Дайте нам крылья! - Клэр Корбетт

— Ты должна понимать, что на каждую колонну восходящего воздуха найдется такое же количество нисходящего, — втолковывал ей Хаос. — Не бойся: если ты попадешь в нисходящий воздух, то не провалишься, потому что он растекается по большей площади. Просто придется больше работать крыльями, чтобы компенсировать перепад давления.

Иногда массы нагретого воздуха отрывались от своего источника — теплого участка на земле — и плыли по ветру, и Пери обнаруживала их только тогда, когда невидимый пузырь поднимающегося воздуха подбрасывал ее вверх. Каждый раз у нее мурашки шли по коже от восторга: лишняя энергия — нежданный дар, придававший скорости.

Ядовито-зеленое пастбище казалось лоскутком мятого шелка рядом с рядами лавандовых кустов, словно вырезанных из камня. Чистые звуки ясно разносились в теплеющем воздухе — вот камнем упал клич одинокой вороны, вот кашлянул старый трактор, вот раскатилась, нарастая, песня цикад.

Пери сначала испугалась, увидев черное пятнышко, бегущее по полям, залитым пылающим золотом — но тут же сообразила, что это ее собственная тень. По сравнению с этими просторами Пери была совсем маленькая, и они с Хьюго долго-долго висели над золотой лавой, — казалось, они вовсе застыли в воздухе, хотя Пери летела очень быстро, — и золотой огонь залил ей глаза, и все кругом замерцало, словно тлеющие угли.

Потом поля наконец сменились дорогами, землю покрывали клочки невысоких кустов. А когда Пери миновала последние холмы, отделявшие ее от моря, перед ней открылась такая красота, что дух захватило. Под ней за полосой белого песка змеился бирюзовый океан, расстилался до самого горизонта, синел и темнел вдали. На отмели у берегов вода была ярко-зеленая, жидкое стекло набегало на извивы песка на дне. По воде бежала рябь от ветра, и сияющая зелень ворочалась на свету, мерцала, словно исполинская перламутровая раковина, разрисованная тончайшими серебряно-лиловыми линиями.

Пери стало ясно, что она взяла слишком близко к Панданусу. Лететь низко над городом небезопасно, но она все равно решила сбросить высоту. Она же теперь летатель — сбылась ее многолетняя мечта. Она крылата. Она свободна. Главный пляж в одном месте выгибался, будто желтый ломоть гигантской дыни, окаймленный зеленой корочкой деревьев, а за ними тянулся ряд магазинов — ага, вот и кафе «Наксос», все в точности так же, как и в тот день, когда Пери покинула Венецию. Да, это был ненужный риск, но Пери очутилась уже совсем близко — у самой окраины Пандануса с южной стороны, — поэтому она заложила вираж и пронеслась над самой Венецией, похожей на груду битой посуды и клочьев бумаги у самой полосы океанского прибоя. Трудно поверить, что целый мир, полный страданий, с высоты кажется таким маленьким. Похоже, все было тихо. Пери, конечно, надо было подняться гораздо выше и двинуться через океан, но ей обязательно надо было пролететь над Венецией — всего один раз. По бумажным дюнам ползали черные букашки — люди, копающиеся в отбросах. Что бы они подумали, если бы увидели, как она пролетает в вышине? Может быть, ее заметит даже Ма Лена? Пери на бреющем полете пронеслась над своей старой темницей — и представила себе, как сама она — маленькая девочка — бежит по берегу внизу и радостно кричит. Это в твоих силах. Это в твоих силах! Теперь и она сама могла бы стать для кого-то тем образом, который вырвал ее из ловушки, спасением во плоти.

Пери резко взмыла вверх, изо всех сил работая крыльями. Мозг и крылья действовали быстрее, чем Пери успела разобраться, что слышала. Привычный пронзительный свист позади. Она прекрасно знала, что это, — наслушалась в Венеции, когда Райан с бандой подросли. Еще раз, все ближе и ближе. Кто-то стрелял в нее с берега.

Вот и ответ. Она-то мечтала, как другие дети столпятся вокруг и будут глядеть на нее в благоговении — куда там: вот какие чувства она вызывала на самом деле. Злобу. Ненависть. «А ну, подстрели эту курицу, разлеталась тут!»

Значит, снова пора бежать.

Тяжело дыша, Пери свечой взлетела к переливающемуся кучевому облаку над морем и на теплом спиральном течении поднялась еще на километр. Теперь снизу видна разве что точечка — в такую мишень трудно попасть. Где была моя голова? Как я могла подвергать Хьюго такой опасности? Да, надо как следует подумать, что ждет Пери впереди, все рассчитать и предусмотреть.

На очередном витке Пери поймала импульс и выскочила из воздушного потока в нужную сторону — и даже улыбнулась. В воздушных течениях она пока еще разбиралась неуверенно и радовалась удачному маневру.

