Восход дракона - Сара Далтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Давай сначала поедим, — наконец, сказала женщина. — Это овсянка, ничего особенного.
У Карины потекли слюнки. Она застыла на месте, так сильно желая есть, что даже не могла заставить себя пошевелиться, чтобы взять еду.
— Тогда пойдем, — сказала женщина. Похоже, она решила взять Карину под опеку. — У меня такое чувство, что ты бы не стала просить, если бы не была в отчаянии, и ясно видно, что ты давно не ела, как следует. Идем. Я не допущу, чтобы ты упала в обморок от голода из-за обещанной еды.
Карина улыбнулась, следуя за женщиной в дом. На стол поставили простую деревянную миску и вырезанную ложку, и женщина осторожно положила кашу. Она добавила немного молока, а затем кусочек сливочного масла, непостижимая роскошь для небольшой семьи, и кивнула Карине, чтобы та ела.
Карина хотела вести себя достойно, но как только еда коснулась ее губ, она не смогла сдержаться. Она проглотила все и выпила чашку воды, которую ей дала женщина. Ее желудок был полон, и она положила на живот руку, стараясь, чтобы ее не вырвало.
— А теперь посиди спокойно, — сказала женщина. — Есть еще, но не сразу. Тебе станет плохо, и это никому не поможет. Найди меня, когда снова сможешь ходить, — затем она оставила Карину и вернулась в свой сад.
Карине хотелось расплакаться от облегчения, но она знала, что если начнет плакать, то не остановится. Она встала, как только боль в животе утихла, и вышла на улицу, чтобы помочь женщине в саду.
Они работали в тишине. Проведя столько времени в Садах Аниоса, Карина научилась ухаживать за овощами и травами. Она могла отличить сорняки от других растений, быстро и эффективно убирала их. Работа, которую она делала, так сильно напоминала ей Сады, что она поймала себя на том, что оглядывается в поисках Сестер с кнутами, но там, конечно, никого не было.
Она тоже наблюдала за своей спутницей. Женщина была достаточно взрослой, чтобы иметь несколько детей. Когда-то ее волосы были золотисто-каштановыми, мало чем отличающимися от волос Карины, но теперь в них появилась седина. Тем не менее, годы только сделали ее красивее, а не сломили. Морщины вокруг ее рта и глаз говорили о том, что она больше улыбалась, чем хмурилась, и двигалась решительно и серьезно, что успокаивало Карину.
Был полдень, когда молодой человек прошел через ворота. К тому времени Карина и женщина занимались стиркой, и Карине дали яблоко с одного из деревьев за домом.
Это явно был сын этой женщины. Он был молод и неуклюж, что говорило о том, что он еще не закончил расти. Он не знал, как правильно управлять руками и ногами.
Его карие глаза посмотрели на Карин, и он улыбнулся своей матери.
— Еще одного бездомного приютила, мама?
— Они всегда находят дорогу ко мне, — со смехом сказала его мать. — Это Карина. Карина, это мой сын Даниэль.
— Рада познакомиться, Даниэль, — Карина опустила голову.
— Мы могли бы и поесть, — сказала женщина. — Идемте. И ты. Ты делаешь достаточно работы, чтобы требовать большего, чем просто тарелку овсянки, девочка. Не будь глупой. Ты сильнее, чем кажешься, — добавила она.
Они снова уселись в темном доме, и Карина расслабилась, пока женщина и ее сын говорили о деревне. Их маленький коттедж стоял на окраине, но они, казалось, знали все. Даниэль работал на постоялом дворе. Поскольку город находился недалеко от Реялона, он слышал о многом, что происходило в Эстале.
Однако он, казалось, что-то утаивал, и, в конце концов, сказал:
— Странные клиенты сегодня. Пришли с лошадью, которая их ненавидит. В капюшонах и в плащах, не пошли в таверну есть. И Джеймс сказал, что он услышал звук внутри тележки, как будто кто-то кричал. Но он был слишком напуган, чтобы заглянуть внутрь, когда они стояли недалеко.
Мать оторвалась от еды.
— Крик из телеги? Думаешь, у них там кто-то был?
«Менти», — подумала Карина, но в этом не было смысла. Сестры были очень откровенны в том, что они делали. Она отложила ложку, лихорадочно размышляя. Кто бы ни был в этой тележке — а она верила Даниэлю, что там кто-то был — он был в опасности.
— Отведи меня туда, — сказала она.
Он покачал головой.
— Может быть, ты и сильнее, чем кажешься, но их шестеро, а ты одна. Что бы ни случилось, тебе понадобится помощь.
Она знала по ритму гнева и ужаса в своей крови, что не могла удержаться в стороне. Она сбежала из Садов Аниоса по уважительной, как она сама себе говорила, причине, но она все еще чувствовала стыд, который, казалось, удваивался с каждым шагом, который уносил ее от Садов. Она могла сказать себе, что рабыни в безопасности, пока она не вернется туда с помощью, но этот пленник не был в безопасности.
Она не могла оставить их на произвол судьбы, которую задумали эти люди в плащах. Она наклонилась вперед, чтобы поговорить с женщиной и ее сыном.
— Пойдемте со мной, — сказала она. — Ты сказал, что они в капюшонах и в плащах. Они хранят секреты и, возможно, причиняют людям боль. Если бы мы разоблачили их, мы могли бы спасти тех, кто в телеге, и они могли бы бежать без пролития крови. В городе больше людей, достаточно, чтобы, если бы выступили вместе, мы могли бы сразиться с шестью людьми.
Они колебались.
— Пожалуйста, — сказала Карина. — Меня забрали из дома, и я не знаю, думал ли кто-нибудь помочь мне. Если и думали, то не делали. Я знаю, вы считаете меня глупой, но я не могу допустить, чтобы то же самое случилось с кем-то еще.
Женщина вздохнула, но кивнула.
— Ты права. Учитывая то, как обстоят дела в наши дни, мы должны помогать друг другу, иначе мы пропали.
Даниэль открывал и закрывал рот, будто хотел возразить, но потом передумал.
Дорога в деревню была быстрой. Женщина дала Карине тунику поверх платья, а также шаль, чтобы защититься от прохладного послеполуденного ветра. Она чувствовала себя не оборванной нищей, а той, кто может гордо держать голову.
Постоялый двор находился в дальнем конце города, и они были уже почти на городской площади, когда Даниэль зашипел на них. К ним приближалась телега, и он молча кивнул туда.
Все жители деревни смотрели на это, и Карине было понятно, почему. Здесь было что-то очень
