Свободные отношения - Ольга Джокер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хоть у кого-то без. Я видел его везде.
Сильный порывистый ветер дует с севера и пробирает тело от холода. Я автоматически подхожу к Скорикову ближе и ищу в нём тепло и заботу.
Вокруг тихо. Ни души. Складывается ощущение, что в этом мире мы остались одни.
Паша перехватывает мои запястья, поглаживает большими пальцами кисти рук. Бережно, приятно. Я встаю на носочки и тянусь к его лицу. Целую шею, подбородок и щёки. Быстро-быстро. Слышу сорвавшийся вздох, на секунду замираю. Сердце сжимается, а в груди растекается настоящая эйфория.
— Это утешительный приз для проигравшего, — произношу тихо.
Паша зарывается пальцами в мои волосы и давит на затылок. Приближает к себе и встречает губами в медленном и жарком поцелуе. Капли пота катятся по позвоночнику, пульс взрывает виски и работает по нарастающей.
Отрываемся, встречаемся взглядами. Затем снова пробуем и ласкаем друг друга одними губами.
Это не влюблённость и вовсе не привязанность. Паша дарит мне новые ощущения и только — за ними я и пришла в свободные отношения. Он опытный мужчина, страстный любовник. Целует так, что подгибаются пальцы ног. Сколько у него было женщин? Сто? Двести? Больше?
— Если захочешь уйти от мужа — я помогу. Во всём помогу, — проговаривает Паша, касаясь губами моего виска и щеки. — Только попроси, пожалуйста.
Внутри всё обрывается.
— Ну что ты за дурачок такой? — спрашиваю с нервным смешком. — Зачем всё портишь?
Ерошу густые светлые волосы на его затылке, утыкаюсь лбом в колючий подбородок и закрываю глаза. Сердце так и норовить выпрыгнуть из груди или разорваться на кусочки.
— Хочешь встретиться в начале следующей недели? — спрашиваю Скорикова, заранее зная ответ.
И он, конечно же, «Да».
Глава 40
* * *
Время летит неумолимо быстро — я не успеваю опомниться, как начинается весна. Тёплая, стремительная и настоящая. Наконец-то. Моя любимая пора года.
Натан по-прежнему разрывается на два города и всё чаще остаётся ночевать вне дома. Я не закатываю ему истерики и постепенно привыкаю к такому ритму. Когда муж рядом — это праздник, феерия и возрождение угасающих надежд. Когда нет — меня медленно уничтожают собственные мысли. Кажется, будто наш личный семейный состав под названием «Левицкие» набирает огромную скорость и без остановки несётся по неизвестному маршруту. Впереди — неизвестность. Стоп-кран — не работает. Остаётся верить в то, что машинист не даст нам разбиться и сумеет нажать на тормоз в нужный момент.
В начале апреля в больницу попадает папа. Я активно работаю над новым проектом, но бросаю все свои дела на Виктора Семёновича, звоню мужу и выезжаю в родной город.
Когда попадаю в палату к отцу и сажусь у его кровати, то в полной мере ощущаю себя плохой дочерью. Я должна была чаще приезжать и звонить. Пытаюсь вспомнить, когда в последний раз набирала номер папы и… не могу. Месяц назад? Два? Быть может, и три. В основном все новости я узнавала от мамы, а на отца попросту не оставалось времени. И мне очень-очень жаль.
Если бы я только спросила, как он себя чувствует, то при первых же признаках недомогания оправила его к врачу. Оказывается, отец жаловался маме на повышенное артериальное давление, но оттягивал обследование до лучших времён. Считал себя молодым и крепким, не верил в то, что в один день прихватит так сильно, что придётся ехать в больницу в автомобиле скорой помощи.
Ночевать я остаюсь в родительской квартире. До поздней ночи сижу на тесной кухне и выслушиваю маму. Успокаиваю как могу. За собственными задачами и целями, которые казались мне сверхважными, я упустила критические проблемы близких. Теперь же активно навёрстываю.
Сначала мама много плачет и никак не может успокоиться. Затем выпивает три чашки мятного чая и съедает порцию эклеров, после чего её отпускает. Мы переключаемся на новые и новые темы. Отвлекаемся от гнетущих мыслей.
— Помнишь, как мы с отцом застукали вас с Натаном на этой кухне? — спрашивает с лёгкой улыбкой мама.
— Эй, не начинай, — прошу её.
Тут же трясу головой, потому что, хоть я давно и не школьница, но до сих пор испытываю неловкость от той ситуации.
— Натан тогда поклялся, что обязательно женится и сделает тебя самой счастливой, — продолжает как ни в чём не бывало родительница. — Когда ты стала встречаться с ним, и я, и отец — мы не находили себе места. Думали, поматросит и бросит. Ну кто захочет жениться в столь юном возрасте? Но ведь не соврал, парень! И женился, и сделал счастливой! Сколько лет вместе, а у тебя до сих пор горят глазки.
Я мигом опускаю взгляд и комкаю в руке салфетку. Знала бы мама с помощью каких стимуляторов мы с Натаном подогреваем семейную жизнь. Она была бы в ужасе, я знаю!
— Тебе весело, а мне тогда было не до смеха, — отвечаю с каплей грусти и с головой окунаюсь в прошлое. — Вы с папой сказали, что будете на даче все выходные, а сами вернулись настолько неожиданно, что я даже одеться не успела. Думала, моё несчастное сердце лопнет от страха.
— Натан повёл себя достойно, — кивает мама. — Выпроводил тебя в спальню, вышел пообщаться с родителями. Смелый такой, дерзкий. Правда, тогда я хотела удушить его от злости!
Телефон, мирно лежащий на столе, коротко вибрирует, учащая биение пульса и прерывая душевный разговор.
Я заранее знаю, кто это. Чувствую, угадываю.
Ты невовремя. Я не хочу о тебе думать. Уйди.
Мобильный снова оживает и мне приходится взять его в руки, потому что мама странно косится и недоумевает, почему же я не слышу входящие уведомления?
Открыв сообщение, я старательно удерживаю эмоции, чтобы не выдать себя с потрохами. Это Паша. Конечно же, он. И мой сердечным ритм учащает удары. Сегодня мы со Скориковым планировали увидеться после недельной разлуки и приятно провести время.
Делаю медленный вдох, затем выдох. Я отчаянно пытаюсь убедить себя в том, что это несерьёзно, но с каждым разом получается всё хуже и хуже. На самом деле я тону в этих отношениях глубже, чем мне того хотелось бы, но признаваться себе в этом смерти подобно. Это означает предстать перед серьезным выбором и сложными решениями, к которым я вовсе не готова. Поэтому я продолжаю добровольно тонуть лишь изредка всплывая, чтобы глотнуть порцию кислорода и заново погрузиться.
— Кто там? — спрашивает мама, поймав мой задумчивый взгляд. — Если Натанчик — передавай привет.
