много узнают, захотят покинуть клан, как ты, когда за тобой приехал твой отец. Если бы я вовремя заметила, как много ты читала в детстве, отобрала бы половину книг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Это будет их выбор, — мягко произнесла Мадлен.

— Ты давно сделала свой выбор, и что дал тебе мир за границей клана? — холодно процедила Бердайн. — Разбитое сердце и израненную душу?! А теперь ты вечно таскаешься сюда и притаскиваешь всех сирых и убогих, которые не могут жить нормально в собственном мире! Если все они несправедливо обижены, пусть их проблемы решит суд! Ты, помнится, как-то говорила, что суд — огромное достижение прогрессирующего мира и много дифирамбов ему пела. Меня отсталой тогда назвала, а наши традиции тоже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Решение императора в Ровении имеет большее значение, чем решение суда.

— Тогда зачем он нужен? Какая разница с тем порядком, который существует у нас в клане?

Мадлен промолчала, признавая правоту прабабки.

***

— Пустышка необыкновенная, Кирста, две негодные шпионки! Вылезайте из своей засады и мигом сюда! — неожиданно услышали девушки насмешливый и язвительный голос Верховной, и от удивления так дёрнулись, что стукнулись лбами.

Голубые и карие глаза растерянно уставились друг на друга.

— Спелись малявки и теперь всюду и за всеми шпионят, — видимо, пожаловалась Верховная Мадлен. — Ты почему не предупредила, что твоя пустышка такая шустрая? Я никак не могла поймать ее с поличным, — Верховная хмыкнула и высокомерно уставилась на двух взрослых девчонок, которым пришлось явиться перед грозные фиалковые очи.

Белокурая и темноволосая, худенькая и довольно крепкая, обе с обескураженными мордашками и виноватым взглядом. Бердайн ещё специально нахмурилась, чтоб девчонки совсем прониклись, что подслушивать нехорошо. Верховная покачала головой:

— В следующий раз отправлю в яму на сутки, — строго произнесла. — Придумали тоже — за мной следить. Поняли меня?

Девушки синхронно закивали, почувствовав облегчение — в яму не хотелось. Она, вроде, безобидная, но глубокая, холодная и в ней много… пауков. Бр-р-р. Пару раз они в ней сидели уже за проказы, залезали друг дружке чуть ли не на голову от брезгливости — только подальше от пауков. Для более серьезных проступков была другая яма. Вот в неё точно нельзя было попадать ни при каких обстоятельствах. Что в ней было, для тех, кто в ней не был, было до сих пор загадкой — разглашать было запрещено. Но все, кто побывал в ней, выходили шелковые и очень послушные.

— Пустышка необыкновенная, что ты скажешь по поводу просьбы Мадлен? — Лена вздрогнула от резкого голоса Верховной. — Ты же все слышала? Что, например, сказала бы… твоя мама? — голос Фурии был ехидный и даже насмешливый, но фиалковые глаза смотрели на удивление серьезно. — Порадуй старуху умными словами.

Лена поёжилась под пристальным колючим взглядом Бердайн.

«Тоже мне, нашлась старуха, — недовольно подумала Лена. — Больше на викинга похожа».

— Мама бы сказала, что чужого горя не бывает, — Лена настороженно наблюдала за реакцией Верховной. — Раньше, в детстве, я не понимала того, что она хотела донести до меня. Теперь понимаю смысл тех слов.

— То есть ты считаешь, что я — Верховная Фурия независимого государства — должна проникнуться горем какой-то неизвестной пустышки и помочь ей — Фурия пристально смотрела на девушек. — Вот не помогала десятки лет людям и жила спокойно в согласии с совестью, а теперь должна понять, что жила в заблуждении?

— Я ничего не считаю, — насупилась девушка. — Вы спросили — я ответила.

Верховная продолжала внимательно смотреть на неё.

— Сначала я решила, что в вашем мире все по-другому, чем в нашем, но теперь понимаю, что он очень похож на наш, — поджала губы Лена, бросив унылый взгляд на удивленную сестру Мадлен. Та в недоумении переводила взгляд с прабабки на Лену.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Похож на человеческий иномирный мир? — скептически уставилась на нее Верховная. — Ты, наверное, шутишь?

— Ваш мир такой же жестокий, — немного резко ответила Лена. — Единственное отличие — наличие магии, которой у нас нет. А в остальном… Большинство живут, не думая о других, их не заботят чужие беды. Только сестра Мадлен беспокоится обо всех и хочет всем помочь. У нас тоже в мире есть такие люди, но их, как и в вашем, единицы. Моя мама тоже была такой — если она могла, то всегда всем помогала.