Тучи на рассвете (роман, повести) - Аркадий Сахнин

Пока ученики переписывают сводку, они выучивают ее содержание на память. Каждый должен рассказать соседям или знакомым то, что он выучил. Люди уже привыкли, что ребята знают все новости, и сами обращаются к ним с расспросами.

С приездом Пан Чака у Ким Хва Си прибавилось дел. Раньше все его усилия были направлены на одну цель — разоблачать лживую пропаганду самураев. Теперь надо сделать следующий шаг — надо помешать движению их транспорта, а в этом деле он не чувствует себя сильным: нет опыта.

Ким Хва Си удалось быстро устроить Пан Чака на работу. У старого безобидного и доброго учителя Ким Хва Си было много друзей. Его знали рыбаки, которые приходили к нему, чтобы он написал им прошение или прочитал очередной приказ и объяснил, где же, наконец, можно ловить рыбу, если все воды и так уже заняты «Ниппон Юки», а теперь каждый день объявляются новые запретные зоны, военные корабли стреляют по рыбачьим джонкам, и неизвестно, куда деваться.

К нему приходили и рабочие поблагодарить за то, что он бесплатно учит их детей, а заодно послушать, что делается в мире, и узнать, когда же станет хоть немного легче жить.

Его уважали за ученость и рассудительность, за умение разобраться во всех событиях и дать нужный совет. И когда понадобилось срочно устроить Пан Чака на работу, учитель, не раздумывая, пошел к владельцу мельницы.

Мельника он знал давно и старался поддерживать с ним хорошие отношения, хотя люди с мельницы не любили своего хозяина. Он заставлял их работать по шестнадцать часов, а некоторые простаивали у жерновов круглые сутки и трудились день и ночь с короткими перерывами для сна и еды.

Здесь, в доме мельника, иной раз собирались такие же мелкие предприниматели, как он сам, приходил сюда и сын крупного капиталиста Тян Ик Юн, недавно окончивший университет в Токио. Посещали дом мельника и местный священнослужитель и зубной врач.

О чем бы ни говорили гости, разговор всегда сводился к японскому засилью. И каждый высказывал недовольство, потому что японцы получают куда большие барыши, чем они. А после начала войны с Америкой самураи стали вытягивать из корейских промышленников все соки. Налоги увеличились почти втрое. Даже зубному врачу приходится работать чуть ли не в убыток. И Тян Ик Юн был недоволен, хотя занимал пост инженера на военном заводе Тиссо Каяки.

— О, он совсем не похож на корейца! — говорил хозяин завода о своем инженере. — У него очень развита сообразительность. Он настоящий японец.

Эти похвалы оскорбляли Тян Ик Юна, и хозяин становился все больше ненавистен ему.

Конечно, Тян Ик Юн мог уехать в Сеул и работать на заводе отца, который только этого и ждал, но, после того как они поссорились, Тян Ик Юн ни за что не пойдет к нему на поклон.

Были свои обиды на японцев и у священнослужителя. Словом, разговор сводился всегда к тому, что хорошо бы наконец избавиться от самураев.

Ким Хва Си пришел к мельнику и попросил его принять на работу шофера Пан Чака. Мельник не удивился просьбе Ким Хва Си. Ведь старый учитель постоянно о ком-то печется, кого-то устраивает, пишет для кого-то жалобы, хлопочет о чужих делах. Ким Хва Си сказал, что хорошо знает шофера и обижаться мельник не будет.

Так оно и оказалось в действительности. Мельник только недавно приобрел грузовую машину и радовался, что нашел опытного водителя, который безотказно работает и днем и ночью, хотя положено работать всего четырнадцать часов. Оставалось подобрать ему такого же помощника. Но Пан Чак сам привел откуда-то тихого человека, по имени Ри, способного тоже работать сколько угодно и ни на что не жаловаться. Мельник не возражал: ведь вдвоем они обходились без грузчиков и даже без слесарей, потому что в случае необходимости могли сами произвести нужный ремонт.

— Добросовестные люди, — говорил про них мельник, — понимают, что если и приходится немного лишнего поработать, то ничего уж тут не поделаешь: время военное.

Мельник знал, что с этими молодцами он легко сладит. Ясно ведь, не будет у них работы, живо попадут добровольцами в армию.

Пан Чак тоже был доволен: он получил возможность ездить в порт и на станцию и видеться с нужными людьми. А главное, вместе с ним теперь постоянно находился его помощник — Ри, с которым можно было обо всем посоветоваться. А кроме того, каждый из них мог отлучаться когда угодно.

