Людоеды в Петербурге. Новые красные против новых русских - Конн Вилли

— Хорошо, шеф.

Трансформер заглянул в милицейские «жигули», поднял с пола полосатый, как шкура зебры, жезл. Ленивой походкой уставшего инспектора направился к шоссе.

Заметив его, водители проезжающих машин сбавляли скорость, заискивающе поглядывая на «инспектора». Трансформер понял, что остановить любой автомобиль будет нетрудно. Наконец, он увидел то, что ему было нужно: по шоссе со стороны города приближались белые «жигули».

Он властно поднял жезл. Машина, прижавшись к краю дороги, затормозила. За рулем сидел молодой мужчина в зеленой спортивной куртке. Он, как и большинство водителей в такой ситуации, выскочил из машины я, доставая на ходу документы, рысцой побежал к Трансформеру. «Идиот, если бы ты сидел в кабине, у тебя был бы небольшой шанс смыться». Трансформер освободил правую руку для удара. Левой взял протянутые шофером документы.

— Дыхни! — приказал он водителю.

Тот, вытянув шею, потянулся к Трансформеру.

Сокрушительный удар обрушился на несчастного. Ребро ладони опытного каратиста переломило шейные позвонки шофера. Не издав ни единого стона, он упал к ногам негодяя. Боб с Фрэнком подхватили тело и, затащив его в заросли, швырнули рядом с телом убитого милиционера.

— Вот вам документы на машину. Садитесь за руль, шеф, и езжайте вперед, а мы с Фрэнком на милицейской машине поедем сзади, будем прикрывать вас.

— Это еще зачем? — недовольно проворчал американец.

— Кто из нас лучше знает порядки на русских дорогах, вы или я? — Свирепость, неожиданно вспыхнувшая в глазах Трансформера, удивила Фрэнка.

«Чертов Голиаф что-то учуял. Пожалуй, он сломает мне шею раньше, чем я успею достать свой пистолет».

— Хорошо, хорошо, я уже иду, — нахохлившийся гангстер уселся на заднее сиденье.

Дождавшись, когда захлопнется дверца милицейской машины, десантник предостерегающе покосился на саквояж Боба.

— Шеф, я не знаю, что там у вас, но америкос слишком часто облизывается, глядя на него.

— Спасибо, Трансформер, я это учту. — Удивленный его преданностью, бизнесмен не сразу нашелся что ответить. «Неужели Трансформер глуп настолько, что не понимает, как легко он может сейчас захватить содержимое саквояжа? Или он, напротив, настолько умен, что понял: с собой у меня лишь малая часть того, чем я располагаю». — Спасибо, Трансформер, — после затянувшейся паузы повторил Боб. — Я этого не забуду.

Сев по машинам, преступники продолжили путь, оставив за собой два окровавленных трупа.

После роскошных «мерседесов» Боб чувствовал себя за рулем в малолитражке так, словно он пересел на трактор. Его раздражало тарахтение мотора, стук и поскрипывание подвески. Бизнесмен с сожалением вспомнил о роскошных лимузинах, оставшихся в Петербурге, о милом каминном зале, в котором сейчас хозяйничали омоновцы, о Вике.

Он мстил ей за ту боль и унижение, которым она подвергла его, изменив с каскадером. Она получила то, что заслуживала, и на этом можно было поставить точку, но Боб любил ее своей жестокой, эгоистической любовью.

Управляя одной рукой автомобилем, бизнесмен запустил другую во внутренний карман пиджака. Вытащив Викину расписку, он прочел ее с таким наслаждением, как будто это было пылкое любовное письмо. Он больше нс рассчитывал проложить путь к сердцу Вики, но проложить путь к ее телу он мог… с помощью этой расписки.

Глава 2

БЕШЕНЫЕ ДЕНЬГИ

Среди перевернутых шкафов и битой посуды каминного зала странным образом сохранился любимый уголок Вики — небольшое кожаное кресло у окна. Девушка сидела в нем, предаваясь тягостным раздумьям.

«Почему мне все мстят? Влад — за то, что я его люблю, — она вспомнила оскорбительную сцену на полу комнаты каскадера, когда он бросил ее, недола-сканную и униженную. — Подонок Боб мстит за то, что я его не люблю. Мстит изощренно, садистски, растлевая душу, превращая ее в грязь. Разве Влад не предупреждал, что Боб — подонок, убивающий людей ради квартир? Надо было уйти от него уже тогда, не дожидаясь ужаса последних дней».

