Магуари - Сергей Калашников

— А есть такие, кто командует, — Дику важно хоть что-то узнать о противнике.

— Вроде, как есть. Не раз замечали, что один рычит, а другие после этого что-то делают. Мы ведь их речи не понимаем, а они нашей. Жестами или пантомимой объясняемся. Руками показываем — вот и всё общение. Очень они любят, когда мы для их посадок копаем ямки. У самих-то лопатки маленькие, чтобы рукой можно было в землю засадить. Похожи на копья. А наши, как копнут, так копнут. Ну, понятно, всё из-за перепонки на ноге, берегут они её. И ещё они этими лопатами от птеродактилей отмахиваются, вот это действительно злобные твари, чуть зазеваешься, сразу в загривок метят.

— И что? Вы вместе с этими зеленокожими орехи сажаете, и другие растения вокруг?

— Конечно, кушать-то всем хочется. А в части того, как эти деревца сажать, как готовить место, чем корешки укрепить, опять же окружение для них требуется соответствующее, так это постигаем по шагам. Они показывают, а мы запоминаем.

Передохнули в тепле и сытости, и отправились на юг. На лыжах, чтобы за один день отмахать полсотни километров таща за собой саночки, потрудиться нужно немало. Не всякий день получалось. В начале пути, пока не накопилась усталость, всё шло неплохо. А вот через неделю оба путника чувствовали себя, как будто их набили ватой. Однако всё плохое когда-то кончается. На берегу речки под крытым камышом навесом их дожидался челнок из древесной коры. Вернее, несколько челноков, целый склад. Тут вообще несколько строений составляли небольшой городок, брошенный хозяевами, откочевавшими в тёплые края в связи с наступлением зимы.

Снежок тут выглядел неубедительно, чувствовалось, что выпадает и подтаивает. Морозец тоже ощущался слабо — влажный холодный ветер не по-детски студил лица, но температура воздуха было недалека от нулевой отметки по термометру имени Цельсия.

Поскольку, судя по карте, река вела туда, куда стремились путешественники, выбрали себе лодочку, сели и поехали. Чтобы не мёрзнуть, гребли, помогая течению увлекать их судёнышко на юг. Изредка растягивали на паре палок кусок ткани, из которого сооружали себе навес на стоянках. Это уже когда ветер и направление движения совпадали идеально.

Дик ломал себе голову, пытаясь сообразить, зачем ящерам лодки, если они в воде чувствуют себя как рыбы. Однако ничего определённого не надумал. Клёпа, отдохнув, стала общительной, и много рассказывала историй из своего детства. Она — сестра двух старших братьев — нередко участвовала в их играх, или присутствовала на уроках, что проводили с ними придворные учителя. Нахваталась всяких познаний и прошла суровую школу жёстковатых мальчишеских забав. А потом — рукоделие и домоводство, моды, причёски и серьёзные разговоры с батюшкой, который баловал свою любимицу, позволяя той присутствовать на советах с вельможами. И даже высказываться, что вызывало улыбки присутствующих до тех пор, пока однажды не оказалось, что её не принятое всерьез мнение оказалось верным. А ведь ей тогда не было и десяти лет.

После этого отец не пренебрегал её советами, знакомил с документами, которые показывал далеко не всем, хотя до систематической деятельности на поприще государственного управления не допускал.

Так и бежали день за днём, отмечая, что в полном соответствии с представлениями о географической широте, становится не то, чтобы теплее, а, скорее, менее холодно. Наконец на чистом ящеровом языке их окликнули с берега не для того, чтобы задать вопрос о том, куда и зачем они направляются, а чтобы сообщить о наличии провианта в виде, готовом для немедленного употребления. Так уж построена эта речь, что перевод её выглядит, как строка научного отчёта.

Рептилий на берегу одет в тёплый комбинезон с карманом для хвоста, как-никак, четверть поверхности тела, радиатор — будь здоров. Причалили и проследовали в похожее на термитник строение, где функции крыши и стен выполняла одна и та же поверхность. Вход прикрыт меховой полостью, освещение внутри скудное — оконные проёмы в стене затянуты плёнкой, пропускающей свет довольно неохотно. Зато само сооружение включает в себя много просторных помещений. И запах. Наваристый запах хлева.

На первом этаже содержится множество жвачных. Не ланты, не коровы, а, в основном, косули, занятые непрерывным поеданием сена, которое им доставляет пара ящеров. На втором этаже заметно светлее, и здесь живут разумные существа. Множество растений в застеленных изнутри всё той же плёнкой и заполненных землёй корзинах. Путников накормили приготовленной без огня рыбой и плодами, богатыми растительным жиром, довольно пресными на вкус. Ребята пробовали всё это прошлой зимой, когда гостили у Хрыгов.

— Почему разумные остались в месте, где холодно, — это Дик сформулировал-таки чёткий вопрос. Непросто это ему даётся.

— Хлебные орехи растут северней. Стараемся, чтобы росли здесь. — Понятно. Опытная станция зеленокожих растениеводов выполняет работы по районированию важной продовольственной культуры.

Пробиваясь через формализованную и бесцветную речь хозяев, выяснили, что всех здесь зовут Срог, где индивидуальные признаки носителя имени, заключены в произношении последнего звука. Что Хрыги кочуют по-соседству, сразу за Трагами, и с тем самым Хрыгом этот самый Срог не раз встречался. Так что общий знакомый нашелся. Потом речь зашла о том, что севернее болот хлебные орехи плодоносят неустойчиво, после чего разговор пошел об их агротехнике. Клёпа заснула на слове "биоценоз".

Продолжать путь на юг не стали. Шестеро самцов, две самочки и около десятка Срогов, в последней букве имени которых не содержалось индивидуальных признаков, и которые были здесь на положении слуг или работников, представляли собой уже некий более-менее представительный фрагмент здешнего общества. Решили, что освоиться в этой среде будет полезно, прежде чем встречаться с существенным количеством этих созданий.

Дик по уши увяз в биологии. Оказалось, что для успешного культивирования плодовых деревьев необходимы не только определённые растения-соседи. Требуется и набор насекомых, и даже микроорганизмов. Что всё это необходимо органично скомбинировать и устроить так, чтобы маленький мирок вокруг каждого плодового дерева функционировал слаженно, когда одни поедают других, а их экскременты уничтожают третьих или подкармливают четвертых. Вот тут и разверзлась перед юношей вся пропасть его невежества, пробелы в познаниях зияли ужасающими прорехами.

Он с головой погрузился в работы хозяев, действуя под их руководством и впитывая, впитывая, впитывая…