И все же Пан Чак испытывал чувство неудовлетворенности. Он привык сражаться с врагом врукопашную, взрывать его склады, машины, эшелоны. Поэтому здесь он не чувствовал себя настоящим участником борьбы.

Правда, помощник диспетчера Ли Шин с группой железнодорожников кое-что делает, чтобы опаздывали поезда, а несколько дней назад им удалось даже создать пробку на станции. Ким Хва Си принимает горячее участие в их работе, немного помогает и Пан Чак. Но разве так выведешь надолго транспорт из строя? А главное — об их действиях никто не знает.

Вот в Маньчжурии после каждого удачного налета партизан отряд пополнялся новыми людьми. И здесь хорошо бы дух людей поднять.

Об этом думал Пан Чак последние дни, да и сегодня, когда их грузовик застрял в пробке возле моста, возведенного между Пусаном и островом Чорендо. По мосту в три колонны шли воинские машины. И тут ему пришла в голову мысль взорвать этот мост, единственный мост, соединяющий город с островом, где находятся десятки заводов.

Он соскочил с машины и стал мысленно прикидывать, куда бы можно было заложить взрывчатку. Все водители, ожидавшие, пока пройдут воинские машины, тоже стояли и бесцельно смотрели по сторонам. Потом путь открылся, и они поехали, и Пан Чак на ходу рассказал свой план Ри. Тому план понравился, но он предложил прежде всего посоветоваться с Ким Хва Си.

Учитель выслушал Пан Чака, покачал головой и сказал:

— Может, и не стоит взрывать мост, но запастись взрывчаткой уже давно пора. Постарайтесь добыть ее, а потом мы еще поговорим.

На следующий день Пан Чак встретился со шлаковщиком То Пеном, который работал на заводе Тиссо Каяки, выпускавшем порох и другие взрывчатые вещества.

Пан Чак сказал:

— Хватит у тебя смелости похитить на заводе взрывчатку?

То Пен долго сидел и думал, а потом ответил:

— Смелости-то у меня хватит, потому что нам всем тяжело готовить оружие против своих братьев, и хорошо, если оно обратится против японцев. Целые толовые шашки достать не удастся, а вот битые можно взять, этого никто не заметит. Но вынести их нельзя. Даже такого кусочка тола, как маленький каштан, с завода не вынести.

— Почему же такой кусочек, как маленький каштан, нельзя пронести? — хмуро спросил Пан Чак.

То Пен видел, что Пан Чак недоволен и, может быть, думает, будто он просто боится браться за такое опасное дело. Поэтому сказал:

— У выхода с завода, близ самых ворот, есть контрольный пункт. Мы раздеваемся там догола, сдаем рабочую одежду японцу и получаем у него свои халаты. И охрана следит, чтобы к тебе никто не подходил, пока ты не выйдешь на улицу. Поэтому вынести с завода ничего нельзя.

— Жалко, — произнес Пан Чак, глядя в сторону. — Вот было время, когда казалось, уже никак нельзя было удержать осажденный Сталинград, но русские не сдали его…

Больше они в тот вечер не говорили.

Но слова Пан Чака запали в душу То Пена. На следующий день пришла весть, что русские одержали большую победу под Курском. Это была такая грандиозная победа, что о ней говорил весь народ.

Несколько человек собралось у Пек Уна, хотя о встрече не договаривались.

Старый рыбак достал из глубины ниши узенький кувшинчик сури, шесть кружков моллюска аваби, щупальце осьминога и предложил гостям закусить.

— Теперь скоро русские добьют фашистов, — говорил он. — Это уже ясно. И в честь такого дела не жалко поставить на стол все, что я припрятал для своих поминок. Я думаю, их придется отложить. — И он засмеялся.

Кто-то сказал:

— Сейчас мы послушаем сообщение, которое Ким Хва Си принял по радио из Москвы.

Старый учитель достал тонкий, мелко исписанный лист бумаги и начал читать:

— «5 июля 1943 года немецкое командование, сосредоточив в районе Курского выступа только на фронте от Орла до Харькова четыреста тридцать тысяч солдат и офицеров, более трех тысяч танков, около семи тысяч орудий, свыше трех тысяч минометов и около двух тысяч самолетов, начало самое крупное наступление, из всех ранее известных. Враг рассчитывал окружить и уничтожить советские войска в излучине Курской дуги, а затем двинуться на Москву. Большие надежды он возлагал на неожиданное применение новых тяжелых танков «тигр» и «пантера» и на самоходное орудие «фердинанд».

Советское командование разгадало замысел врага, хорошо подготовилось к обороне, измотало гитлеровские войска и перешло в решительное наступление…»