Красотки в неволе - Памела Сатран

– Я вас всех боялась! – объявила Анна. – Особенно Лизу. Вы все спокойненько сидели дома с детьми, а я мучилась с работой и каждый божий день ломала голову, куда девать Клементину. Вы и не подозревали, скольких трудов мне стоило освобождать эти пятницы.

– А я никогда вам не рассказывала, насколько мы с Купером далеки друг от друга, – добавила Джульетта.

– Ну, об этом-то мы догадывались, – заметила Дейдра. – А я небось вам все уши прожужжала про то, что мне все не нравится. Но вот чего я вам точно никогда не говорила, так это сколько вы все для меня значите!

Дейдра в порыве чувств раскинула руки – и опрокинула свой бокал с красным вином.

– Господи! Какой ужас! Прости, Лиза! – Вскочив на ноги, Дейдра схватила свою тарелку.

Похоже, она вознамерилась тут же убрать все со стола и сдернуть с него льняную скатерть.

– Нужна холодная вода! Или сода?

– Мягкая щетка. – Удаление пятен специальной мягкой щеткой было коронным номером Лизы.

Но сейчас она не собиралась заниматься этой ерундой.

– Ничего страшного. Сядь и успокойся.

Но Дейдра заупрямилась:

– Нет, нет и нет! – Она продолжала возиться со скатертью. – Это твоя любимая, я же знаю!

Теперь уже встала и Анна. И Джульетта. Все трое методично разбирали стол.

– Прекратите, прошу вас! – в смятении воскликнула Лиза. – Бог с ней, со скатертью. Давайте ужинать, а? Пойду за мясом. Мы его с салатом съедим. Скатерть на то и скатерть, чтобы ее пачкать.

– Если пятно не отмыть сразу, потом его ни чем не возьмешь. – Джульетта продолжала переносить блюда со стола на буфет. – И скатерть пропадет.

– Мне плевать на скатерть! Как вы не понимаете! – закричала Лиза. – Я все равно выкину ее на помойку!

Пошвыряв тарелки одну на другую и схватив разом всю стопку, Лиза выскочила за дверь. На кухне с треском опустила тарелки на стол возле раковины. Нижней, кажется, конец. Ну и черт с ней. Пропади она пропадом! Черт! Черт! Лиза взяла верхнюю тарелку – тонкую, кремовую, с золотым ободком. Мать Томми привезла сервиз из Франции и всю дорогу тряслась над упакованным в солому лиможским фарфором.

Очень дорогой сервиз. Все эти годы Лиза берегла его пуще глаза. Снова тщательно вымыть и убрать в горку для посуды? Нет! Вот тебе! Лиза подняла тарелку над головой и в ярости шваркнула об пол. Осколки со звоном разлетелись во все стороны.

Теперь ее уже нельзя было остановить. Одну за другой она хватала и швыряла тарелки, по ходу дела внося некоторое разнообразие в процесс: то запускала тарелкой в дверь кладовки, то метила в плиту.

Тарелки кончились. Что дальше? Ага, жаркое. Вот оно, покоится на роскошном блюде. Раз! И мясо с глухим стуком очутилось в мусорном ведре. Настала очередь блюда. Хрясь! Лиза грохнула его о край ведра, и блюдо раскололось пополам, как огромное печенье.

Она подняла глаза. В дверях с искаженными ужасом лицами столпились Анна, Дейдра и Джульетта. Лиза и не заметила, как они здесь оказались.

Первой голос подала Дейдра:

– Ты как? В порядке?

– В порядке? – Лиза захохотала. – А ты как думаешь? По-твоему, похоже, что я в порядке?

Она подскочила к духовке, голыми руками выхватила оттуда горшок с картофельным пюре и, радуясь жгучей боли в ладонях, ахнула его об пол. Картофельная клякса шмякнулась ей на ногу и осталась там.

– А? Как вам это? – Лиза, растолкав подруг, ворвалась в столовую.

Стол, всего несколько минут назад такой нарядный, стоял разоренный. На девственной не когда белизне скатерти уродливым багровым родимым пятном расползлась винная лужица.

– Похоже на порядок?

В камин, в прихожую полетели оставшиеся тарелки, и Лиза принялась за бокалы, завороженно наблюдая, как струи вина взлетают в воздух, яркими брызгами пятнают стены, потолок, бежевый ковер у нее под ногами, ее собственную голубую блузку.

Только когда она схватила большой нож, ко орый лежал на столе в тщетном ожидании жаркого, и набросилась с ним на скатерть, остальные женщины очнулись.

Кто бы мог подумать, что в хрупкой Джульетте столько силы? Она обхватила Лизу, крепко прижала ее руки, а Анна выдернула нож. Лиза выдохнула. Казалось, она удерживала дыхание целую вечность.

– Все, – шепнула Дейдра, протягивая к Лизе руки. – Отпускай.

Джульетта разжала руки, и Лиза рухнула в объятия Дейдры.

– Я умираю, – простонала она.

– Что ты сказала? – переспросила Дейдра.

Лиза подняла голову и по очереди посмотрела в глаза каждой.

– Я умираю, – отчетливо повторила она.

Вот и сказано вслух. Теперь то страшное, что прежде жило только в мыслях, стало реальностью.

– Я скоро умру.

– О чем ты? – Дейдра все еще не понимала.

Лиза шагнула назад, и Дейдре пришлось ее отпустить. Они должны понять – она не шутит, ее слова не бред сумасшедшей.

– Мне делали томографию. Сразу после того вечера в городе, когда была метель. Я тогда так рано ушла, потому что плохо себя чувствовала. Я уже давно плохо себя чувствую.

Лиза взглянула на хаос вокруг. Как много она им не сказала, как мало они знают.

– У меня рак. Рак шейки матки. В январе, когда я лежала в больнице, мне удалили всю матку. Врачи считали, ничего не осталось, потому и химиотерапию не назначили. А теперь обнаружили затемнение на печени.

Дейдра нахмурилась:

– Печень. Это нехорошо.

– Это очень нехорошо. Если он добрался до печени, он может быть где угодно. У меня от силы шесть месяцев.

До сих пор она позволяла этой мысли касаться лишь краешка сознания, когда в одиночестве сидела перед компьютером, изучала статистику, прикидывала шансы.

– Это доктор Кауфман сказала? – спросила после долгой паузы Джульетта.

– Нет, ни у одного врача духу не хватит прямо выложить такое.

Они все осторожничают, уговаривают ее не делать поспешных выводов. Им-де еще надо посмотреть, что, собственно, они обнаружили. Рак можно приостановить. Есть вероятность, что удастся полностью вырезать опухоль, после чего здоровая часть печени восстановит ее всю. На этот раз ее проведут через мощнейшую химиотерапию, чтобы попытаться уничтожить любые раковые клетки, которые могут блуждать где-нибудь еще, кроме печени.

Но она-то грамотная, читать умеет. Все это может и не сработать. Даже скорее всего не сработает. Рак почти наверняка уже захватил всю печень и расползся дальше. В точности как у ее матери. И не помогут ни серьезнейшая операция, ни агрессивная химия. Как мать, она умрет через несколько месяцев. Или недель.

– Пора посмотреть правде в глаза, – отрывисто бросила Лиза. – Операция в понедельник. До этого я должна уладить все дела с вами.

Вот он, тот момент, ради которого она затеяла ужин дома. Лиза решительно направилась в гостиную, слыша за спиной шаги остальных.