Преисподняя - Маргит Сандему

И вот, лежа в своей постели, рядом со спящим, беззащитным младенцем, она вдруг почувствовала, что мысли ее прояснились: теперь она знала, чего хочет.

Швеция? Что ей делать там? Ей никогда не удастся обуздать себя, чтобы не убивать и не причинять вреда тем, кто вредит ей. И там все начнется сначала: преследования, бедность… Только с ним она была в безопасности! Остаться с ним навеки! Но путь к этой вечной жизни в преисподней… этот путь лежит через костер. Костер, на котором сжигали ведьм.

Суль никогда не боялась боли. Костер не пугал ее. Мысль о нем, напротив, давала ей экстатическое ощущение счастья. Ради чего, собственно она прилагала все эти усилия здесь, на земле? Ради того, чтобы быть затравленной человеческим непониманием?

А все было так просто! Почему она раньше не подумала об этом? Властитель Тьмы… Ведь он ждал ее! В том обличий, в котором она желала его видеть.

Ей вспомнились блаженные минуты, проведенные с ним — и не только в чувственном опьянении. Дьявольские глаза, смотрящие в глубь ее существа, выражали невероятно взаимопонимание, его улыбка говорила ей о том, что они так подходят друг другу…

Она вдруг почувствовала такую тоску, что начала всхлипывать. Если она окончательно переберется туда, ей удастся избежать страшной головной боли. Тогда все ее существование станет единым, необузданным, пылающим счастьем.

На следующее утро, когда она прощалась со всеми, в ее глазах горел свет новой решимости. Она сделала прощание предельно кратким и скупым на чувства, чтобы не причинять боль другим. Но у нее нашлось время, чтобы отправиться в Гростенсхольм и взглянуть на новорожденного — и она, как ни в чем не бывало, болтала там с ничего не подозревающими друзьями. Во дворе она перекинулась парой слов с Клаусом.

Тенгель не понимал, почему она решила взять с собой лишь самую малую часть дорожных принадлежностей. Но она утверждала, что по дороге приобретет все, что нужно. Еще больше он удивился, когда она выразила желание, чтобы он взял себе все ее травы и лекарства, в том числе и те, которые достались ей от Ханны. Она оставила ему даже корень мандрагоры. «На то время, пока я не вернусь назад, — сказала она. — Не хочу иметь соблазн злоупотреблять им опять». «Невероятно», — с облегчением подумал Тенгель. Но все же он был изумлен.

Когда она выезжала со двора, светило солнце.

Спустя три дня они получили известие. Суль схватили — по своей доброй воле она отдалась в руки солдат. Сразу состоялся суд. Перед Акерсхюсом соорудили костер. После дня пыток злейшую ведьму должны были сжечь.

Даг испробовал все, что было в его силах, переговорил со всеми знакомыми судебными заседателями и юристами. Но все они только качали головой: ради себя самого и своей семьи ему не следует вмешиваться. Ничто не может спасти эту женщину.

Лив в конце концов тоже отказалась от прошений.

Еще один человек просил за нее. Палач. Он был у нее и говорил с ней. Но, увидев ее твердую решимость, он понял, что не в силах что-то сделать. Она только просила его сделать все по возможности быстро и безболезненно. Он обещал ей.

В Гростенсхольме, где собрались все, Клаус был настолько взволнован, что осмелился говорить.

— Я знаю, где она, — сказал Клаус. — Во дворе у пристава, там держат самых опасных ведьм. В подвале, куда никто не может войти. Но я знаю, как пробраться туда.

— Ты противоречишь самому себе, — сказал Тенгель, лицо его было страдальчески бледным. — Как же ты сможешь зайти туда?

— Не через вход. Там, сзади, есть узкая лестница между стеной погреба и земляным валом. В ней есть отдушина, под которой и находятся осужденные.

— Я пойду туда.

— Нет, вы слишком велики, вам туда не пройти. И мне тоже.

— Может быть, я пойду? — спросил Аре.

— И я, — сказала Мета.

Клаус внимательно посмотрел на них.

— Мета — да. Возможно, что и господин Аре. Я точно не знаю.

— Можно нам пойти сейчас? — неуверенно спросил Аре, — а то надвигается буря.

— Кто же отправляется в путь в такую погоду? — забеспокоилась Силье.

Тенгель уже приготовил все, что нужно было взять с собой. И уже в сумерках, вместе с Клаусом, Аре и Метой, они отправились в Акерсхюс. Лив и Даг тоже хотели ехать, но Тенгель отговорил их: чем меньше народу, тем меньше они привлекают к себе внимание.

Штормовой ветер поднимал поземку, кружил в воздухе хлопья снега. Тенгель посадил впереди себя Мету, надвинув ей шапку прямо на глаза.

— Суль не боится костра, я знаю, — кричал он на скаку Аре, задыхаясь от встречного ветра. — И пыток тоже. Но она не знает, что это такое. Она не знает, как инструменты размалывают на куски человеческую волю, его разум и самоуважение. Костер она может вынести, это так. Но мы должны избавить ее от ужасных орудий пыток.

— Это должно произойти завтра утром, не так ли?

— Да, а костер — послезавтра.

— Этого не произойдет, — стиснув зубы, проговорил Аре.

Они доехали до места в полночь, когда во дворе пристава было уже темно, Лишь штормовой ветер завывал в кронах деревьев и над крышами домов. Они слезли с коней, Клаус показал им дорогу из леса.

Дойдя до нужного места, двое старших мужчин детально проинструктировали Аре и Мету, как следует спускаться по узкой лестнице. Первым спустился Аре. Он быстро обнаружил отверстие и тихо позвал Суль.

— Аре? — послышался в ответ ее шепот. — И Мета? Что вы здесь делаете?

— Мы принесли весть от отца. Он вместе с Клаусом стоит снаружи. Он спрашивает, не нужна ли тебе помощь. Чтобы избежать мучений. Мы принесли с собой средство…

Аре не смог сдержать слез.

— Любимый братишка! — донесся до него снизу голос Суль. — Передай привет отцу и скажи, что я приму все, как есть, что я не хочу избегать своей участи.

Мета захныкала. Аре шикнул на нее.

— Мы знали об этом, Суль. Но отец все же велел спросить. Мы принесли пирожное и вино от матушки, они совершенно безобидны.

Это было не так. Тенгель предусмотрел ответ Суль и добавил в пирожные и вино смертельный яд.

— С удовольствием возьму, — сказала Суль, — ведь у меня тут нет ни воды, ни единой крошки съестного, а мне не мешало бы подкрепиться перед завтрашним днем.

— Отец посылает тебе эту берестяную коробочку, — произнес Аре, захлебываясь от слез. — Он думает, ты так сможешь скоротать ночь…

Ведьмовская мазь! Суль с восхищением взяла ее.

— Да, эта ночь не будет длинной!..

— Я должен… — всхлипывал Аре, — передать тебе привет от всех. Мы все тебя любим, Суль. Мама Силье и Тенгель. Лив и Даг. Даг так мучается, что не смог спасти тебя. Мы все бесконечно любим тебя.

— И я тоже, — всхлипнула Мета.

— И Клаус, и тетя Шарлотта, и Якоб. И я. И все, все слуги в обоих домах.