Чуйка - Михаил Павлович Николаев

она немного сдвинулась на юго-восток. Полагаю, что они уже выполнили всё что планировали и возвращаются к порталу. Где вас высаживать?

– А где вы сможете сесть на дорогу? Тут ведь узенько везде, а у нас диаметр несущего винта больше двадцати метров.

– Вот тут, чуть южнее Царёвки, есть широкая развилка. Устроит?

– Меня всё устроит, главное, чтобы мы винтом ничего не зацепили.

– Штурман, на развилке хватит места для посадки?

– Даже с запасом!

– Тогда садимся.

Вертолёт устремился вниз, завис над Т-образной развилкой автодороги, сметая с неё пыль, мелкие ветки и опавшую листву, после чего, медленно снизившись строго по вертикали, встал на колёса.

Трофимов передал Степану рацию:

– Крепите вот сюда на левое плечо, теперь горошину в ухо и включайте. Я буду слышать всё, что происходит вокруг вас, а меня – только вы. Перехватывать чужих будете у портала?

– Да, заодно проверим по дороге ближайшее место, откуда идут сигналы маяков наших пограничников.

– Тогда приступайте, чужим до портала осталось пройти девять километров.

– Вы тоже считаете, что их несколько?

– Да. Я бы послал минимум двоих.

– Ладно, разберусь на месте.

Степан с Ольгой заняли места в минивэне, и он съехал задним ходом на асфальт. Вертолётчики подняли аппарель, винт раскрутился, набирая обороты, и колёса «Сапсана» медленно отделились от земли. Подождав, пока уляжется поднятая винтами пыль, Степан велел водителю развернуться, так как им нужно было ехать в обратную сторону, и гнать в южном направлении в сторону Великой Губы. Через четырнадцать километров, перед самым мостом через Падму, Степан попросил притормозить, а углядев идущую на север тропинку, остановиться на обочине. Предупредив водителя, чтобы ждал их, не выходя из машины, Степан с Ольгой перепрыгнули кювет и побежали по малозаметной тропинке в сторону портала, до которого оставалось чуть меньше восьми километров. По прямой.

Через полчаса тропинка свернула влево к речке, и Степан с Ольгой, перейдя на шаг, углубились в не слишком густой смешанный лес, в котором преобладали сосны. Но не такие тонкие и стройные, как под Санкт-Петербургом, а более низкие, кряжистые, с многократно изогнутыми ветвями и мощными корнями, которые глубоко проникали в трещины «бараньих лбов» – плоских, заглаженных ледником скальных выступов. Ельники встречались реже, но были гуще, и Степан старался их обходить. Берёзы, наоборот, росли поодиночке или совсем мелкими группами. Невысокие, не более семи метров, с изогнутыми бородавчатыми стволами. Они уже потеряли почти всю листву и казались голыми и неустроенными. Мох под ногами был плотно усыпан пожелтевшей листвой. Здесь, совсем немного севернее Санкт-Петербурга, осень уже полностью вступила в свои права. Год был теплее предыдущего, но температура воздуха не поднималась выше двенадцати градусов.

Местность, по которой они передвигались, напоминала лоскутное одеяло: сосновый лес плавно переходил в смешанный, потом – в луг, который сменялся каменистой пустошью. Количество мельчайших озерков и болотцев не поддавалось никакому учёту – они были повсюду.

Выбравшись на небольшой, частично заболоченный лужок, покрытый низкорослым разнотравьем, они снова побежали. Через несколько минут Степан заметил, что Ольга начала уставать. Девушка не жаловалась, но сбивающееся дыхание и заливающий лицо пот красноречиво свидетельствовали, о том, что взятый Степаном темп для неё был, мягко говоря, великоват. Пришлось снова двигаться шагом.

Минут через двадцать, когда Степан уже начал огибать очередной попавшийся на пути ельник, в ухе прозвучал голос Трофимова:

– Примите правее, они где-то тут.

Степан углубился в ельник и почти сразу обнаружил большую кучу свежего лапника. Разбросав верхние ветки, он обнаружил под ними четверых связанных по рукам и ногам пограничников. Все четверо были в сознании и мычали сквозь зелёные, напоминающие скотч, но более толстые ленты, которыми им были заклеены рты.

Перерезав пластиковые хомуты, стягивающие руки и ноги пограничников, Степан сорвал липкую ленту с лица ближнего к нему парня и вежливо поинтересовался обстоятельствами, при которых эта четвёрка оказалась в куче лапника.

Тот объяснил, что их сначала обездвижили из засады, скорее всего, с помощью ручных парализаторов, потом связали и рядком сложили на лапник. Ни один из них нападавших не видел, поэтому пограничники уверены, что те пользовались маскировочными артефактами, действующими в видимом и инфракрасном диапазонах.

– Сколько их было? – спросил Степан.

– Двое. Когда нас перетаскивали, брали за плечи и за ноги.

– Они переговаривались между собой?

– Говорил только один. Если это можно назвать речью: посвистывания, щелчки, какое-то шуршание. Второй помалкивал.

– Не замёрзли вы тут?

– Есть немного, но не критично, мы ведь не на голой земле лежали, а на толстом слое лапника. И сверху были прикрыты.

– Насчёт немного – не заливайте, видно же, что посинели уже и дрожите. Срочно разводите костёр и грейтесь. Через час-полтора вас заберут. А сейчас извините, ребята, но нам некогда, идём ловить ваших обидчиков.

Ольга за время вынужденного привала немного отдохнула, но Степан не стал рисковать и повёл её быстрым шагом. Они не просто успевали, но даже имели небольшой запас времени – чужие двигались явно медленнее.

Ещё через полчаса Степан с Ольгой вышли из леса на открытое пространство. Впереди примерно в двухстах метрах серебрилась гладь Падмозера. Пространство перед ним было густо покрыто «бараньими лбами», между которыми зеленели мелкие болотца. И никаких признаков тумана на всём обозримом пространстве. «Сапсан» прятался где-то высоко за облаками и выдавал себя лишь чуть слышным гудением, которое, казалось, шло отовсюду. Степан запросил помощь у Трофимова, и тот послал их на северо-запад, уверив, что портал находится в непосредственной близости.

Степан обнаружил портал неожиданно. Он искал широкую и высокую полосу тумана, а вместо этого увидел в ложбинке между двух, смыкающихся в этом месте «бараньих лбов» размытое белое пятно. Густые клубы тумана выдувались из круглого отверстия примерно двухметрового диаметра, плыли над самой землёй и, быстро истончаясь, бесследно рассеивались в воздухе. Увиденное, с одной стороны, ассоциировалось со стравливающим пар паровозом, а с другой – напоминало искусственный туман, растекающийся по сцене. Такой вид портала дополнительно работал на версию об его искусственном создании.

Степан доложил обо всём Трофимову. Тот, в свою очередь, сообщил, что до появления «гостей» осталось не более получаса. Поделившись информацией с Ольгой, Степан разрешил ей посидеть, чтобы отдохнуть перед встречей, а сам занялся рекогносцировкой.

Пункт назначения пришельцев и направление их движения ему были известны. Требовалось выбрать позицию, на которой те увидят его, только подойдя совсем близко, и уже не смогут обойти. Вскоре он отыскал такое место и позвал Ольгу. Невысокий скальный пригорок располагался между двумя заболоченными котловинами, левая из которых граничила с Падмозером, а правая упиралась в крутой склон «бараньего лба». Не