Путь домой - Елена Радзюкевич

Но сложнее всего было понять чувства взрослого. Он не спал, лежал в полудреме. Страх? Да, он тоже боялся. Но не так как Денис. Это был другой страх – не за себя, когда страх заставляет сжиматься в комок, нет… Страх за них. Отчаянные поиски выхода, то решимость, то отчаяние, то такая же непонятная и нелогичная надежда.

Потом доктор заснул по настоящему, и Селету стало легче.

Глава 9. Испытание

Их разбудили рано, как только стало светать. Над озером стоял настолько плотный туман, что воды почти не было видно. Только носы лодок торчали из серой пелены. Пленников накормили, дали умыться и привести себя в порядок. Ромису стало легче, но он был слишком слаб, чтобы куда-то идти. Один из туземцев, осмотрел его, кивнул согласно, и молодого человека оставили в амбаре. Вскоре туземные лодки и плоты отправились к святилищу. Туман стал немного тоньше, проступили очертания берегов, лодки как приведения плыли в сером мареве. «Зря я вчера не рассказала доктору все» – размышляла Трей. Если бы он не рассердился на них и не начал кричать на Дениса, то она бы рассказала. Что же ей делать? Если она скажет, что Одис жив, что его можно собрать – то тогда Селету ничего не грозит! Никто не назовет Селета убийцей бога, потому что бог-то жив-живехонек! И жрец сказал, что будет добр. Но тогда Ноиса принесут в жертву. Этот Одис постарается. А Трей не хотела, чтобы мальчик умер. И пусть он хоть сто раз скажет, что согласен быть жертвой, Трей ему не поверит.

А что скажет Одис про нее? Скажет, что она пыталась закопать его в землю, а потом засунула в темную пещеру. А ведь Одиса все равно придется отдавать, если земляне решили найти родину туземцев – в нем информация об их мире. Но землян то здесь еще нет, и кто знает, будут ли они, и если будут, то когда?

Надо было спросить доктора. Он взрослый, должен знать, что надо делать. Трей взглянула на доктора Ленси. Как жаль, что она не Селет и не знает, о чем он думает. Даже не догадывается. Лицо спокойное, задумчивое. Вот она спросит и он, например, скажет, что нужно отдать Одиса. Она не сможет не послушаться. И тогда… тогда Ноиса принесут в жертву. Ведь за Селета и за нее земляне вступятся, а за туземца нет. Раз закон такой. Или нет? Как жаль, что она знает так мало о своем же народе! Земляне уже вмешались в жизнь туземцев – одним разом больше, другим меньше, никто не узнает, ведь так? Спросить доктора? Но как? Вдруг кто-то услышит? «Нет, – Трей встряхнула головой. – Она сама решила спрятать Одиса, сама и будет решать, что делать дальше!»

Плот коснулся берега, туземцы выскочили на землю, и заспешили к святилищу. Денис давно заметил, кто из туземцев надзирает за ними. Какая-то часть его сознания размышляла о побеге. Вот было бы здоровое, если бы ему удалось смыться! Он бы сбегал в земной лагерь, вдруг там не все разобрали? Нашел бы там станнер или еще лучше бластер – тогда никто из туземцев не был бы страшен ни ему, ни остальным!

Но эта часть его души была совсем детской – он с удивлением понял это. Ведь на самом-то деле в лагере нет оружия. И потом, у Ромиса и у доктора наверняка были станнеры, но они не стали стрелять в туземцев. Нет, это не слишком умный план. Почти такой же, как его мысли, насчет того чтобы спрятаться в шаттле. Неужели он мог так думать всего неделю назад? Денис пнул попавшийся по дороге камень. Но должен же он хоть что-то сделать!

Каменные кирпичи площадки были мокры от росы. Крупные капли покрывали и скамью, куда их всех снова усадили. Солнце, здесь в ущелье, еще не было видно. Рядом с Денисом оказался Арис. Адал поморщился, увидев мальчика. Сегодня толпа была поспокойней – ни угроз, ни оскорбительных криков, в руках туземцы не держали ни палок, ни камней. Многие уселись на землю, подогнув ноги.

Два туземца выкатили на площадку барабан, послышались ритмичные удары. Когда все успокоились, на площадку вышел старый жрец. Он направился прямо к скамье с пленниками. Барабан смолк тогда, когда он дошел до своей цели.

– Я знаю правду! – сказал он. – Ты, – жрец ткнул в Селета пальцем, – разбил нашего бога!

Он схватил мальчика за плечо и швырнул в центр площадки.

Трей увидела, что Селет встал на ноги и прислонился спиной к столбу. Каменная громада нависла над ним, но испуганным он не выглядел. Скорее, задумавшимся о чем-то.

– Послушайте! – доктор вскочил на ноги. – Откуда вы можете знать?

– Я могу знать, – ответил жрец. – Могу знать, – повторил он. – Мой внук, Ноис, мне все рассказал.

