Пассионарная Россия - Георгий Миронов

Интересно, что С. И. Чевакинский, возводивший в то время собор Николы Морского на Сенной площади, привлек своего талантливого ученика Василия Баженова к работе над проектом и тот возвел колокольню Никольского собора.

Сохранился прелюбопытный документ – своего рода характеристика, данная Кокориновым Баженову. В январе 1760 г. он писал И. И. Шувалову:

«Санкт-Петербургской Академии художеств студент Василий Баженов по особливой своей склонности к архитектурной науке прилежным своим учением столько приобрел знания как в начальных пропорциях, так и в рисунках архитектуры, что впредь хорошую надежду в себе обещает: что осмеливаюсь вашему высокопревосходительству за ево прилежность и особливый успех всепокорнейше представить к произвождению в архитектурные второго класса кондукторы с жалованьем по сту двадцати рублев в год».

В знак признания успехов в учении был архитектурии прапорщик направлен помощником к самому Растрелли, а в 1760 г. – пансионером в Париж. Василий Баженов повсюду оправдывал ожидания… Из Парижа И. И. Шувалову доносят: пансионер делает блестящие успехи и скорее всего получит первую награду в ближайшем собрании архитекторов за сочиненный им проект Дома инвалидов. К сожалению, проект В. Баженова не сохранился, однако, судя по воспоминаниям современников, легкость и изящество проекта при всей внушительности размеров здания-ансамбля поразили самых строгих ценителей искусства. Успешно прошли и экзамены в парижской академии. Полученный им почетный архитектурный диплом предусматривал поездку в Рим за счет Академии.

Из Италии Баженов вернулся в Россию 2 мая 1765 г.

Баженов записывает в дневнике: «… В третью годовщину восшествия на престол государыни нашей состоялась торжественная инагурация Санкт-Петербургской Академии художеств». На праздничной выставке – чертежи, рисунки, офорты пансионера Василия Баженова.

Новая императрица Екатерина II хочет доказать всему миру свое искреннее стремление дать России просвещение и процветание.

Начинается создание «Комиссии по градостроительству». В ее задачи входит разработка концепции строительства крупных государственных объектов, учебных заведений, воспитательных домов, просветительных учреждений.

Как будто бы Екатерина покровительствует архитекторам российским. А молодым зодчим вдобавок заинтересовался цесаревич Павел. В записках воспитателя цесаревича С. Порошина появляется оценка будущего императора: «Работы господина Баженова подлинно хорошо расположены и вымышлены…»

Однако архитектору мало для счастья одобрения его проектов. Зодчий на то и зодчий, чтоб строить, а не рисовать. Но, кажется, лед тронулся. Императрица Екатерина II одобряет проект Института благородных девиц при Смольном монастыре. Величественная и изящная композиция поразила многих архитектурной изобретательностью, сочетанием русской «специфики» и мирового классического архитектурного опыта. Но проект не осуществился: предпочтение отдали проекту Кваренги… В нем больше барочности, меньше русскости. Тем и оказался любезен двору. Но память о смелом проекте у государыни осталась. 2 декабря 1766 г. Екатерина назначает Василия Баженова архитектором при Артиллерии с чином капитана Артиллерийского. Баженов работает над сооружением каменного здания Арсенала в конце Литейного проспекта. Но путь его лежал к иному арсеналу.

В 1767 г. он уже работает в Петровском арсенале в Москве, в Кремле. Грандиозный замысел молодого зодчего: генеральная реконструкция Московского Кремля. Его непосредственное начальство – генерал-фельдцейхмейстер граф Григорий Орлов, стремясь потеснить Потемкина, соблазняет Екатерину сим грандиозным замыслом. В связи с предстоящим приездом государыни, обсуждается проект строительства в Кремле новой резиденции императоров России.

Но Баженову скучно просто реконструировать старые здания. Он предлагает исполинскую затею, сводившуюся к застройке всего Кремля одним сплошным дворцом, внутри которого должны были очутиться все кремлевские дворцы с Иваном Великим… Идею поддержал Орлов. Грандиозный план привлекает и Екатерину – показать всей Европе, что Россия преодолела временные экономические трудности и накануне войны с Турцией готова начать столь дорогостоящий проект.

Летом 1768 г. В. Баженов приступил к проекту реконструкции, к созданию большой модели Кремлевского дворца. В июле он был утвержден главным архитектором сооружения Большого Кремлевского дворца. Для строительства здания он создает не просто архитектурную команду, а что-то вроде студии, средневековой боттеги, где молодые русские зодчие на практике осваивали тайны ремесла, причем учились не только собственно архитектуре, но плотничали, столярничали, лепили, рисовали, готовили модели, учились понимать проекты, схемы, чертежи, изучали механику, физику, знакомились с историей архитектуры.

