КвазаРазмерность. Книга 2 - Виталий Вавикин

Из мыслей другого ученого – акеми по имени Мар-Сен – Сарс извлек размышления о доме жизни, который понимался как сложная многоклеточная структура, материалом которой служит плитка многоуровневости бытия, внутри которой заключено бесконечное число вселенных, существующих по замкнутому принципу повторения, где все доступные варианты развития событий предусмотрены для каждой вероятности линейного времени. ВСЕ уже прожито и ВСЕ предстоит прожить. Акеми рассматривали это как алхимический сплав фатализма и надежды…

У каждого ученого было свое собственное понимание мира, и каждый имел что-то общее. Они были цельной командой, но в то же время находились недосягаемо далеко друг от друга. Особенно некоторые. Такие, как, например, Мар-Сен или геолог Марл. Еще Сарс изучал державшегося в стороне от других ученых ремонтника по имени Джудас. Седой и уставший, ремонтник чувствовал себя лишним среди россыпи гениальностей. В том, что каждый ученый в экспедиции – гений, Джудас не сомневался, считая, что других Иерархия попросту не отправила бы на такое ответственное задание. «Это ведь не один из модных игровых проектов, где дети учатся ненавидеть друг друга, – думал Джудас. – Это важно». Что касается его собственных навыков, то он тоже был одним из лучших ремонтников. Вот только ремонтники в жилых комплексах были никому не нужны. Всем занимались либо машины, либо нейронные сети. Такие, как Джудас, требовались лишь в старых музеях, где находилось оборудование предков. Наблюдать за техникой, ремонтировать, поддерживая в рабочем состоянии, чтобы редкие посетители оставались довольны – вот работа Джудаса.

Когда он был молод и выбирал себе профессию в соответствии с имевшимися на счетах родителей единицами Влияния, которые они могут заплатить за комплект обучающих программ, отец советовал Джудасу стать строителем. На специальность корректировщика строительных процессов у отца не хватало единиц Влияния, и семья притворялась, что в профессии корректировщика нет ничего примечательного. Но иногда вечерами, незадолго до сна, увлекшись построением планов жизни сына, мать забывалась и говорила, что если не Джудас, то его сын или внук смогут получить образование корректировщика. Молодой Джудас смотрел на мать, затем косился на отца и представлял, как давно нечто подобное говорили родители отца, не способные наскрести необходимое количество единиц Влияния для получения сыном образовательных программ строителя, и строили планы, что дети сына, смогут себе это позволить. «Выходит, мою судьбу предрешили еще до моего рождения», – подумал тогда молодой Джудас, решив, что сделает все возможное, чтобы разорвать замкнутый круг.

Сейчас, в преддверии дряхлой старости, он вспоминал далекие дни юности и довольно кивал: круг разорван, и если не считать сына, решившего стать строителем, все время высмеивая работу отца, то Джудас ни о чем не жалел. Сын доказывал, что с судьбой не стоит садиться за карточный стол: всегда останешься в дураках. И нет смысла злиться и пытаться что-то изменить. Проще смириться, признать неизбежность, иначе будешь получать пинки и затрещины всю жизнь. Когда-то давно именно так смирились родители Джудаса. Теперь, когда внук выбрал судьбу деда, они гордились и радовались, понимая, что поступили верно, одобрив выбор Джудаса в молодости, потому что теперь, объединив накопления Джудаса с единицами Влияния, которые удалось сэкономить на его образовании, можно будет оплатить внуку образовательные программы корректировщика. Ничего не изменилось.

Сарс изучал эти мысли достаточно долго, но так и не смог разобраться в мотивационных импульсах сложного, связанного с материальной оболочкой сознания. Лучше уж сплав фатализма и надежды акеми. За последним Сарс наблюдал в то же время, что за Джудасом. Мар-Сен был интересен уже потому, что являлся единственным акеми в экспедиции, а его включение в состав группы имело в базе сложную цепочку зависимостей, целей и рычагов воздействия, без которых Мар-Сен никогда бы не оказался на одной из перевалочных баз. Безусловно, его связь со скандально известным монополистом по имени Лок-Кли порицалась клириками Иерархии, но именно благодаря Влиянию и связям последнего акеми попал в экспедицию. Общественности это подавалось как шаг Иерархии к примирению с Квазаром, но в действительности причины были совершенно другими.

Какую пользу хотел получить Лок-Кли, внедрив в экспедиционную группу своего человека? Во-первых, подобное позволяло ему быть в курсе, как в действительности обстоят дела с Великим ледником, потому что если Ледник прогрессирует, Иерархия никогда не позволит просочиться этой информации в общественный доступ. Во-вторых, монополист последние несколько лет безрезультатно пытался отыскать найденное в ремонтных полостях жилого комплекса Galeus longirostris «Послание». Единственный союз Иерархии, акеми и Энрофы дал результат и развалился сразу, как только клирики изъяли «Послание» из совместного доступа, объявив ересью. Теперь «Послание» считалось официально утерянным, и от этого цена на него возросла до немыслимых высот. Если верить ученым Энрофы из группы, участвовавшей в поисках, то «Послание» резонировало, словно не принадлежало к линейности материального мира. Позднее клирики отрицали резонирование «Послания», хотя именно этот факт лег в основу образования единственного в истории КвазаРазмерности тройственного союза непримиримых врагов.

Для поисков «Послания» был разработан универсальный передатчик, который можно было модифицировать в поисковую систему резонансных отклонений. Сарс изучил устройство прибора во время первой активации, когда Мар-Сен только выходил на связь с Лок-Кли. Скопировать разработки и создать аналогичную поисковую систему, пользуясь имевшимся на базе оборудованием, оказалось не так просто, как Сарс думал вначале. Для выполнения поставленной задачи ему потребовалось изучить базисы Подпространства и взаимодействие двухуровневой реальности. Данных было не так много, и большую часть пришлось извлекать из воспоминаний ученых. Потом работа пошла быстрее. Сарс активировал процесс самопроизводства перевалочной базы, предоставив системам детальные схемы ремонтного робота, снабженного поисковыми системами резонансных отклонений. Защитные алгоритмы базы расценили модификацию машины как защитную меру, призванную повысить безопасность, и попытались переключиться в защитный режим.

Алгоритмы вернулись к начальным установкам. Никто из участников экспедиции не знал, что несколько секунд база воспринимала их как врагов, активировав защитные системы. Сарс сумел заблокировать нейронные системы вооружения, но механические системы продолжали представлять опасность. Ситуация превратилась в очередное противостояние Сарса и адаптивных алгоритмов базы, только на этот раз в эпицентре сражения оказались участники экспедиции. Параллельно с нападением и защитой алгоритмы базы продублировали переданные им схемы устройства поиска резонансных отклонений, посчитав это необходимым. Главным врагом по-прежнему оставалась вторгшаяся на запретную территорию научная экспедиция, но адаптивные алгоритмы впервые заметили присутствие Сарса, попытались отыскать его. В поисках ответа они зашли в тупик, вернулись к последним изменениям, внесенным в главные схемы Сарсом, и сочли прибор поиска резонансных отклонений возможным ответом на невидимость противника. Поэтому спустя час после активации защитных систем база была усеяна модифицированными роботами.