Слишком много клиентов - Рекс Тодхантер Стаут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет, сэр. Завтра утром.
Вулф снова занялся Айкеном:
– Я, естественно, оперативно свяжусь с полицией. Скажем, завтра, примерно в десять утра. В данном случае моя выгода вполне очевидна: я смогу получить гонорар от корпорации, но и для вас тут тоже есть свои преимущества. Поскольку альтернативный вариант – это немедленный арест и тюремное заключение, предъявление обвинения в убийстве, в действительности в двух убийствах, предание гласности информации о существовании той комнаты, а также о ваших усилиях и усилиях ваших коллег помешать разоблачению, тяжелый судебный процесс и возможный смертный приговор. Даже если вам удастся его избежать, долгие годы за решеткой в вашем возрасте – не самая приятная перспектива. Я просто…
– Заткнитесь! – прогавкал Айкен.
И Вулф заткнулся. Я удивленно посмотрел на Айкена. Неужели у него хватает наглости рассчитывать выйти сухим из воды? Но я все понял по выражению его лица. Он взорвался, потому что был весь на нервах. Нужно отдать ему должное: он не юлил и не ползал перед нами на коленях. Он не стал торговаться, чтобы выпросить себе еще один день или хотя бы час. Он даже не разговаривал. Он просто протянул руку. Я взял документ и отдал ему вместе с листом писчей бумаги и чистым конвертом. Ручка у него была. Он вынул ее из кармана. Недрогнувшей рукой он положил бумагу на приставной столик возле кресла, но, когда начал писать, рука предательски затряслась. Тогда он выпрямился, переждал десять минут, после чего попробовал снова, и рука перестала дрожать.
Вулф посмотрел на Джулию Макги и произнес не менее резким, чем у нее, голосом:
– Вы нам больше не нужны. Ступайте! – Она попыталась что-то сказать, но Вулф ее оборвал: – Нет! Мои глаза привыкли к уродству, но мне противно на вас смотреть. Убирайтесь! Вон!
Она встала и вышла из комнаты. Айкен, сгорбившись и закусив губу, продолжал упорно писать. Вероятно, он не слышал слов Вулфа и не заметил, как Джулия Макги поспешно ушла. На его месте я этого тоже не заметил бы.
Глава 17
В субботу в 9:04 я позвонил в оранжерею по внутреннему телефону, а когда Вулф ответил, сообщил ему:
– Оно уже здесь. Я его вскрыл. Мне позвонить Кремеру?
– Нет. Новости есть?
– Нет.
В 9:52 я снова связался с оранжереей и сказал Вулфу:
– Только что звонил Лон Коэн. Около часа назад горничная из дома Бенедикта Айкена обнаружила его тело на полу спальни. Выстрелил себе в нёбо. Револьвер лежал рядом на полу. Никаких подробностей пока не известно. Мне позвонить Кремеру?
– Да. В одиннадцать часов.
– Непременно. Если я к тому же звякну Коэну, он это оценит. Есть какие-либо причины этого не делать?
– Нет. Содержание, но не текст.
– Так точно.
В 11:08 инспектор Кремер, сидевший в красном кожаном кресле, оторвал глаза от листа бумаги, который держал в руках, и, посмотрев на Вулфа, рявкнул:
– Это вы сами написали!
Вулф, сидевший за письменным столом, покачал головой:
– Не мой почерк.
– Чушь! Вы отлично все понимаете. Взять хотя бы слово «содеянное». И другие слова. Ваш стиль. Вы сделали это намеренно. Чтобы я сразу понял, что это вы составляли текст. Задираете передо мной нос! Предлагаете мне поцеловать вас в зад! Ой, я прекрасно знаю, что почерк окажется его. Не удивлюсь, если он писал все это прямо здесь, сидя в этом самом кресле!
– Мистер Кремер! – Вулф всплеснул руками. – Если я соглашусь с вашими выводами, мне придется оспорить вашу интерпретацию. Лично я сказал бы, что позволил, чтобы письмо было в моем стиле, исключительно из уважения к вашей проницательности и вашим талантам. Я только хотел дать вам понять, что отлично понимаю: вас так просто не проведешь.
– Ну да. Скажите это кому-нибудь другому. – Он посмотрел на письмо. – Тут написано: «…после беседы с Ниро Вулфом я понял, что у меня нет надежды избежать разоблачения». Значит, у вас были улики. И наверняка чертовски хорошие. Какие?
– Я чувствовал, что этого вопроса избежать не удастся. Если бы мистер Айкен был жив, мне наверняка пришлось бы ответить. Вы захотели бы получить улики, и мне пришлось бы вам уступить. Но Айкен мертв. Я, конечно, не юрист, но у меня хороший адвокат. Итак, я не обязан предъявлять улики, которые уже не нужны и не могут быть использованы в интересах общества.
– Знать, где и когда было совершено убийство, – в интересах общества.
– Нет, сэр. Интересы полиции – это еще не интересы всего общества. Очень любопытный момент. Если хотите опровергнуть мою точку зрения, вам придется предъявить мне обвинение, выписать ордер на мой арест, уговорить окружного прокурора возбудить дело и предоставить возможность судье и присяжным решать, кто из нас прав. Поскольку мистер Айкен мертв и есть его признание, сомневаюсь, что вам удастся получить вердикт суда.
– Я тоже. – Кремер сложил письмо и убрал в конверт, а конверт сунул в карман. – Мне осточертело ваше нахальство! Ладно, мы еще посмотрим. – С этими словами он встал, развернулся и вышел из кабинета.
В субботу в 15:47 в кабинете, кроме нас с Вулфом, находились трое мужчин и одна женщина. Мужчины, сидевшие в желтых кожаных креслах, были членами совета директоров корпорации «Континентал пластик продактс». В красном кожаном кресле сидела миссис Томас Г. Йегер. В руках они держали листы бумаги: копии документа, пришедшего по почте сегодня утром. Говорил Вулф:
– Нет. Я не буду этого делать. В условиях нашего соглашения не оговорено, что я должен сообщать о нюансах моего расследования. Нет никакого толку предъявлять вам улику, с помощью которой я прижал к стенке мистера Айкена, и рассказывать, каким образом я ее раздобыл. Что касается конечного результата, он был предрешен не мной, а ситуацией. Я лишь определил стиль развязки драмы. Если бы
