Рыба красного цвета. История одной тайной войны - Уоррен Хинкл

По возвращении в Новый Орлеан из Хьюстона Ферри добровольно явился в окружную прокуратуру. Согласно его утверждениям, поездка была предпринята исключительно ради отдыха, мысль о ней возникла внезапно, под влиянием нахлынувшего на него чувства радости после победы Карлоса Марчелло в суде. Ферри настаивал на том, что в субботу он и его спутники катались на коньках в Хьюстоне, а в воскресенье охотились близ Галвестона.

Окружной прокурор Джим Гаррисон посчитал эту историю нелепой. Он приказал задержать Ферри по обвинению в «побеге из Техаса» и передал его в ФБР. Подозреваемого допросил Эрнст Уолл, тот же самый агент ФБР, который ранее звонил Бэнистеру. Ферри был освобожден. В докладе ФБР отмечалось: Ферри признался, что «публично и в частном порядке» критиковал Кеннеди за отказ обеспечить авиаподдержку вторжению в Заливе свиней и употреблял такие выражения, как «пристрелить его мало». ФБР, однако, подчеркивало, что не следует понимать эту угрозу буквально.

С помощью подслушивающего аппарата ФБР зафиксировало беседу в Чикаго между Сэмом Джанканой и одним из его помощников. Тот обронил, что Освальд был «анархистом» и «марксистом-коммунистом». Джанкана спокойно возразил: «Он был просто отличным снайпером».

Наконец-то во всей этой неприглядной истории о том, как Ли Харви Освальд барахтался в трясине разведки, факты начали вставать на свои места. Проявился механизм, в котором каждая шестеренка дезинформации относительно Освальда работала в одном направлении: возбудить подозрение о причастности к убийству президента левых вообще и Кубы — в частности. Демонстративные действия Освальда в Новом Орлеане и Мехико, рассчитанные на то, чтобы привлечь к себе внимание, подготовили сцену к спектаклю. Затем одно за другим произошли следующие события.

Во вторник Джон Мартино, технический эксперт мафии, заявил в передаче майамского радио, что Освальд распространял литературу «Комитета за справедливость для Кубы» и в сентябре побывал на Кубе, попав туда через Мексику.

В соответствии с показаниями Мартино, допрошенного агентом ФБР Джеймсом О’Коннором, эту информацию он получил из кубинского источника. Из этого же источника он узнал, что Освальд «звонил из майамской частной квартиры на Кубу, в кубинскую разведку», а в Хьюстоне «пытался торговать марихуаной и менял кубинские песо на американские доллары».

В тот же день выходящая в Помпано-Бич газета «Сан-Сентинел», ссылаясь на Фрэнка Стерджиса, сообщила, что Освальд поддерживал телефонную связь с кубинской разведкой и «имел контакты с кубинским правительством в Мехико и Новом Орлеане, штат Луизиана». Под статьей стояла подпись Джеймса Бучэнэна, брат которого, Джерри, принадлежал к «Интернациональной антикоммунистической бригаде» Стерджиса.

Агент ФБР О’Коннор беседовал со Стерджисом, признавшим, что, возможно, «обмолвился ненароком кое о чем» в разговоре с Бучэнэном, но ведь это были «догадки, домыслы и слухи».

В Далласе секретная служба, как и следовало ожидать, перехватила письмо, отправленное из Гаваны и адресованное Освальду. Как сформулировала секретная служба, из письма, датированного 10 ноября и подписанного неким Педро Чарльзом, можно было сделать вывод: «Чарльз заплатил Освальду за выполнение оставшегося невыясненным задания, требовавшего снайперских навыков». В Вашингтоне министерство юстиции получило аналогичное письмо на имя Роберта Кеннеди, подписанное «Марио дель Росарио Молина». В нем утверждалась, что Освальд «убил президента Кеннеди по приказу Педро Чарльза, кубинского агента, разъезжавшего по Соединенным Штатам под различными псевдонимами», и что Освальд «несколько месяцев назад встречался в Майами с Чарльзом, который выплатил ему семь тысяч долларов».

Судя по почтовым штемпелям, оба письма были отправлены из Гаваны на следующий после убийства день.

Лабораторный анализ показал, что оба письма отпечатаны на одной пишущей машинке. Их посчитали неуклюжей попыткой неизвестных лиц на Кубе обвинить в преступлении Кастро.

В Вашингтоне Эдгар Гувер и Николас Катценбах, присматривавший за министерством юстиции в отсутствие Бобби Кеннеди, были крайне озабочены тем пагубным эффектом, который производили слухи о зарубежных связях Освальда. Гувер отчаянно стремился отвести подозрения, будто ФБР не справилось со своими обязанностями. Катценбах и другие официальные лица боялись, как бы прозрачные намеки на руководимый из-за границы заговор не вызвали международной напряженности. Накануне Катценбах в меморандуме Биллу Мойерсу, специальному помощнику нового президента, указывал:

«Общественность должна поверить, что убийцей был Освальд, что у него не было сообщников, которые до сих пор могут находиться на свободе... Слухи о побуждениях и мотивах Освальда нужно решительпо пресекать, и нам следовало бы найти какие-то основания опровергать мнение, будто это был коммунистический заговор или заговор правых с целью свалить вину ка коммунистов».

