День Диссонанса - Алан Фостер

– Теперь понятно, шеф, куда они намылились. В Кранкуларн? Потому и сперли карту.

– Но для чего? – Розарык недоумевающе покачала головой. – Почему они не захотели идти вместе с нами?

– Господи, милашка, да ты такая же бестолковая, как и он. Неужто до вас обоих еще не дошло? Яльвар – деляга. Он задумал скупить все запасы лекарства, а потом отправиться к его волшебной милости и заломить бешеную цену. И Клот согласится, потому как иначе ему придется отбросить коньки. – Выдр посмотрел на Джон-Тома. – Кореш, мы напрасно доверяли старому пердуну. В благодарность он нагнулся и набздел нам прямо в рожи.

– Ну, насчет Яльвара, может, ты и прав, – с горечью промямлил Джон-Том, – но чтобы Глупость…

– А почему бы и нет, парень? Или ты думаешь, она в тебя втрескалась? Да ей такое пришлось пережить… Разве можно осуждать девчонку за то, что. она решила маленько позаботиться о себе?

– Но ведь о ней заботились мы! Хорошо заботились!

Мадж пожал плечами.

– Выходит, не очень хорошо. Я ж говорю: старикашка черт-те чего мог ей наобещать в награду за помощь.

– И как тепехь быть, Джон-Том? – мягко спросила Розарык.

– Не назад же поворачивать… Можно было бы вернуться в волшебную деревню за другой картой, но на это уйдут недели. Если Мадж прав в своих подозрениях, времени терять нельзя, иначе Яльвар и Глупость наверняка Доберутся до лекарства раньше нас. Ничего. Я успел очень внимательно изучить карту и многое запомнил.

– Мура это все, кореш. – Мадж наклонился и чуть не ткнулся носом в землю, а когда выпрямился, у него топорщились усы. – Осталось бы хоть чуточку запаха, а уж выдра унюхает его и на суше, и на воде, вот так. А этот след – крепкий, как от шлюхи в течке. Пока нет дождя мы с него не собьемся. А впереди – пустыня, и если не будем считать ворон, запросто догоним чертовых ренегатов.

– Я с тобой, мой сахахный. Джон-Том, не вешай нос.

– А я и не думал вешать, Розарык. Я думал о том, как мы с ними поступим, когда догоним.

– Главное – догнать! – Она наклонилась к нему и обнажила ослепительно белые клыки. – А уж остальное пхедоставь мне.

– Розарык, я не уверен, что ты обойдешься с ними галантно… – Хоть Джон-Тома и провели, мысль о Глупости в лапах тигрицы ничуть его не утешила.

– Джон-Том, любой мой поступок соответствует кодексу чести, котохый свято соблюдается на моей ходине, – произнесла тигрица ледяным тоном. Затем нахмурилась – у нее возникло подозрение. – Только не говохи, что все еще питаешь симпатии к маленькой стехве.

Юноша надел котомку.

– У нас еще нет доказательств, что она ушла с Яльваром добровольно. А вдруг он ее заставил?

Мадж уже ждал на краю бивуака – ему не терпелось пуститься в погоню.

– Ну, пошли же, чувак! Даже если тебе наплевать на возраст, вспомни хотя бы, что девчонка крупнее и сильнее старого хорька. И вполне могла заорать.

– Необязательно. Например, если Яльвар приставил нож к ее горлу. Да, я согласен: все выглядит так, будто она ушла по своей охоте. Но мы не можем обвинять ее, пока не получим неопровержимых улик. Не пойман – не вор.

Мадж сплюнул.

– Еще одна благоглупость твоего мира?

– Не только моего, – возразил Джон-Том. – Это вселенский трюизм.

– Моя вселенная, приятель, о нем и слыхом не слыхивала.

Розарык оставила спорящих и пошла впереди, то отыскивая на тропинке следы, то высматривая в зарослях признаки засады. Время от времени Мадж обгонял ее и тыкался носом в землю. Иногда следы беглецов исчезали под проточной водой или смешивались со следами других существ, но ничто не могло сбить Маджа с толку.

– Похоже, они смазали пятки, как только мы все задрыхли, – заключил выдр после полудня. – Опережают нас часов на шесть, а то и поболе.

– Догоним. – Джон-Том шел широким, легким, размеренным шагом.

– А может, хорек не так уж стар, как прикидывался? – предположил Мадж.

– Все равно догоним.

Но и на следующий день они не догнали девушку и хорька. До позднего вечера они шли за тигрицей, пока накопившиеся ушибы и царапины не вынудили Джон-Тома объявить привал.

Спали они беспокойно и еще до рассвета двинулись дальше. Во второй половине дня последние деревья сменились чахлым кустарником и голыми камнями. Впереди широкая, чуть всхолмленная желто-коричневая равнина переливалась в чистейшую гипсовую белизну, простершуюся от горизонта к горизонту. Пустыня лежала довольно высоко над уровнем океана, и потому жара в ней была не смертельна, а всего лишь изнурительна. Стоял мертвый штиль, и тонкий покров песка хранил отчетливые следы Яльвара и Глупости.

И это было хорошо, поскольку песок намного хуже удерживал запах, чем сырая почва, и Маджу было все труднее отличать его от запахов обитателей пустыни.

– Кореш, надеюсь, ты неплохо запомнил карту.

– Это Полновременная пустыня, если не ошибаюсь.

Мадж нахмурился.

– Я думал, пустыни бывают только безвременные.

– Не смотри на меня так, не я придумал это название. – Джон-Том показал за низкие дюны. – Воду мы найдем наверняка только в центре пустыни, в городе Красный Камень. Пустыня не очень широка, но все равно сумеет прикончить нас, если собьемся с пути.

– Да, парень, умеешь ты успокаивать. – Выдр поглядел на Розарык. – Эй, длиннохвостая, друзей наших не видать?

Сверхъестественно зоркий взгляд тигрицы обшарил горизонт.

– Никого и ничего. Один песок.

– А, черт! Вы как сговорились. – Мадж вытряхнул песок из сапога.

К утру оставленные позади горы превратились в бугры. Напрасно Джон-Том высматривал вокруг зелень и влагу. Неужели эта земля абсолютно бесплодна? Даже зачуханный кактус порадовал бы глаз.

Они не увидели ничего. Конечно, из этого не следовало, что Полновременная пустыня необитаема. Но жизнь, если и была, не спешила поставить об этом в известность трио путешественников.

Юноше постоянно казалось, что за следующим барханом он увидит Яльвара и Глупость. Но не тут-то было. Ни в тот день, ни в следующий.

На третий день Мадж предложил спутникам остановиться и опустился на колени.

– Ну-ка, ну-ка! Ты заметил?

– Что заметил? – По лицу Джон-Тома струился пот, а в душе царило отчаяние, вызванное не только безуспешностью поисков, но и мучительной жарой.

Мадж хлопнул лапой по песку.

– Этот песочек. Приглядись-ка.

Джон-Том упал на колени. Вначале он ничего особенного не увидел. Вдруг из-под пальцев Маджа выползла песчинка, потом вторая, третья. Они двигались на восток.

Лапа Маджа их не шевелила. Не делал этого и ветер. Ветра не было вовсе.

Пока одиночные песчинки выбирались из-под мизинца выдра, возле большого пальца воздвигался маленький вал. Песок совершенно самостоятельно перемещался в субширотном направлении.