Записки фаворитки Его Высочества - Ольга Куно

Мне представилась замечательная картинка: страшная и толстая любовница в прозрачной ночной рубашке - розовой, непременно розовой! - бегает за Раулем вокруг кровати, а он громко кричит, призывая на помощь стражников. Сдержать улыбку не получилось.

- О чём ты подумала? - подозрительно спросил принц.

- Ни о чём.

- Судя по выражению твоего лица, это ни о чём было очень язвительным.

- Я просто прикидывала, что именно мне нужно сделать, чтобы ты закричал о помощи, - слегка приврала я, обвивая руками его шею.

- Хочешь это проверить?

Одним движением отбросив в сторону одеяло, Рауль обнял меня так крепко, что стало тяжело набирать воздух в лёгкие. Бедная Тони, думавшая, что творившийся на кровати беспредел уже позади и потому уютно устроившаяся на постели, едва успела отскочить, пока её не задавили. Кричать о помощи я точно не собиралась. И пусть даже окажется, что я ничем не отличаюсь для принца ото всех его предыдущих любовниц. Сейчас я готова была быть с Раулем даже только ради того, чтобы он смог хотя бы ненадолго забыть о случившемся с его семьёй больше десяти лет назад.

Когда одеяло было водружено на место, то есть поверх наших тел, а Тони, ощутимо нервничая и периодически порыкивая, снизошла-таки до того, чтобы свернуться калачиком на кровати, я начала задумываться о том, что пора бы уходить. Рауль недвусмысленно говорил мне, что никогда не оставляет у себя любовниц на всю ночь. А время было позднее. Ещё чуть-чуть - и он тонко намекнёт на то, что моё место совсем не здесь. Или, ещё хуже, скажет прямым текстом. А это будет чрезвычайно унизительно, настолько, что я с трудом представляла себе, как смогу оправиться от такой пощёчины. Поэтому надо поскорее встать и уйти по собственной инициативе. Вот только мне было так уютно лежать под одеялом, чувствуя тепло, исходящее от тела Рауля. Я решила задержаться ещё буквально на две минуты и почувствовала, как тяжелеют веки...

Когда я открыла глаза, было уже светло. Даже плотные шторы не смогли бы никого обмануть: утро наступило и, судя по всему, уже давно. Чувствуя, как на лбу выступает холодный пот, я резко села на постели. Спокойно, главное не паниковать. Наверное, Рауль тоже уснул и потому не заметил, что я осталась здесь до утра. Надо как можно тише встать и выскользнуть из комнаты прежде, чем он проснётся...

Я повернула голову и испытала новую волну паники. Рауля в постели не было. В комнате тоже. Почему он меня не разбудил? Ведь он не мог не заметить моё присутствие... Или мог? Что, если я лежала, укрывшись одеялом с головой, а он настолько привык, что все неукоснительно следуют его пожеланиям, что даже не подумал о другой возможности? Соскочив с кровати, я принялась поспешно одеваться. Потом кое-как уложила растрепавшиеся за ночь волосы. Не было и речи о том, чтобы заходить в ванную комнату и там приводить себя в порядок как следует, воспользовавшись некоторыми предметами, принадлежащими самому принцу, такими, как расчёска.

Наскоро собравшись и подойдя к двери, я ненадолго замешкалась. Выходить в коридор было страшновато. Да, прежде меня это ничуть не смущало, но теперь казалось, что дежурящие там стражники будут без малейшего стеснения смотреть на меня, как на шлюху. Не так чтобы оценка, которую они дадут моей нравственности, имела большое значение. Но пересекать коридор всё равно будет неприятно. Собрав всю волю в кулак, силясь унять скачущее после столь быстрых сборов сердце, я взялась за ручку двери, широко её распахнула и вышла в коридор.

Журчавший до моего появления разговор в единое мгновение смолк, чего никогда не бывало раньше. Стражники расступились с непривычным почтением и склонили передо мной головы. Стараясь не акцентировать на этом внимание, я быстро прошла к выходу. Дежуривший у последней двери охранник почтительно произнёс:

- Доброе утро, госпожа Говорящая. Его Высочество просил напомнить вам о приёме, который состоится во дворце сегодня вечером.

Принц действительно упоминал раньше об этом приёме, на котором я должна была присутствовать, но крутившаяся в моей голове мысль не имела к этому отношения.

Стало быть, всё-таки заметил.  

Глава 16. Разоблачение

Кирилл подёргал меня клювом за рукав и отступил в сторонку, глядя мне в лицо вопросительным взглядом. Я нахмурилась, силясь перенестись мыслями обратно в Оранжерею.

- Что? Ах, да, Кирилл, ты хочешь орех. - Я немного разжала кулак, вытащила второй рукой один из орехов и протянула его ворону. Тот аккуратно принял лакомство в клюв. - Ты всё правильно сделал, тебе полагается... Стоп! - Я тряхнула головой, наконец-то возвращаясь в реальность. - Ты же ошибся. Тебе никакой орех не полагается! А ну-ка отдай!

Последние слова были сказаны только для проформы. Ну да, кто же так запросто расстанется с орехом? Кирилл, не будь дурак, уже отлетел подальше и, не выпуская из клюва добытого хитростью трофея, уселся на ветку эвкалипта. Достаточно высокую, чтобы я его там не достала.

Надо было бы разозлиться, но я порадовалась. Такой обман был признаком весьма впечатляющего интеллекта. Он должен был заметить, что Говорящая невнимательна, попросить орех, вести себя при этом так, будто речь идёт о заслуженной награде за труд, а затем быстро ретироваться - прежде, чем я соображу, в чём дело.

Я махнула рукой, предварительно показав Кириллу кулак. Определённо, сегодня не самый продуктивный мой день. Что и немудрено, учитывая, каким было пробуждение, не говоря уже про предшествовавшую ему ночь... Что-то в моей жизни менялось, менялось безвозвратно, и я пока не знала, радоваться ли этому или, пока не поздно, бежать за тридевять земель. Волны эйфории сменялись приливами паники, и это море эмоций ощутимо штормило. Интересно, ощущает ли Рауль хотя бы лёгкое покачивание, или в его водах царит полный штиль?

И правда ли это, что вчера ночью я перешла с ним на "ты"? Господи, сделай так, чтобы мне это только приснилось!

Лоб покрыла испарина, и захотелось пить. Утолив жажду несколькими глотками воды, я подхватила шаль и решительно зашагала к выходу. Мне был совершенно необходим холодный, отрезвляющий свежий воздух. И за этим лекарством я незамедлительно направилась в сад.

Первый же порыв осеннего ветра позволил мне почувствовать себя лучше. Вместе с кислородом приходило и относительное успокоение, и уверенность в своих силах, а в мыслях потихоньку наводился порядок. Я пошла по тропинке, умышленно шурша редкими попадавшимися на пути листьями, которые не успел ещё смести садовник.

Когда я проходила мимо беседки, оттуда послышались знакомые голоса. Похоже, это уже становилось традицией. Юджин о чём-то разговаривал с Мейбл. Подойдя поближе, я услышала, что камеристка плачет. Судя по интонациям, Юджин пытался её успокоить. Судя по последовавшим всхлипам, безуспешно. Да, кажется, это, и вправду традиция...