Аномалия - Вик Тори

Машина остановилась. Юрий встал из водительского кресла, потянулся, потирая замлевшую поясницу, и сказал:

— Так, перерыв. Эй, вставай уже, поведешь дальше, — растормошил он спящего помощника. – Полчаса стоим и едем дальше.

— А можно выйти, проветриться немного? – спросил Илья.

— Не советую. Ночь все-таки, — ответил Юра.

— Мы только по трапу. Анне нужно подышать свежим воздухом. На землю спускаться не будем.

Юра недовольно пробубнел себе что-то под нос, но все-таки нажал кнопку спуска трапа и открыл дверь.

Илья осторожно взял меня под руку, и мы вышли из машины. Ночь была тихой и теплой, пахло сухой травой и песком.

— Давай поговорим здесь, — сказал Илья и сел на ступеньку трапа. – Завтра мы будем на базе. Там ждет самолет. Но я не хочу, чтобы ты улетала.

— Что значит «не хочешь»? Ты думаешь, я останусь здесь?

— Послушай, я расскажу все по порядку, а ты не перебивай.

То, о чем говорил Илья, было ужасно.

Почти сразу после отъезда нашей экспедиции в Африку на континенте начали происходить страшные события. Как и рассказывал Юрий, медицинские учреждения заполонили женщины. Почти все они были беременны, хоть и не получали разрешения от Комиссии по евгенике и не участвовали в «розыгрышах». Сначала медицинскому персоналу приказали не извещать женщин о беременности, а просто делать им борт на ранней стадии, обосновав медицинское вмешательство какой-нибудь другой причиной. Кому-то успели сделать, кому-то нет.

Через пару недель выяснилось, что почти все женщины детородного возраста беременны. Естественно, почти все они были вне себя от счастья. И доказать им, что произошла «досадная ошибка» уже не мог никто. Правительственные службы искали причину бэби-бума, но обнаружили ее слишком поздно: произошел сбой в системе компьютерного контроля за чипами. Вот тогда-то и покончил с собой Сагалов: не хотел отвечать за «досадную ошибку», ведь крах защитных систем по всей Европе начался именно с российского Центра евгеники. Чипы были отключены больше недели.

«Досадная ошибка» уже вовсю разгулялась по Европе. Теперь решить проблему могли только правительства европейских стран. «Если родятся все эти дети, нам грозит катастрофическое перенаселение и экономический кризис, — пытались убедить женщин политики и ученые. — Это будет конец всему. Голод, нехватка питьевой воды, миллионы пустых рабочих мест! Вы только подумайте!». Но что тут думать? Никто не хотел убивать долгожданного ребенка для всеобщего блага.

Вскоре последовали репрессивные действия. Женщин прямо с улиц доставляли в медицинские центры и насильно делали аборты. Разразился грандиозный скандал. Медики отказались выполнять приказ правительства и начали забастовку. Мужья убитых горем женщин взялись за оружие и развернули отчаянную борьбу за свои права, права своих жен и будущих детей. Количество недовольных росло.

Не заставила себя ждать волна политических убийств. Страшась расправы и ответственности, один за другим подавали в отставку члены правительств и чиновники. Начались перебои с поставкой продуктов, гремели забастовки, убийства за булку хлеба, грабежи магазинов и продовольственных складов, мародерства. Всего за месяц Европа погрузилась в хаос. И все из-за компьютерного сбоя…

— Сейчас там образовались два лагеря, — рассказывал Илья. — Один – за правительство и возврат прежнего режима, а, следовательно, прерывания всех «случайных» беременностей. Второй – это мужья беременных женщин, миссионеры и правозащитники. Одно необдуманное решение, одно лишнее слово с одной или другой стороны – и начнется… Там пахнет гражданской войной. Теперь ты понимаешь, почему я не хочу, чтобы ты возвращалась туда?

— Хочешь ты или нет, я вернусь. Там осталась моя мама.

— Я знаю. Это она связалась со мной и сообщила, что от вас давно нет вестей, а руководство Центра занято другими проблемами. Я воспользовался некоторыми личными связями и встретился с Андрианой.

— Знаю такую.

— Она сказала, что срок вашей экспедиции еще не закончился и пока беспокоиться особо не о чем. Я подождал еще неделю, и тут в Центре получили сообщение от Феликса. Тогда Андриана сдалась и сказала, что если я хочу помочь, то могу полететь в Африку вместе с военным самолетом. Они забирают своих людей с баз, пока все не утрясется, стягивают «подданных». Я согласился лететь. Мне дали врача и уже на базе вызвали Юрия. Оказалось, что он знает, где вас искать. Завтра в полдень самолет улетает на континент. Если мы не успеем – все останемся здесь.

— Вот скоты! О нас даже не подумали! Мы полетим, обязательно полетим. Надо срочно доставить Феликса, Иру и всех остальных в хорошую клинику.

— Анна, я не хочу, чтобы ты летела. Там зреет война. Если ты вернешься, то потом уже не сможешь улететь даже в соседнюю страну. Давай так: ты остаешься здесь, с Юрой. Он тоже никуда не летит. У него тут дом, поживешь пока там. А я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы найти твою маму и доставить ее к тебе.

— Ты же сам только что сказал, что вырваться оттуда уже вряд ли получится, тем более вывезти престарелую женщину.

— Послушай меня…

— Илья, а вот если бы там остался самый близкий человек, ты бы не вернулся? Остался бы здесь, спасая собственную шкуру?

— Нет, — ответил Илья, и, подумав, добавил, — я же приехал за тобой. Пойдем в машину. Пора ехать.

Я не стала уточнять, что Илья имел в виду. Да, он прилетел за мной. Все забыли, даже те, кто головой отвечал за мою жизнь и жизни моих коллег. А он пролетел пол мира, нашел меня и спас от мучительной смерти.

Мы вернулись в машину. Юрий опять сел за руль сам – так и не смог доверить драгоценное авто сонному помощнику. Чтобы водителю было веселее, и он не уснул прямо за рулем, мы с Ильей до утра сидели с ним рядом и развлекали его всякими байками и воспоминаниями. Говорили о чем угодно, избегая лишь самой болезненной для нас темы – что будет дальше. Юра понимал это и тоже старался не трогать за живое.

Когда мы прибыли на базу, перевалило за полдень. Еще час – и опоздали бы. Юрий связался с ними через спутниковую систему и сказал, что везет пятерых членов экспедиции, которым срочно требуется медицинская помощь. Пилоты самолета были недовольны задержкой, жаловались, что теперь получат строгие выговоры, но ждали нас до последнего. В пути, буквально за несколько километров до базы, заглохла машина с аппаратурой. Мы не стали дожидаться, пока ее починят, и продолжили путь.

Последние пару километров Юрий уже не различал дороги и, ломая сухонькие кустики мощными колесами, с трудом справлялся с управлением. Мы успели. Бегом с трапа машины на трап самолета. Феликса и остальных коллег быстро перенесли в отдельный отсек.