Полицейский из библиотеки - Стивен Кинг

Речь Стэна Сомса неожиданно прервалась, и он уткнулся лицом в носовой платок. Его грудь дважды вздрогнула и Сэм увидел, что он с трудом сдерживает рыдание. Потом он вытер глаза и поспешно и решительно засунул свой платок в задний карман.

— Теперь вы понимаете, почему я повез вас сегодня в Де-Мойн, и почему я отвез бы вас даже в Нью-Йорк за этими двумя книгами, если бы вам было нужно. Это была услуга не с моей стороны, а со стороны Дейва. Он удивительный человек.

— Мне кажется, и вы тоже, — сказал Сэм. Сомс улыбнулся ему — но при этом как-то странно ухмыльнувшись — и открыл дверь «бьюика», принадлежавшего Даусону. «Что ж, спасибо, — сказал он. — Большое спасибо. Я думаю, нам пора ехать отсюда, если мы не хотим попасть под проливной дождь. Не забудьте свои книги, мисс Хиггинс».

— Нет, не забуду, — сказала Нейоми, вылезая из самолета и крепко сжимая в руке сумку с книгами. — Ни за что не забуду.

Глава тринадцатая. ПОЛИЦЕЙСКИЙ ИЗ БИБЛИОТЕКИ (II)

Через двадцать минут после того, как они вылетели из Де-Мойна, Нейоми оторвалась от окна, из которого она наблюдала за движением на Трассе 79, и удивлялась тому, как крошечные машинки, словно игрушки, спеша бежали в одну сторону и другую, и повернулась к Сэму. Но то, что она увидела, напугало ее. Он уснул, прислонившись головой к одному из иллюминаторов, но лицо его не выражало спокойствия; он был похож на человека, который глубоко переживает какую-то личную трагедию.

Из-под его опущенных век появились слезинки и скатились вниз.

Она наклонилась вперед, чтобы потрясти и разбудить его, когда он вдруг произнес дрожащим и нерешительным голосом малыша: «У меня неприятности, сэр?»

«Наваджо» стрелой вонзился в облака, уже опустившиеся над западной частью Айовы, и начал взбрыкивать, но Нейоми почти не замечала этого, ее рука на мгновение застыла над плечом Сэма, но тут же ушла в сторону. «Кто был твой Полицейский из библиотеки, Сэм?» «Кто бы это ни был, — думала Нейоми, — наверное, он снова отыскал его. Вероятно, он здесь, вместе с ним. Жаль, Сэм…. но я не могу разбудить тебя. Теперь уже не могу. И в данный момент ты, наверное, там, где тебе положено быть…, где ты вынужден быть. Извини, но я не могу прервать твой сон. Но когда ты проснешься, не забудь, что ты видел во сне. Не забудь.» Не забудь.

Во сне Сэм Пиблз видел, как маленькая Красная Шапочка отправилась из пряничного домика. На ее руке висела корзинка. Она должна была пойти в дом своей бабушки, где ее поджидал волк, чтобы съесть ее. В самом конце он снимает с нее скальп и длинной деревянной ложкой вычерпывает из него ее мозг.

Только все это было не так, потому что вместо Красной Шапочки в его сне был мальчик, а вместо пряничного домика был двухэтажный дом на две семьи в Сент-Луисе, где он жил вместе с матерью после того, как умер его папа, а в корзинке никакой еды не было. В корзинке лежала книжка «Черная стрела» Роберта Льюиса Стивенсона, и он эту книгу уже прочел, всю до последней строчки, и должен был пойти не в дом бабушки, а в филиал публичной библиотеки города Сент-Луис, расположенный на Бригз Авеню, и ему нужно было спешить, потому что он на целых три дня опоздал со сдачей книги.

Вот что он видел во сне.

Он видел, как Сэм-Маленькая Белая Тень стоит на углу Данбар Стрит и Джонстаун Авеню и ждет, когда переключится светофор. Он видел, как тот быстро перебежал на другую сторону улицы, в руке у него была книга…, но вот корзинки уже не было. Он видел, как Сэм-Маленькая Белая Тень вошел в магазинчик на Данбар Стрит, и как он ходил там и ощущал давно знакомые запахи всякой всячины: камфары, конфет, курительного табака. И он видел, как Маленькая Белая Тень Сэма подошла к прилавку с пачкой красной лакрицы «Бычий глаз» за пять центов — его любимой. Он видел, как малыш осторожно вынул долларовую бумажку, которую его мама засунула в кармашек для карточки учета на задней обложке книги «Черная стрела». Он видел, как продавец взял этот доллар и сдал ему девяносто пять центов сдачи…, больше, чем достаточно для уплаты штрафа. Он видел, как Сэм-Маленькая Белая Тень вышел из магазина и долго стоял на улице, пока не спрятал в карман мелочь и не разорвал зубами обертку пачки красной лакрицы. Он видел, как Сэм-Маленькая Белая Тень пошел дальше — теперь до библиотеки оставалось только три квартала — с трудом разжевывая длинные красные конфетки.

Он стал кричать мальчику.

— Берегись! Берегись! Тебя, малыш, ждет волк!

— Берегись волка! Берегись волка!

Но мальчик шел дальше и продолжал есть свои конфеты; теперь он был на Бригз Авеню, а библиотека, большое здание из красного кирпича, уже виднелось впереди.

В этот момент Сэм — Большой Белый Летящий в Самолете Сэм — попытался выйти из состояния сна. Он почувствовал, что Нейоми и Стэн Соме, и вместе с ними мир реальных вещей, ожидают его за пределами того мирка его кошмарных сновидений, в котором он оказался. Сквозь сон он слышал гул двигателя «Наваджо», шум автомобильного движения на Бригз Авеню, громкий сигнал детского велосипеда — дзинь — дзинь, щебетание птиц в по-летнему густой листве вязов. Он закрыл полусонные глаза и всей душой потянулся к тому миру, что находился за пределами его собственного мирка, к миру реальных вещей. Более того, он почувствовал, что в состоянии добраться до него, что он может пробиться к нему сквозь оболочку, разделяющую эти два мира.

— Нет. — сказал Дейв. — Нет, Сэм, не делай этого. Тебе этого делать нельзя. Если хочешь уберечь Сару от Аделии, забудь о своем желании вырваться из этого сна. Во всем этом только одно совпадение, но оно фатально: один раз у тебя тоже была встреча с полицейским из библиотеки. И воспоминание об этом должно быть всегда с тобой. Я ничего не хочу видеть. Я ничего не хочу знать. Один раз — это уже плохо. Нет ничего хуже того, что ожидает тебя, Сэм. Ничего.

Он открыл глаза — но не те, видимые глаза, а глаза в самом себе, невидимые глаза.

Теперь Сэм-Маленькая Белая Тень стоит на бетонированной дорожке, по которой можно подойти к публичной библиотеке с восточной стороны, той бетонированной дорожке, которая ведет в крыло, где расположено детское отделение. Он движется медленной походкой, не предвещающей ничего хорошего, каждый шаг напоминает качание маятника в стеклянной груди старых дедушкиных часов, и все ясно и отчетливо: крошечные искринки слюды и кварца в бетонированном покрытии; плотный ряд зеленого кустарника вдоль бетонированной дорожки, плющ, ползущий вверх по красной кирпичной стене; странный и несколько угрожающий девиз на латинском языке Fuimus, non sumus, выбитый небольшим полукругом над зелеными дверьми с толстыми рамами из армированного стекла.