В истории русской культуры роль «студии» Баженова трудно переоценить.

О проекте Баженова с восторгом говорили при дворах европейских монархов. Чума, длившаяся в Москве до 1771 г., приостановила реализацию проекта. Но вот, наконец, Сенат утвердил на 9 августа 1772 г. торжества по случаю «вынутия первой земли».

Едва начавшись, работа была прекращена – по приказу самой Екатерины II. Более того – приказано было засыпать рвы, разобрать фундамент, восстановить в прежнем виде стены и башни. Это случилось в 1775 году.

Однако предвестники бури чувствовались значительно ранее. Строительство почти не финансировалось.

В чем причина? Специалисты, исследовавшие эту историю, высказывали разные мнения. Одно из распространенных – чисто финансовые соображения. Война с турками действительно потребовала расходов и казна была пуста. И все же, полагает Вадим Пигалев, автор книги «Баженов», это малоубедительно. И война, как ни крути, закончилась в пользу России, а денег, денег-то и ранее не хватало. Их даже стало чуть больше – Турция выплачивала большую контрибуцию. Высказывалась точка зрения, что строительство, начатое Баженовым, наносило вред старинным постройкам Кремля. Однако Баженов строго следил за сохранностью старинных построек. Впрочем, повод возник – в отсутствие Баженова упала старая стена на месте бывшего Черниговского собора. Однако, как писал Баженов в представленном объяснении, это было запланировано. Возник спор в околодворцовых кругах. Екатерина приняла сторону тех, кто выступал за сохранение Кремля в первозданном виде. Вадим Пигалев полагает, что тут проявилось не просто нежелание вести дискуссию с фаворитами относительно перестройки Кремля. Просто государыня затевала грандиозное строительство, чтобы доказать силу России. Но доказала эту силу победой над Турцией, – престижные причины перестройки Кремля отпали, да и строительство обещало быть долгим и дорогим. Неизвестно, когда заработаешь на нем политический капитал. А тут ещё бунт пугачевский. И Потемкин, стремясь досадить конкуренту Орлову, пугает последствиями: не принято, дескать, строить новое на костях предков. Не масонство ли тут? Масонства Екатерина II побаивалась. Строительство заморозили. Потемкин за мудрый совет получил почетную шпагу и графский титул. Орлов впал в немилость. Для Баженова остановка строительства была трагедией…

Василий Баженов посвятил кремлевскому проекту лучшие годы. По независящим от него причинам проект не осуществился. Однако остались планы, схемы, модели, позволяющие судить о талантливости замысла зодчего.

«Если бы эти постройки были осуществлены, – писал профессор Кембриджского университета Эдвард Кларк, посетивший Москву в 1800 г., – это было бы одно из чудес света».

Но в наследство нам остались не только проект, но и созданная Баженовым школа – Кремлевская экспедиция, ставшая основой для создания русской академической архитектурной школы. Здесь под руководством Баженова воспитывались будущие светила русской архитектуры.

Однако зодчий не долго пребывал в отчаянии и бездействии. Последовал новый заказ. Екатерина II в 1775 г. приобрела подмосковное имение Черная Грязь, которое было переименовано в Царское Село, или – Царицыно.

Е. Н. Шамшурина в книге «Царицыно» пишет, что Баженов намеревался, получив заказ на перестройку дворцов в имении, создать истинно русский национальный ансамбль на основе синтеза русских и классических композиционных принципов, но был вынужден, подчиняясь воле заказчицы, добавить к этому некоторое количество готических и псевдоготических деталей. Царицынские постройки дали начало новому стилю – «новому национально-романтическому направлению русской архитектуры». При этом, как подчеркивает В. Снегирев в книге «Баженов», зодчий исходил из элементов так называемого московского барокко, а не из собственно готического стиля. Он возрождал элементы русской архитектуры XVII в., обогащая его новыми, из века XVIII архитектурными деталями. Главным строительным материалом он выбрал красный кирпич и белый строительный камень, уже выбором материала протягивая связь со старорусской архитектурной культурой. В 1776 г. проект был готов. Вскоре началось строительство. Были заложены Кавалерский корпус, Фигурный мост, малый дворец и «дворец против боку садового» – «Оперный дом». К августу строительство изящного Фигурного моста было почти закончено.