Обсуждая создавшуюся ситуацию, Гувер и Катценбах пришли к единому мнению: весь мир следует убедить в том, что Освальд действовал в одиночку. Катценбах сообщил шефу ФБР о приказе президента подготовить доклад, который бы раз и навсегда «унял шумиху вокруг Освальда и его деятельности...».

Морпе Мартино, который исполнял обязанности специального агента, возглавляющего чикагское отделение секретной службы, получил важную информацию: за день до убийства один кубинский эмигрант похвалялся, будто его группа получила «кучу денег» и оплатит покупку оружия, «как только позаботится о Кеннеди». Этот эмигрант, Омар Эчеверрпа, клял президента на чем свет стоит.

Срочно связавшись со штаб-квартирой, Мартино сообщил, что начинает следствие по наиважнейшему делу. В ходе последующих встреч, проходивших уже под наблюдением секретной службы, поступил целый ряд подробностей: оказывается, Эчеверрпа связан с «Движением 30 ноября», а его сообщник по имени Хуан Франсиско Бланко Фернандес является военным руководителем «Директората».

События принимали серьезный оборот. Мартино уже готовился внедрить тайного агента в группировку Эчеверрпа. Может быть, следствие и вскрыло бы связи группы с лагерем на озере Поншартрен, с мафией и с заговорами с целью убийства Кастро, а это в свою очередь привело бы к Руби и Освальду. Однако ФБР решительно пресекло расследование. После того как Линдон Джонсон приказал передать дело Джона Кеннеди в ведение ФБР, оно, как сформулировала специальная комиссия палаты представителей по расследованию политических убийств, «совершенно недвусмысленно распорядилось о прекращении следствия, которое вела секретная служба». Все досье были переданы ФБР. А ФБР по имевшимся у секретной службы фактам продолжать расследование не стало.

3 декабря информационное агентство ЮПИ распространило сообщение: «Как стало сегодня известно из правительственных источников, ФБР готово передать Белому дому подробнейший доклад. Согласно докладу, убийца президента Ли Харви Освальд действовал в одиночку и сообщников не имел». Эту новость опубликовали все американские газеты. «Утечку» информации для ЮПИ организовали по распоряжению Эдгара Гувера.

9 декабря Гувер вручил президенту Джонсону итоговый доклад ФБР, в котором утверждалось, что и Освальд, и Руби действовали в одиночку. Каким-то образом его содержание получило огласку.

16 декабря комиссия Уоррена, созданная Линдоном Джонсоном для подтверждения выводов ФБР, собралась на свое второе пленарное заседание. Среди членов комиссии был конгрессмен Джеральд Форд, который поделился неприятной новостью. Ему позвонил шеф информационного агентства, его знакомый: «Послушай, Джерри, я удивлен: мы и другие информационные агентства получили эти сообщения в один и тот же день». Форд знал, о чем идет речь и чего хочет его приятель. «Как только он это сказал,— заявил конгрессмен, — я понял, на что он намекает — на сознательно подстроенную утечку информации из какого-то ведомства федерального правительства. Теперь они хотят, чтобы мы на заседаниях комиссии подтвердили те сведения, которые ранее были преданы огласке».

Попросту говоря, членам комиссии некуда было деться от навязанной им точки зрения ФБР. «Я не вижу в этом докладе (ФБР) ничего такого, что не просочилось бы уже в прессу»,— жаловался Эрл Уоррен.

Аллен Даллес бесстрастно попыхивал своей неизменной трубкой. Он не собирался делиться с комиссией известными ему фактами. По предложению Даллеса все материалы о пребывании Освальда в Советском Союзе следовало передать в ЦРУ для изучения. Это вызвало язвительное замечание сенатора Ричарда Рассела: «Вижу, вы им доверяете больше, чем я. Думаю, они должным образом препарируют все, что нам передадут».

19 декабря агенты ФБР, разбившись на пары и сменяя друг друга, вели в Эль-Пасо, штат Техас, непрерывный допрос Ричарда Нейджелла, подозреваемого в ограблении банка. Худощавый, с глубоким шрамом через весь лоб, Нейджелл оказался на редкость неразговорчив. В итоговый документ, подготовленный ФБР на основании допросов, легла только одна фраза: «Для протокола он имеет заявить следующее: его отношения с Освальдом (имеется в виду Ли Харви Освальд) ограничивались простым знакомством, встречал он его в Мехико и Техасе».