Пик затмения (СИ) - Сойфер Дарья

– Брин! – Джо опустился рядом и приложил ухо к груди исландки. – Она дышит… Но как… Я думал, это Роуз… Чертова маска! Брин, как ты могла…

– А ты знал! – выпалила Мара. – Ты знал, ради чего весь этот ритуал, да? Знал, что всем грозит! Неужели ты думал, она оставит тебя одного или подарит Роуз?

– Тамрико, о чем ты?! – вмешалась Дзагликашвили. – Маквайан, объясни немедленно!..

– Я хотел защитить ее! – Джо проигнорировал учителя.

– Чертов дурак! – кулак Мары обрушился на индейское плечо. – Хотел защитить ее?! Отказался бы от ритуала! А если бы я не успела? Брин, очнись! Ты слышишь меня? БРИН!

С приоткрытых губ исланки сорвался вздох, ресницы дрогнули, но глаза остались закрытыми.

– Роуз… – едва слышно выдохнула Брин. – Я связала ее… В нашей палатке… Прости, я должна была…

– Брин, все хорошо! – Мара наклонилась ниже, провела рукой по волосам подруги. – Я погасила костер, нарушила ритуал… Все уже неважно, все тут, рядом…

Веки Брин распахнулись, и ледяные глаза уставились на Мару.

– Я не понимаю что со мной… – пробормотала исландка. – Очень болит голова… Почему все шепчут?

– Кто шепчет, Брин? – Мара едва видела подругу в соленом тумане слез.

– Все шепчут. Ты разве не слышишь этот шепот? – Брин снова прикрыла глаза. – Нанду говорит, что найдет Густава и убьет его. И у него болит локоть, очень сильно. Джо говорит, что боялся меня потерять… Дзагликашвили собирается позвонить твоему отцу, Имагми… Тихо… Вот, разве ты не слышишь? Имагми только что шепнул: «Ритуал сработал…»

Мара выпрямилась, обвела взглядом всех, кто стоял рядом. Или все оглохли, или Брин сошла с ума… Озадаченные лица говорили, что она попала в точку, но как, если никто не произнес ни звука? Мара посмотрела на Имагми. «Ритуал сработал», значит? Не может быть! Она ведь погасила костер! Да и новый дар… Разве это действительно правда?

– Имагми, что?.. – начала она, но ангкакук кивнул, не дав договорить.

Подошел ближе, наклонился, и Мара увидела на его плече длинные глубокие борозды от когтей.

– Она слышит мысли, – он озабоченно заглянул в лицо исландки. – Она была не готова… Нет контроля, защиты, организм слишком слаб. Она не сможет принять дар…

– Джо… – тихонько позвала Брин. – Почему так болит голова?

– Что делать?! – не выдержала Мара. – Как это остановить? И почему?.. Почему, ведь я же успела? Я… Я погасила, костер, Имагми! Что это?..

– Ты опоздала, – раздался над ухом знакомый голос.

– Густав? – Мара обернулась, и с трудом удержалась от того, чтобы не перевоплотиться в медведя снова и не откусить голову одному из мерзкой Четверки.

Сейчас Густав был без грима. В традиционной африканской одежде – но без грима, и выглядело это дико. Как будто полусумасшедший шведский старик собрался на карнавал.

– И ты еще смеешь здесь появляться? – психанул Нанду. – Из-за тебя это все! – он заломил старику руку за спину. – Миссис Дзагликашвили, звоните Эдлунду! Вукович! Кошкиной! Пусть его арестуют, заберут, посадят до конца дней!

– Густав?.. – грузинка выглядела напуганной и растерянной, как маленькая девочка, в печальных темных глазах блестели слезы. – Неужели все это был обман? С твоей смертью? Я оплакивала тебя… И все ради ритуала? Не думала, что скажу это, но Торду прав. Тебе самое место в тюрьме! Вот только найду сумочку с телефоном… Торду, держи его крепче!

– Не волнуйся, Медея, я не собираюсь сбегать, – с умиротворенной улыбкой ответил Густав. – Я знаю, что нарушил закон и по моей вине пострадал невиновный. Но теперь моя миссия выполнена, и я готов ответить.

– Как мне спасти ее? – вмешался Джо.

Он приподнял Брин, прижал ее голову к груди и нежно гладил по волосам.

– Никак, – Густав продолжал блаженно улыбаться, непохожий на самого себя. – Мне жаль ее, но она не должна была вмешиваться. Ее сознание, ее разум были не готовы к новым возможностям. Она приняла больше, чем могла принять, и не сможет с этим справиться. К сожалению. Но у нас есть другие пары, в которых все прошло успешно. Они пока молчат, могли еще не почувствовать изменений. Но все они стали частью великого будущего.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Густав, о чем вы все говорите?! – воскликнула Дзагликашвили.