Теперь ее отделяло от города несколько километров океана. Здесь, вдали от берега, ультрамариновое море было словно шаль в известковых узорах — все изукрашено запятыми, капельками, головастиками островов с длинными хвостами из белого песка. Пролетев на юг около часа, Пери вернулась к берегу: ей требовались силы, а над землей было больше теплых течений.

У самого берега высилась кособокая гора, на крутой дальней стороне совсем не было деревьев. Вот зараза! Это же гора Гримс, местные зовут ее Тучегонная, а значит, Пери пролетела меньше, чем рассчитывала. Получается, путь отнимет больше времени, чем планировала Пери, когда корпела над картами у Жанин. До лекарств она не понимала, как можно с первого раза запомнить все, что нужно, — а ведь все реки, горные кряжи, направления, ориентиры отчетливо запечатлелись у нее в памяти. Но сейчас по спине побежали мурашки от неуверенности. С навигацией все было хорошо — а вот время Пери рассчитала неверно; ничтожной точечкой висела она над золотыми просторами полей, а теперь — над океаном. Как только у нее хватило дерзости думать, будто она в силах пересечь весь континент?!

И океан, и пески были пустынны, и Пери снизилась до двухсот метров. Потом еще — до ста метров; море застилало глаза соляной голубизной и зеленью. Пери видела лишь блестящее мокрое покрывало песка, залитое зыбким слоем акварели, и нежно-голубые и белые пятна — отражение неба. Когда паришь над песчаными зеркалами, впадаешь в транс; Хьюго, убаюканный ритмом полета, давно уснул, но самой Пери приходилось быть настороже — в полете дремать нельзя. А ведь так было бы легче всего — бездумно пожирать пространство, отрешенно смотреть, как исчезают позади под крыльями леса, поля и холмы. Однако Пери сопротивлялась гипнозу дальнего полета: приходилось высматривать ориентиры, вроде горы Тучегонной, которая проплывала сейчас внизу, и опираться на основы навигации по небесным светилам, по звездам и солнцу, — эти знания пробудил в ней Хаос.

Потом белые, как соль, пески остались позади, и Пери дивилась тому, как резко выделяется изрезанная граница земли. Черта, отделяющая красные утесы от воды, была четкая, словно на карте. Ни размытых линий, ни постепенного отступления песков — континент здесь просто обрывался. Утес как будто рассекли вертикальным ударом, обнажив ржавые, серые, бежевые слои.

По краям и изломам кишели морские птицы, сверкали белые хохолки, рябили на скалах тени.

— Смотри, Хьюго, прямо как торт! Откусить бы кусочек!

Пери опустилась ниже края утеса. Летать в таких местах опаснее всего: ветер, натолкнувшись на отвесную стену, рвется вверх и ближе к гребню набирает огромную скорость, сбрасывая давление. Если влететь в зону повышенного давления, всерьез рискуешь, что ветер отбросит тебя обратно через утесы, где бушуют мощные вихри — летатели зовут их роторами. Надо держаться или очень высоко и в стороне, либо гораздо ниже края.

— Запомни, — втолковывал Хаос, — запомни, воздух — это жидкость, он и ведет себя как жидкость. Тебе надо понимать, где зона турбулентности, где возникают роторы. Для этого представь себе, что воздух течет, как река. Смотри, что попадается ей на пути, ну, например, цепочка острых камней под обрывом или просто бревно. Ветер обтекает препятствия в точности так же, как вода в реке бурлит возле валуна. В таких местах и возникают роторы.

Правда, снизиться и поймать термик тоже было бы хорошо; Пери хотела дать отдых крыльям, ей нужны были дополнительные силы на долгий полет. О, прекрасно, вот он, динамик, — сильное восходящее течение ниже гребня утеса, где ветер ударялся о склон и волей-неволей поднимался вверх и к тому же его подогревали скалы, на которые уже несколько часов светило яркое утреннее солнце.

Пери парила вдоль гребня, пока скалы не кончились; они становились все ниже и сошли на нет сразу после треугольного Акульего Зуба, и тогда Пери разрешила себе немного сбросить высоту и полетела зигзагами — теперь ей нужно было найти границу зоны конвергенции, где холодный воздух с моря сталкивался с нагретым с суши. Солнце стояло высоко, так что эта зона уже должна была образоваться. Да-да, вот она: Пери нащупала границу и заскользила по ней вдоль длинных изгибов прибрежного песка.

Подобные приемы были Пери в новинку; теории обращения с динамиками, термиками и зонами конвергенции Хаос учил ее еще в тренировочном центре, но до сих пор это были просто слова. В Городе Пери не приходилось летать подолгу, и опыта полета на воздушных течениях у нее не было. Надо было учиться на ходу.