Обман - Клэр Фрэнсис

– Да, они могут иметь большое значение.

Ричард молча ждет.

И тогда я начинаю говорить. Мне необходимо перед кем-нибудь открыться, а Морланд – единственно подходящий для этого человек.

– Речь идет о том, что, по некоторым данным, произошла пропажа солидной суммы денег, за которую отвечал Гарри. – Краска стыда проступает у меня на лице. – Денег, собранных на благотворительном концерте, организованном с помощью Гарри. – Я смотрю в сторону лужайки. – Люди из благотворительного фонда считают, что Гарри знал, что произошло с деньгами. Они подозревают его в незаконном их сокрытии. – Я рассказываю о счетах от фирмы «Маунтбэй», о том, что их не могут найти, о платежных поручениях, на которых стоят подписи Гарри и престарелого члена попечительского совета. О том, что никто не может установить характер услуг, которые оказывала благотворительному обществу «Маунтбэй». Я рассказываю о компании «Симмондс Митчел» и стараюсь изобразить дело хоть немного в пользу Гарри. – Если он и использовал деньги для того, чтобы играть на бирже, то должен был действовать, исходя из желания приумножить их в интересах общества, – говорю я, понимая, что это звучит неубедительно.

Морланд слушает меня очень внимательно. Глаза у него серьезные. Он смотрит куда-то вдаль, слегка покачивая головой. Это, видимо, должно означать одновременно и неверие в мои слова, и сожаление.

– И что же именно вы надеялись найти? – спрашивает он наконец.

– Что-нибудь. Адрес «Маунтбэй». Имя или телефон кого-нибудь, кто связан с этой фирмой. Кто мог бы пролить свет на ситуацию.

– И ничего?

– Пока ничего.

– Вы обращались к юристам?

– Нет. Но я говорила об этом Гиллеспи. Он сказал мне, что никаких доказательств вины Гарри нет. Поэтому, дескать, я могу быть спокойна. Заверил, что благотворительное общество никогда не обратится в суд. Я, лично, сомневаюсь, да и дело-то совсем не в этом, правильно?

– Когда это произошло, Эллен?

– Деньги пропали в течение последнего года. Последняя выплата в адрес «Маунтбэй» произведена в январе.

Кресло под Морландом жалобно скрипит. Он наклоняется вперед и упирается локтями в колени. Его хмурый взор устремлен в сад. Пару раз Ричард взглядывает на меня, как бы желая получить подтверждение каким-то своим тревожным мыслям. Наконец от спрашивает:

– Раньше вы ничего не знали об этом деле с «Маунтбэй»?

– Нет. Я видела, что Гарри чем-то озабочен, но думала, все это из-за экономического спада…

– А сейчас? Вы считаете, он переживал из-за «Маунтбэй»?

– Ему, видно, было очень тяжело. Эта мысль о потере всех денег, о позоре…

– Так вы думаете… – Морланд останавливается на полуслове.

– Да, мне часто приходила в голову мысль о том, что это могло быть самоубийство. – Я отворачиваюсь и горестно машу рукой. – Не знаю, почему. Поэтому я и увезла детей. Боялась, что тело Гарри найдут, и все станет ясно. Поэтому и не хотела, чтобы искали обломки яхты.

На лице у Ричарда проступает понимание.

– Так вот в чем дело…

– Я не хотела, чтобы смерть Гарри омрачила бы жизнь моих детей.

– Но Эллен… – Морланд подыскивает слова. – Прошло столько времени. Они ничего уже не смогут найти. Я имею в виду тело Гарри.

– Может быть, – с сомнением произношу я. – Но я боюсь… – Мой голос понижается до шепота. – Я боюсь, что они найдут ружье.

Морланд в изумлении смотрит на меня.

– Я не уверена… Но мне кажется, что оно исчезло именно в тот день. Во всяком случае, на следующее утро обнаружила, что шкаф для ружей стоит открытый. Я понимаю, что должна была сказать об этом полицейским, но не смогла заставить себя. Вряд ли бы это прояснило ситуацию. Да, Гарри иногда брал ружье на яхту. Но взял ли он его в тот раз? Мне не хотелось подталкивать полицейских к каким-то выводам…

– Боже мой! – восклицает Морланд и откидывается на спинку кресла. – А я-то думал, что обнаружение яхты вас спасет. Я имею в виду все эти юридические вопросы. Мне казалось… – Растерянный, он безнадежно машет рукой.

– Я вас не виню.

– Вы должны были рассказать мне обо всем раньше. – Он взволнованно поворачивается в мою сторону. – Почему вы этого не сделали?

– Считала, что обнаружить обломки «Минервы» почти невозможно, – признаюсь я с нервным смехом. – Я ведь не знала, что вы настолько хорошо разбираетесь в морских делах и проявите такую настойчивость.

– Может, они наткнулись совсем не на яхту? Но сейчас мы оба в это не верим.

