Неоспоримый - Х. Р. Пенроуз

свои действия, я откинула одеяло и подошла к нему. Нико откинулся назад, и я оседлала его ноги. Его руки автоматически сжали мои бедра. Я поняла, что это был первый раз, когда я инициировала контакт с тех пор, как между нами все пошло наперекосяк. Это была моя оливковая ветвь. Острая потребность понять его, его боль и быть рядом с ним охватила меня.

То, что он разгласил, сказало мне о его сердце больше, чем что-либо другое. Я сделала глубокий вдох, чувствуя, как углубляется область моей груди, где она прогибалась, чтобы вместить его больше — части Нико вонзились в меня.

Моя рука легла ему на плечо, другой я провела по его волосам. Глаза Нико на мгновение закрылись от этого прикосновения, как будто мое прикосновение успокоило его. Его голова наклонилась вперед, мягко касаясь моего колотящегося сердца. Я знала, что он мог почувствовать ритм этого, он запечатлел поцелуй на том месте и отстранился. Наступила тишина, и я потратила время, чтобы изучить его, как и он меня.

— Прямо сейчас, в этот момент, ты кажешься довольным.

Я выдержала его взгляд.

— Нет, я чувствую покой, и это новая концепция для меня, — признался он, поглаживая меня по бокам.

Он никогда не чувствовал себя умиротворенным, ни на одном этапе своей жизни? Я сглотнула.

— Как же так?

— Тому, кто вырос в контролируемом хаосе, покой кажется скукой, — он покачал головой. — Но когда я сосредоточен на тебе, когда ты приносишь это чувство спокойствия.… все остальное вокруг меня исчезает. С тобой я могу быть определенным человеком, которого нет с другими.

Одна из его рук скользнула к моему затылку и повернула меня к себе. Он легко коснулся моих губ раз, другой, сохраняя зрительный контакт. Я наслаждалась этим интимным жестом. Отстранившись, я прикусила его губу, заслужив ухмылку.

Рука Нико сжала мой затылок.

— В моем мире, когда ты находишь что-то чистое, за что можно ухватиться, ты хватаешься за это обеими руками и не отпускаешь.

— Я не чиста, — запротестовала я.

Он приподнял бровь в ответ, но не стал утруждать себя объяснениями.

— Ты хороший человек, Нико.

Я выдохнула, сбитая с толку его предыдущими словами.

— Это не так, моя королева. Я просто твой человек.

— Скажи мне, почему ты не хороший? — взмолился я.

Подвергай сомнению все, слова, данные мне другим человеком, обведены кружком, заставляя меня хотеть получить ответы, даже если они мне могут не понравиться.

Благодаря тому, что я узнала о Нико, я пришла к собственным выводам. Были ли они правдой, предстояло выяснить, но я поймала себя на том, что надеялась, что он откроется. Его честность, казалось, зависела от того, будем ли мы двигаться вперед.

Его рука на моей шее напряглась, прежде чем переместиться обратно на мои бедра и крепко обнять. Как будто он почувствовал, что я спрыгну с него, как только он заговорит.

— Хочешь знать, что я натворил из худшего?

Я коротко кивнула. Нико помедлил, прежде чем заговорить, взвешивая свои слова. Его рот мрачно скривился.

— Хочешь послушать о моих внеклассных занятиях? — он пригвоздил меня тяжелым взглядом. — Ты ищешь предлог, чтобы убежать как можно дальше? Фотография с Сарой отбросила нас на десять шагов назад. Ты сможешь справиться с тем, что я тебе говорю? Потому что я не думаю, что ты сможешь. Как я уже говорил, о некоторых вещах лучше не говорить.

Разочарованная его предположением, я сказала:

— Это было совершенно другое дело. Ты будешь удивлен тем, с чем я могу справиться. Эти фотографии и то, что ты сделал, на тебе. У тебя были все возможности рассказать мне, но ты решил, что то, о чем я никогда не знала, не причинит мне боли, а с этим я отказываюсь мириться.

Мой тон стал стальным, поворотный момент между нами отдалялся все дальше.

— Ты уже говорил мне, что способен извиниться, когда был неправ, так почему я ждал сейчас? Я говорю тебе сейчас, если бы ты изменил мне, то у нас не было бы этого разговора. Для меня это жесткий предел, и я предполагала, что для тебя то же самое.

Внезапно он изменил наши позиции и переместился, так что я легла плашмя, пока он парил надо мной. Нико перенес вес своего тела с меня, обхватив одной рукой мою голову, а другой свободно обхватив мое горло. Жест был скорее собственническим, чем угрожающим.

— Для меня это то же самое, но я ожидаю, что ты доверишься мне и не сделаешь поспешных выводов, особенно если ты не видела или не слышала этого непосредственно от меня. Люди всегда вмешиваются, куда не следует. Для человека, который пытается видеть лучшее во всех, ты быстро сбрасываешь меня с пьедестала, на который сама же возвела, стоит только подуть легкому ветерку, — его большой палец обвел точку на моем пульсе. — Мне жаль, что мои действия причинили тебе боль, но тебе нужно перестать что-то скрывать от меня. Нет смысла мне быть полностью вовлеченным, когда ты переступаешь границы того, где ты хочешь быть.

Часть меня сдерживалась, и когда я увидела те фотографии Нико и Сары, я почувствовала, что поступаю оправданно.

Я облизала губы.

— Я просто наверстываю упущенное.

Нико склонил голову набок.

— Чего ты так боишься?

Боясь отдать свое сердце, я боялась прикоснуться, к счастью, только для того чтобы его у меня отняли. Я боялась, что все, о ком я с этого момента глубоко заботилась и кто мне нравился, подведут меня, что они разобьют меня по кусочкам, которые я не смогу восстановить. Я боялась быть единственной, кто пал, а другой человек не был уверен, как держать мое сердце в своих руках.

— Я боюсь, что риск не окупится. Что, если это не сработает? — пробормотала я, чувствуя себя так, словно он смотрит сквозь меня на мой первоначальный облик.

— Что, если это произойдет? Ни в чем в жизни нет гарантий, тебе нужно оставить свое эго за дверью и выкинуть из головы. Воспользуйся моментом и рискни. Если я могу это сделать, сможешь и ты, — его большой палец коснулся моей щеки. — Так или иначе, я польщен. Ты держишь меня на расстоянии вытянутой руки, потому что чувствуешь, какой потенциал у нас есть.

— Расскажи мне, — потребовала я, меняя тему разговора и не желая позволить ему сорвать то, что я хотела знать.

Золотисто-карие глаза, которые до этого были мягкими, значительно остыли.

— Хочешь узнать одну из худших вещей обо мне? Что ж, красавица… — его хватка сомкнулась вокруг моего горла, а