– Вчера он сказал другое! Как можно верить ребенку, который лжет?

– Замолчи, человек, – властно сказал жрец. – Ты не понимаешь, что говоришь!

– Почему не понимаю? – возмущенно спросил доктор. – Все слышали, что мальчик сказал вчера. И кого обвинил. Почему мы должны верить тебе сейчас? Приведите его сюда, и пусть скажет при всех кто виноват!

– Они его в яму засунули! – воскликнул Денис, тоже вставая.

Сидевший рядом Арис, усадил его на место.

– Да, – сказал жрец. – Жертва принесена, – голос его дрогнул, но он продолжил: – И никто больше не посмеет тревожить ее! Никто!

– Как же мы узнаем правду? – воскликнул доктор.

– Мы уже ее знаем.

– Как же ты ее узнал? Ты заставил мальчика сказать то, что тебе нужно!

– Возможно, ты сейчас сам узнаешь, как я могу узнавать, – сказал жрец.

– Попробуй. Мне нечего скрывать, – ответил доктор. – Ничего не делайте, – велел он Трей и Денису.

Жрец обернулся к толпе.

– Вы знаете, что я могу делать. Что могут делать некоторые из нас. Мысли Ноиса были открыты мне ночью. Он сказал, кто виноват. Сказал все. Вы знаете, что я могу узнавать. Мало кто может скрыть свои мысли, если я спрашиваю.

Туземцы одобрительно загудели, закивали головами.

Доктора подвели к столбу. Селет взглянул ему в лицо. Взгляд решительный, но Селет знал, что взрослый человек испуган. И испуган не тем, что он может рассказать что-то плохое, просто… мало кто любит, когда ему забираются в голову. Папа всегда это говорил.

– Вчера ты сказал, что согласишься на контакт, ведь так? – спросил жрец и кивнул охране.

Державшие доктора туземцы отступили в сторону.

– У меня есть выбор? – спросил доктор.

– Нет, человек. Выбора у тебя нет.

Жрец запрокинул голову назад, задышал глубоко и часто, так, что вены вздулись на загорелой, жилистой шее, потом взглянул доктору в глаза. И Селет почувствовал, как над его головой пронеслась тяжелая волна. Такой мысленный удар сметет любую защиту, заставит рассказать все, не оставит ни одного укромного местечка в сознании. «Зачем, – прошептал мальчик, – зачем так сильно?» Волна, которая убила бы любого илльфи, заставила доктора только вскрикнуть от боли. Он поднял руки, закрывая голову.

«Бесполезно, руками не закрыть. Тут нужен щит, стена, кирпичик, еще один, еще один, осторожно…» Он и сам не понял, как начал строить эту стену между жрецом и человеком: она не была сильной, эта защита, так, легкая преграда, фильтр, который, возможно, защитит доктора немного. Как легкая ткань защищает от солнца. Почему он подумал о солнце? Не потому ли, что видел свет, исходящий из ладоней жреца? Змеи поползли к сознанию человека, сейчас затуманенному страхом. Он закрывает все. Но змеи сильные, они вгрызаются в темноту, сплетаются в клубок, и снова, с новой силой раздирают черноту.

«Не надо бояться! Скажите ему, что он хочет, что вы не обманывали, доктор, скажите ему… – Селет не знал, слышит ли его взрослый человек или нет, но продолжал шептать: – Не сопротивляйтесь, он сильный, сильный. Меня убило бы такой волной, но вы другой, вам ничего, не прячьте мысли, он думает, что вы обманываете, если скрываете. Ведь вы не обманывали?»

«Нет, я не обманывал. Мы не хотели ничего плохого, и если ваш дом не здесь мы поможем вернуться. Это все. Дети не виноваты. Это все, все, что я могу сказать».

Голос доктор был спокоен. Он сказал это вслух? Или Селет прочитал его разговор со жрецом? Если так – то почему они не замечают его?

«Все? Неужели все?» – это голос жреца. Селет почти не дышал, боясь разорвать контакт. Доктор слышал его, жрец – нет. И мальчик старался, чтобы так оно и оставалось.

«Это не все» – ответил Ленси.

Затем пошли картинки, быстро, емко: беззвездная чернота, немыслимой красоты хвост кометы, огонь, пожирающий планету, взрывы, пустошь…

«Ваш мир мог погибнуть. А может и нет. Никто не знает. Мы хотим найти этот мир. Помочь. Возможно вас ждут там… Прошло много лет».

Раны земли затягиваются, безоблачное небо, поля полные травы, реки, много рек… фигурки людей, смех.

Селету показалось, что он бежит по полю с голубой травой, широко раскинув руки. Воздух теплый, пахнет цветами. Совсем как дома.

«Вот ваш настоящий дом. Мы хотим помочь. Вреда не будет. Земляне вернутся совсем скоро, заберут всех нас и мы уйдем».