Слово и дело - Андрей Илларионов

Второй этап распада империи, приведший к формированию на территории бывшего СССР более полутора десятков самостоятельных национально-территориальных образований, произошел в 1988–1993 годах.

Процесс этот еще не завершился. Совершенно ясно, что он будет продолжаться и далее. Это общемировая закономерность, и нам от нее никуда не деться. На территории нынешней России наиболее заметно этот процесс происходит в Чечне. В 1995 году вместе с Борисом Львиным мы написали статью «Россия должна признать независимость Чечни». В ней мы применили к чеченскому случаю более десяти критериев, традиционно используемых для определения возможности того или иного народа получить независимость от метрополии. Оказалось, что по всем возможным критериям существования независимых наций чеченцы имеют не меньшее право на отделение и формирование самостоятельного государства, чем, например, Эстония, Латвия или Литва. Поскольку независимость балтийских государств ответственными людьми сейчас не оспаривается, то при применении тех же самых критериев любой серьезный человек должен признать неизбежность, приемлемость и нормальность государственной независимости Чечни.

Очевидно, что в положении, подобном Чечне, находится еще ряд народов. Сам по себе вопрос, хотят ли народы жить совместно, в рамках одной страны, или предпочитают жить индивидуально, должен решаться не имперскими властями, а сами народами. С точки зрения опыта, накопленного как нашей страной, так и другими странами, с точки зрения долгосрочных интересов развития России и народов, ее населяющих, было бы гораздо лучше, чтобы завершение этого третьего этапа распада Российской империи произошло бы с наименьшими издержками, потерями и жертвами. Завершение распада империи произойдет в любом случае. Но для всех нас, российских граждан, исключительно важно, как пройдет развод — кроваво, по югославско-милошевичевскому варианту, или «бархатно», по чехословацко-гавеловскому.

Что касается нынешнего состояния, например, республик Северного Кавказа, то надо прямо сказать, что некоторые из них сегодня de facto более независимы, чем всего лишь десять лет тому назад. Чечня при Кадырове-младшем стала фактически гораздо более независимой от России, чем Чечня при Масхадове. Такова реальность, которой нельзя не видеть.

Для процессов автономизации и приобретения фактического суверенитета переломным оказался декабрь 2003 года, когда федеральные власти, выдвинувшие во время президентских выборов в Башкирии своего кандидата Веремеенко против кандидата Рахимова, в конце концов полностью сдали свои позиции. С тех пор ни в одном из национальных регионов с преобладающим населением титульной нации (например, Карелия или Ненецкий автономный округ к ним не относятся) федеральными властями не было предпринято ни одной существенной попытки установления кадрового контроля. Это говорит о том, что, несмотря на всю имперскую риторику, нынешний режим, похоже, признал de facto самостоятельность большинства национальных регионов в ключевых вопросах своего существования. Следовательно, это лишь вопрос времени, причем, очевидно, не слишком значительного, когда их самостоятельность de facto будет признана de jure.

— Печальная перспектива для русских имперских умов, да, пожалуй, и для некоторых национальных окраин…

– Для имперских умов — возможно, печальная, для русских умов, — возможно, оптимистическая. Но и для тех и для других — неизбежная. Скажем, тридцать лет назад для юнионистов в Северной Ирландии сама идея о том, что Ольстер когда-либо может присоединиться к Ирландской Республике, была абсолютно немыслимой. Сейчас она перестала быть таковой. Годы кровавого конфликта и цена, уплаченная в виде его жертв, помогают осознанию очевидного. До 1974 года не было света в конце конфликта между греками и турками-киприотами. Фактический раздел Кипра и расселение представителей обеих общин по разные стороны разделительной линии привели к фактическому прекращению кровавой междоусобицы. Обмен индуистским и мусульманским населением между Индией и Пакистаном вскоре после провозглашения независимости от Британии позволил если не ликвидировать, то существенно снизить межэтническое напряжение.

Арабо-еврейский конфликт в Палестине в течение длительного времени не позволял найти подходящую для обеих сторон формулу мирного сосуществования друг с другом. Сейчас, после многих войн, после интифады, после бесконечного числа террористических актов и у евреев и у арабов постепенно приходит понимание, что вместо того, чтобы пытаться жить в склоке вместе (то есть воевать), лучше жить раздельно и хотя бы в относительном мире. Об этом свидетельствует и драматическая эволюция видения Ариеля Шарона. После войны 1967 года он стал главным идеологом и организатором создания еврейских поселений на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа. Такая политика, полагал он тогда, должна была стать надежным способом обеспечения безопасности Израиля. Прошло тридцать с лишним лет, и не кто-нибудь, а именно Шарон, «отец» программы этих поселений, принял решение об эвакуации евреев и передаче территорий этих поселений арабам. Мы помним, какой взрыв эмоций и сопротивления это решение вызвало, но теперь уже не между Израилем и арабами, а внутри самого Израиля.

Несколько иной по форме, но близкий по сути подход выдвинул Авигдор Либерман, израильский политик, предложивший изменить границы Израиля в пользу арабов. Обеспечение территориальной консолидации еврейского населения, с одной стороны, и его физическое размежевание с арабским населением, с другой, рассматривается в качестве большей ценности и более эффективного способа обеспечения долгосрочной безопасности Израиля. Межэтническое размежевание в ряде случаев оказывается наиболее приемлемым и наименее дорогостоящим средством, способным обеспечить безопасность граждан. Оно еще раз подтверждает справедливость народной мудрости о привлекательности худого мира по сравнению с доброй ссорой.

Только информационный железный занавес, опущенный нынешним российским режимом, до поры до времени блокирует обсуждение в отечественном политическом сообществе чудовищного ущерба, нанесенного нашим народам в результате двух чеченских войн, а также гигантского дренажа финансовых ресурсов в пользу нынешнего чеченского режима. Но осознание невозможности совместного проживания русских и чеченцев все же постепенно начинает проникать в головы российских политиков.

— А вот то, что нынешняя власть «зачищает» всякое оппозиционное поле, закрывая независимые СМИ, разгоняя «марши несогласных», в которых и без того участвуют считанные единицы, препятствуя тому же Буковскому баллотироваться в президенты (ну сколько процентов избирателей проголосует за Буковского! — говорить же смешно), то есть чинит препятствия своим оппонентам где только можно и без всякой на это вроде бы нужды, — чем вот такое поведение нынешнего режима можно, на Ваш взгляд, объяснить? Зачем «мочить в сортире» оппозиционеров, когда народ и без того не хочет никаких «оранжевых революций», а мечтает только о том, чтобы хуже не стало? Потому что хуже уже столько раз бывало… Может быть, эта немотивированная агрессивность связана с тем, что положение нынешних властей вовсе не так прочно и втайне они испытывают какой-то страх?