– Вы должны были сказать мне раньше, – с легким укором повторяет Морланд.

Со стороны входа в дом слышен грохот хлопающей двери и голос, зовущий меня по имени. Это Энн. Уголки губ у Морланда недовольно опускаются. Мы обмениваемся взглядами, в которых сквозит разочарование.

Я кричу «Привет!» и делаю большой глоток вина, прежде чем направиться в дом. Я сразу понимаю, какую новость принесли мне Энн и Чарльз, хотя меньше всего хотела бы услышать это именно от них. Чарльз сообщает торжественным тоном, что нашли «Минерву». Он обнимает меня, затем слегка отстраняется и произносит:

– Свершилось, дорогая! Часть пути пройдена. Часть пути.

Энн прижимается ко мне щекой.

– По крайней мере, теперь мы знаем, где Гарри нашел свой последний приют, – говорит она взволнованным голосом и начинает часто моргать.

Я с испугом думаю, что нашли тело Гарри, и в немом вопросе поворачиваюсь к Чарльзу.

– Пока только яхта, Эллен, ничего кроме яхты.

Я смотрю в сторону, чтобы Энн и Чарльз не заметили на моем лице явного облегчения.

Чарльз обращается к Морланду. Только через несколько секунд до меня доходит, что они говорят о каком-то Критчли, который ждет в холле.

Ричард дотрагивается до моей руки.

– Вы хотите поговорить с представителем береговой охраны?

– Я уверен, что ее не стоит беспокоить, – по-доброму вставляет Чарльз.

Но я хочу знать все.

– Да, пожалуйста, – отвечаю я Морланду.

Он предлагает Чарльзу и Энн остаться и ведет меня в холл.

Это тот самый сотрудник береговой охраны, с которым я встречалась на панихиде. Одетый в форму он нервно теребит фуражку. При моем появлении по его лицу пробегает тень беспокойства. Думаю, Критчли предпочел бы поговорить наедине с Морландом. Он обращается ко мне с какими-то словами, видимо, означающими сожаление. Как только мы располагаемся в кабинете, сотрудник береговой охраны поворачивается к Ричарду и начинает свой рассказ.

Хотя вода была мутной, они смогли идентифицировать лежащий на дне предмет. Потом им удалось направить подводную камеру на корму и разглядеть название яхты – «Минерва».

– Она лежит на левом борту. Уже достаточно глубоко зарылась в песок. Мачта сломана. Вокруг разбросаны детали оснастки.

– Удалось определить другие повреждения?

– Пока нет. Но я же сказал, она лежит на боку. Так что многого не увидишь.

– Что-нибудь еще?

– Да нет… – Критчли бросает короткий взгляд в мою сторону. – Судя по всему, они посылают туда водолаза.

Пауза.

– Водолаза? Зачем? – спрашивает Морланд.

Я обращаю внимание на глубокие морщины возле глаз Критчли и сеточку сосудов на щеках.

– Нужно срезать торчащие детали. Чтобы за них не цеплялись сети. Мачту и кое-что из оснастки.

– Но корпус трогать не будут?

– Он скоро сам весь уйдет в песок. Яхта-то немаленькая.

Морланд и Критчли продолжают разговор. Ричард задает несколько дополнительных вопросов. Он вновь спрашивает о признаках повреждения яхты, но Критчли больше ничего не знает.

Я уже не слушаю их. Обдумываю, как сообщу это известие детям.

Только увидев, что мужчины встают, я понимаю: разговор окончен. Мы возвращаемся в холл.

– Я только провожу его, – шепчет мне на ухо Ричард.

Джоша я нахожу в гостиной. Он сидит на полу перед телевизором. Рядом в неудобной позе расположилась Энн. Ее пухлая рука обнимает Джоша за плечи, голова склонена к его голове, пышный бюст упирается ему в грудь. Джош бросает на меня возмущенный взгляд, как бы обвиняя за это совершенно неприличное проявление любви со стороны тетки.

– Мы тут говорили о школьных делах, – произносит Энн и заговорщицки подмигивает мне, желая, видимо, показать, что ничего не сказала Джошу о яхте. Тяжело опираясь о ручку кресла, она с трудом встает на ноги. – Ну что же, пойду посмотрю, как там Чарльз.

Джош переключает внимание на экран. Идет какой-то фильм о животных Сибири. Я понимаю, что неестественное поведение и реплики Энн его уже насторожили и сейчас мне нужно все ему рассказать, хотя момент и неподходящий.

Я сажусь на корточки рядом с ним и просто говорю:

– Кое-что произошло. Я хотела сообщить тебе об этом, когда все уйдут, но…

Джош молчит.

Я беру пульт дистанционного управления, выключаю звук и продолжаю:

– Думаю, ты захочешь узнать об этом сейчас.

Уставившись в мерцающий экран, Джош резко дергает плечами.

Я встаю на колени и обнимаю сына.