– Тебе очень повезло, Медея. Ты присутствуешь при рождении новой расы солнцерожденных. Сегодня свершилось древнее пророчество. Дар, которого когда-то были лишены дети Солнца, сегодня вернулся к нам. Союз Четырех веками ждал этого дня, потом появилась эта девочка, Тамара Корсакова. Зимняя и летняя в одном теле… И мы поняли, что время пришло. Здесь, на этом самом месте, когда-то провели ритуал наши предки. Мне жаль, что Эш пострадала, но мы знали, на что шли. Мы принесли в жертву себя – и наших избранных.

– Что? – вмешался Мбари. – Вождь говорил, это честь!

– Конечно, честь! – с готовностью кивнул Густав. – Ваши тела – это просто сосуд, не так ли? Вы стали вместилищем нового дара! Уникального, необыкновенного… Кто-то сможет читать мысли, как наша юная исландка, кто-то – видеть прошлое или будущее. Кто-то услышит погоду или, возможно, научится управлять ей. А дар исцеления? Сколько жизней можно будет спасти взамен своей?

– Почему взамен? – вмешался какой-то рыжий мальчик, держась за рану на боку. Видно, тоже участник ритуала. Может, тот лис, что пытался напасть на Мару?..

– Большой дар требует больших сил, – Густав снова улыбнулся, словно обещал всем по ведру с мороженым. – Как бы мы ни готовили избранных, их организм слишком слаб, чтобы долго быть сосудом новых способностей. Вы родите детей – они унаследуют дар, и справятся с ним чуть лучше. Возможно, доживут до сорока или даже пятидесяти. Но по-настоящему сильными, истинными детьми Солнца, смогут стать только ваши внуки. Третье или даже четвертое поколение. И все они будут почитать вас, в историю будут навечно вписаны ваши имена. Разве это не честь, Элиот? Мбари? Нгайре? Джо?

– Нет, – вдруг ответил Джо.

Бережно положил Брин на землю и встал. Подошел к Густаву и заглянул в глаза.

– Нет, – решительно повторил индеец. – Это не честь. Ни один дар не стоит жизни моей Брин. Я найду способ помочь ей. И ни один из нас не будет пользоваться даром до конца дней. И мы лучше останемся бездетными, чем позволим страдать нашим детям.

– Правда, Джо? – ухмыльнулся Густав. – А разве ты не пользовался даром сновидений? Иначе как бы вы смогли меня разоблачить?

– Это не связано с ритуалом, – нахмурился Джо.

– Это были предвестники. Знак того, что ты готов. Солнце поставило на тебе метку избранности. Теперь твои сны станут ярче и понятнее. Чаще. Сильнее. Возможно, видения будут посещать тебя наяву. Ты увидишь будущее, Джо. За это любой отдал бы все самое дорогое – и даже больше. Ты не сможешь отказаться от дара. Как бы ты ни старался.

– Смогу, – с вызовом ответил Маквайан. – Я откажусь от…

– Не смей! – проревело за спиной у Мары.

Высокий индеец с длинными седыми волосами и шрамами через всю грудь подошел бесшумно, но теперь все слышали только его.

– Ты позоришь не только свой род и клан, – громко и твердо продолжал он. – Ты позоришь всех оджибве. Всех предков, чья кровь течет в твоих жилах. Будь мужчиной и прими свой долг с достоинством. Иначе я отрекусь от тебя, а племя никогда не примет назад труса.

– Это я отрекаюсь от племени и тебя, Сидящий Бык. Ты солгал мне.

– Как ты смеешь обвинять меня во лжи, Медвежья Шкура?

– Ты сказал, что дар принесет болезни мне. Ты не сказал, что он навредит моим детям. Что он убьет мою невесту.

– Она виновата сама. Ты предал мой договор с лакота, и расплатился. Оставь ее и будь верен зову предков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я. Отрекаюсь. От тебя, – с расстановкой повторил Джо тихим, уверенным голосом. – Я ухожу из племени. И если нет способа спасти Брин и отказаться от дара, я умру вместе с ней.

– Тише-тише-тише... – Нанду отпустил Густава и в один прыжок подскочил к другу, отодвигая его от разгневанного вождя. – Вот так. Давай не горячиться, окей? Мы что-нибудь придумаем, да? Брин, конечно, накрыло, но она ведь у нас умная, верно? Самая умная из всех, кого я знаю. Какая-нибудь психология, медитации, гипноз… Наверняка есть способ! Ну же! Джо! Или ты, шаман! – бразилец повернулся к Имагми. – Скажи ему, что мы ее спасем!