История Больших Призов 1972. Год Фиттипальди. - Хайнц Прюллер.

Хотя, откликнувшись на личную телеграмму Раймунду босса Fiat Аньелли, Firestone согласилась изменить решение об уходе и даже открыть завод в Бари - но четыре недели без исследований, тестов и изготовления гоночных шин означают, по словам инженера Брюса Харриса, "два шага назад". А два шага - это на трассе две секунды.

Америка: Двойной удар Стюарта

Когда цирк Формулы 1, подобно саранче, обрушился на обе свои канадские штаб-квартиры - "Flying Dutchman" и "Holiday Inn" - недалеко от Моспорта, BRM оказались без конструктора Тони Саутгейта и Рене Виселля. Саутгейт перешел в Shadow, чтобы вместе с Аланом Рисом и спонсорской поддержкой в 500 000 долларов создать там команду Формулы 1. А Виселль взял напрокат на оставшиеся две гонки Lotus, потому что, как жаловался Рене, "BRM за моей спиной наняли Регаццони". "А какое Виселлю до этого дело?", - пробурчал Парнелл.

Моспорт, длиной 3,9 километров - типичная провинциальная трасса: она неровная, как стиральная доска, между идеальной траекторией и отбойниками растут сорняки, везде камни и комья земли. Халму эта трасса во время гонки Кан-Ам показалась "просто ужасной", но вслух он этого не сказал. Сотни добровольцев работали два дня и две ночи, чтобы исполнить пожелания Стюарта. Но и после этого Регаццони не мог понять, "как здесь можно проводить Гран-при", а Клей, без сомнения, не из пугливых. "Чтобы изменить лицо", он теперь отращивал усы, которые Рожер Бенуа ежедневно фотографировал, как гордый отец своего первенца. По словам Регаццони, "это будет татарская бородка". Жены гонщиков окоченевшими пальцами замеряли времена круга. Эмерсон запретил Марии-Хелен перейти с ледяного бетона на освещенную солнцем стену боксов, "потому что это слишком опасно". Сам Фиттипальди не почувствовал в себе никаких изменений, "хотя вообще-то мне надо было бы загордиться, или нет?" На тренировке развернулся Жаки Икс: "в этом году это со мной впервые".

И перед Ferrari и перед "толпой" Ford появилась великая цель: оба мотора выиграли по 49 Больших призов. Приближалась юбилейная победа. Когда я заговорил об этом со Стюартом, он согласно кивнул: "Хорошо, что ты сказал. Думаю, теперь у меня еще больший стимул". Йохен Риндт однажды сказал, что для того, чтобы стать чемпионом мира в Формуле 1, нужны три вещи: хорошая машина, мотор Ford и Уолтер Хейз. Этот генерал от автоспорта, будучи ближайшим соратником Генри Форда, сопровождает того на все важные переговоры, как Генри Киссинджер президента Никсона. В 1966 году он заключил с Cosworth знаменитый договор о семи миллионах, а в ноябре 1970 он попросил извинения перед друзьями, которые со всего мира прилетели в Лондон на ужин, что не сможет присутствовать, "потому что мне нужно заняться более важными вещами": Хейз решал задачу, как вырвать Стюарта из силков Ferrari и сохранить для Ford. Вероятно, Джеки считал, что именно для этого человека он должен добыть 50-ю победу в Гран-при.

На тренировке Стюарту не повезло: во время прогрева в паддоке была повреждена масляная помпа в "005", а запасную машину Джеки с упавшим давлением масла припарковал на трассе. "Стюарт вылетел?", - выжидаючи поинтересовались Икс и Регаццони. Пока беззащитный Стюарт сидел в боксах, McLaren молниеносно нанесли удар, в субботу в 11:30 утра: Ревсон и Халм натянули квалификационные шины и в течение одной минуты показали то время, о которое соперники обломали зубы: стартовые места 1 и 2 для Ревсона и Халма, впервые в истории поул у McLaren.