Вика поднялась и пошла в лабораторию. Это было единственное место, куда она не имела права входить прежде. Боб говорил, что это операционная, готовая в любой момент принять его самого или раненых охранников. Впрочем, нет, была еще небольшая каморка, куда она также не имела права входить — «пороховой погреб», где хранились патроны.

В лаборатории Вика с содроганием осмотрела холодильные установки. Они были уже пусты, но остался не сравнимый ни с чем сладковатый запах человеческого мяса, от которого встает дыбом шерсть у домашних собак и начинаются позывы рвоты у людей.

Чудовищная мысль на секунду остановила сердце девушки. Она замерла в ужасном предчувствии. «Если Боба не расстреляют и не посадят, он в счет долга вырежет мои внутренние органы!» Она вспомнила, как Боб, похохатывая, прощупывал ее тело, интересовался, не болят ли у нее сердце, легкие. Вика с ужасом поняла, что пережитое в прошлом лишь намек на ужасы, которые ее ждут.

Захлопнув дверь лаборатории, она вернулась в свой уголок, решив немедленно, не дожидаясь такси, вернуться домой. Но женское любопытство — не менее сильная страсть, чем тяга к спиртному у мужчин, — повлекло ее во второе, прежде запретное помещение — «пороховой погреб».

К своему удивлению, она обнаружила его нетронутым. Омоновцы не догадались, что входной дверью в него служит большое, в рост человека, зеркало. Войдя в арсенал, Вика обратила внимание на висевшую там куртку Боба. «Странно, я никогда его в ней не видела. Очевидно, она имеет какое-то особое назначение. — Девушка сняла ее с гвоздя, обыскала карманы — они были пусты. — Померещилось». Она потянулась к гвоздю, чтобы повесить куртку на место, и тут же вскрикнула от боли — что-то похожее на змеиное жало царапнуло ее руку.

Это была необычная застежка куртки, выполненная в виде винтообразного ключа. Вика взяла его в руку. Несомненно, это был ключ, стилизованный под застежку. «Где же та потайная дверь, для которой он предназначен? Без всякого сомнения, здесь». Она принялась тщательно обшаривать стены и вскоре нашла то, что искала: в верхнем углу стены, под самым потолком, находилось малозаметное отверстие. Засунув в него ключ, девушка с замирающим сердцем повернула его.

Беззвучно отворилась дверца, открыв небольшой тайник. Это была сокровищница Боба! В ней, мерцая демоническими огнями преисподней, лежали бриллианты!

«Что это — неслыханное везение или ящик Пандоры, который принесет мне несчастье?»

Вика надела на безымянный палец первое попавшееся под руку кольцо и, зачарованная, несколько секунд не могла оторвать от него глаз. Подняв с пола оружейный подсумок, она переложила в него сокровища негодяя, заодно прихватив его толстую записную книжку в черном кожаном переплете. Так же тщательно закрыв дверцу тайника, девушка повесила на прежнее место куртку и, крадучись, словно удравший Боб мог схватить ее за руку, вышла из арсенала. Сделав несколько шагов, Вика остановилась. Было бы безопаснее забрать с собой проклятую куртку с ключом.

Именно так должны были, по ее мнению, поступить омоновцы. Они не оставили бы элегантную вещь на разграбление бродягам, которые вскоре начнут забираться в покинутый охранниками особняк.

Преодолевая страх, Вика вернулась в «пороховой погреб», сняла с гвоздя куртку. «Что с ней делать? Это улика, которая может погубить меня». Вика направилась к камину. Разожгла огонь и, когда его языки заплясали перед ее глазами, швырнула куртку, как швыряют кость голодным собакам.

Девушка на минуту забежала в спальню, схватила дорожную сумку, бросила в нее подсумок с бриллиантами, накидала сверху тряпья: свитера, блузки — все, что попадалось под руку. «Нет, не так», — она снова вытащила подсумок, пересыпала сокровища в полиэтиленовый мешок и спрятала на груди, под платьем.

Дрожа от страха, Вика прошла сквозь опустевшие комнаты второго этажа, миновала когда-то шумную лакейскую и вышла в парк. Ветер раскачивал некогда неприступные ворота особняка. По парку бегали, подвывая, брошенные на произвол судьбы овчарки.