Малышка (СИ) - Яна Сокол

я в порыве гнева поливать Киру грязью. Алекс смотрит недоуменно, но по мере того, как смысл моих слов начинает до него доходить, на его лице тоже появляется ярость.

Секунда, и мы сцепляемся. Мне прилетает в нос, я отвечаю. Практически вся мебель в комнате превращается в щепки.

— Я тебя предупреждал, — кричит Алекс, делая хук правой.

— Ты мне соврал, — я от него не отстаю и врезаю ему под дых, — говорил, что она тебе как сестра, а сам втрескался в нее по уши, — обвиняю я.

— Она этого не знает, — отвечает он, снова набрасываясь на меня.

А я еще сильнее его бью, вымещаю на нем свою злость за то, что не могу добраться до Валида. Сколько проходит времени, не знаю, но в конце концов наши удары становятся слабее. Мы оба выдохлись. Он никогда мне по силе не уступал, а сейчас, подогретый яростью, и подавно. Никто из нас не хотел сдаваться.

Наверное, именно в этом я нуждался в тот момент: дойти до невменяемости. Хотелось стать бесчувственным, непрошибаемым, таким, как раньше.

Сейчас внутри я просто горел. И плевать было на кровоточащие раны и на то, что ребра, кажется, сломал и они не давали нормально вздохнуть. Я ничего не чувствовал, кроме горя, при этом осознавая, что готов ее простить, только бы она осталась со мной.

Такое чувство, будто в открытой на груди ране кто-то без продыху копошится, превращая мои внутренности в кашу.

Мы оба упали на пол напротив друг друга. Алекс смотрел исподлобья, утирая кровь из брови, что заливала ему глаз.

Парни, столпившись у двери, переводили недоуменные взгляды с Алекса на меня, но в этот момент перед ними я просто умирал.

Сука, а это, оказывается, больно — любить.

Глава 30

Кира

После разговора с Савой я просто осыпалась. Как песчаный замок, сбитый волной почти до самого основания. Прорыдав и успокоившись, я наконец собрала себя в кучку.

Нет, боль не отступила и даже не притупилась, но я дала себе слово, что больше не буду позволять ей руководить мной.

— Я больше не хочу с ним разговаривать, — сообщила утром Роману, который что-то жарил на кухне.

— И тебе доброе утро, — поприветствовал он, улыбаясь. Только глаза все такие же серьезные. — Как пожелаешь.

Да именно этого я и желаю.

С головой ушла в работу. Моя система работала, несмотря на небольшие помехи и сбои, которые мы с Романом учились предотвращать. Все было прекрасно, что не могло не радовать.

Но этого было мало, чтобы забыться, и я приступила к улучшению системы Романа. Он, конечно, был против, поэтому начала я это делать тайком, по ночам, когда сон не шел или я просто боялась заснуть. Утром он ругался, потому как не мог понять, что произошло, подозрительно косился на меня. А я что? А я ниче. Делала морду кирпичом, мол, я уж точно тут ни при чем. Правда, очень скоро он меня подловил.

— Попалась, — радостно воскликнул Роман за моей спиной, да так громко, что я подскочила на стуле и чуть не упала. — Что ты тут забыла, а?

— Господи, зачем же так пугать? — выдавила я из себя, когда смогла говорить. — Так же можно и до инфаркта довести, — сделала я возмущенный тон.

— Гляди-ка, она еще меня отчитывать собралась, — не поддался на мою уловку Роман. — Что ты тут делаешь?

Понимаю, что юлить не получится, и прикусываю губу, не зная, с чего начать.

— Ну? — он садится рядом, осматривая новые команды, что я набираю. — Че за абракадабра у тебя тут?

— Ну это… я хотела тебя отблагодарить и…

— Потому решила мне всю систему раскорячить? — выговаривает Роман. — Да еще и молчала как партизан все это время. Поразвлеклась за мой счет?

— Конечно нет, — возмущаюсь уже я, — просто… просто ты меня не спрашивал.

— А, так это я виноват? — недоверчиво приподнимает он брови, сложив руки на груди.

— Конечно нет, — повторяю я. — Извини.

— Доделывай, что начала, — говорит он после долгого молчания, когда я уже готова была сквозь землю провалиться от стыда. Удивленно вскидываю голову. — И чтобы по ночам тут не сидела, поняла меня? А то запирать на ночь тебя буду.

— Так ты не злишься? — спрашиваю я, нарываясь.

— Конечно злюсь, — откатывается он от стола. — Но понимаю.

Мне с ним все-таки очень повезло.

— И не обольщайся, — продолжает Роман. — Я из меркантильных соображений. Надеюсь, и улучшения твои будут ничуть не хуже твоей системы отслеживания, — сообщает он, покидая комнату. — И чтобы утром все работало.

Разворачиваюсь к мониторам, не скрывая широкой улыбки. Все-таки мне повезло. Еще бы деда нашелся для полного счастья.

Я уже не помню свою другую жизнь. Когда все было нормально. Когда работала на нормальной работе, жила в нормальной квартире и была нормальной. Все это сейчас кажется сном.

Как быстро человек привыкает к не зависящим от него обстоятельствам, как легко подстраивается под окружающий мир! Уму непостижимо.

За такое короткое время я излечилась от страха, посеянного моим бывшим. Влюбилась. Себе-то я в этом могу признаться.

И осталась с разбитым сердцем.

Но нашла новых знакомых, увидела столько интересного и теперь вот работаю так, как всегда мечтала. Сложись все по-другому, вряд ли бы это могло случиться.

Только мысли о дедушке не давали покоя. Мы так надолго никогда не расставались.

Да и слова Романа о том, что он… его… Нет, нет и нет! Он жив, и я его найду.

Перепроверяю новые сводки со спутника.

Роман еще не в курсе, что я подключилась к нему.

Боюсь, никакие меркантильные соображения Романа не заставят его, если вдруг он узнает об этом, оторвать мою голову.

Утро вечера мудренее. Расскажу ему утром. Ну или когда будет положительный результат. Может, тогда он не так сильно разозлится.

Сон не шел. Как в замедленной съемке, перед глазами проплывала наша первая встреча с Савой. Вот он появляется в дверях… Он ведь мне сразу понравился.

Меня будто кипятком обдало еще до того, как я встретилась с его жадным взглядом.

Боже, как он на меня тогда смотрел. Будто во всем мире я одна для него центр мироздания.

Пожирал меня взглядом. Любой женщине польстило бы такое внимание, тем более неискушенной мне.

Но потом я вспомнила бывшего и очарование момента ушло. Я была в шоке от собственной реакции.

От его слов пришла в ярость.

Его напор на следующее утро меня напугал. Не привыкла я к тому, что мне в лицо говорят, что хотят