Ревсон спокойно вылез, надел оранжевый колпак, а один из фанатов наклеил ему на руль измененный рекламный слоган Avis: "Peter tries harder!". Четыре часа спустя Ревсон потерял левое заднее колесо. "Внезапно слева ко мне начало подниматься серое полотно дороги", - описывал он мне свое впечатление. Во время гигантского разворота Ревви немедленно убрал ногу с педали газа, "чтобы хотя бы спасти мотор". К счастью, он никуда не врезался, но решетчатый забор оторвал у него с машины нос и заднее антикрыло. Полчаса спустя служба эвакуации притащила быстрейшую на тренировке машину обратно, Ревсон с серьезным лицом сидел в кузове. "Теперь интересно, что сломается у меня", - шепнул Халм. Не сломалось ничего, потому что Денни и Тедди Майер вовремя заметили, что один из болтов был недостаточно крепко закручен.

Рядом с Ревсоном и Халмом, впервые в своей карьере, в первый ряд квалифицировался Петерсон. Возможно, он даже сам себя лишил поула: Ронни умудрился именно на своем запрограммировано быстрейшем круге, перед тем как квалификационные шины стоимостью по 9000 шиллингов разлетелись на кусочки, попасть в "толпу" из восьми машин - а там все задерживали друг друга. Регаццони притормозил де Адамич. Он приехал в боксы, перепрыгнул через стену и поздоровался с парочкой опасного вида людей с бородой. "Мафия", сказал Бенуа.

Вечером некоторое удивление вызвал Робин Херд, который пригласил своих пилотов на ужин в "Holiday Inn", но в очередной раз про это забыл: когда Петерсон, Лауда и Беттлер пришли, Робин уже сидел за столом с Крисом Эймоном, который в 1973 году собрался вернуться в March. За соседним столом сидела команда Ferrari, издалека помахал рукой Стюарт. "Вот видишь", - улыбнулся Петерсону Икс, - "с тех пор как ты стоишь в первых рядах, Стюарт начал с тобой разговаривать". Ронни засмущался, почти полез под стол, но Шетти продолжил разговор: "Если у тебя в гонке будут проблемы со Стюартом - просто скажи. Тогда мы снова отправим вперед Регаццони".

Крис Эймон послушал по радио прогноз погоды: дождь и туман. В воскресенье за завтраком Хилл положил себе на поднос кучу всего и ругался: "Bloody day". И действительно. Плотный, как молоко, туман опустился на Моспорт. Разогревочную тренировку отменили, пилоты улеглись поспать на стопки шин. Тысячи фанатов бродили по трассе, отбрасывали в сторону камни, выламывали комья земли. Все говорило в пользу отмены гонки, но решение все оттягивалось. Ревсон строил планы: "после обеда по телевизору будет интересный футбольный матч", другие предвкушали репортаж о русско-канадских хоккейных битвах, которые, как и Гран-при, спонсируются пивоварней Labatt.

В конце концов, команды решили, "чтобы осчастливить 50 000 зрителей", отправить машины на трассу по одной на три круга, в порядке стартовых номеров. Первые отправились на тренировку в тумане, как горнолыжники, исчезли в молочном сумраке и вернулись как Амундсен с Северного полюса. Вопрос Джеки Стюарту: "Насколько быстро ты мог ехать?" "Мне казалось, что 400 миль в час: я вообще ничего не видел", - ответил Джеки. "Даже хуже, чем в 1968 на Нюрбургринге?", - спросил я. "Видимость хуже, чем тогда. Но сегодня я знаю, что нам и тогда не следовало стартовать". Север поинтересовался у Стюарта, прежде чем стартовать, Бельтуа - у Севера, Ройтеманн - у Фиттипальди. "Очень, очень скользко", - серьезно сказал чемпион мира, "потому что трасса очень грязная. Туман то поднимается, то опускается". "Не удивительно, ведь мы выдуваем туман вверх нашими выхлопными газами", - ухмыльнулся Петерсон.