Геворг Марзпетуни - Григор Тер-Ованисян

Монахи отслужили благодарственный молебен, на котором присутствовали царь, царица и все воины. После этого начался праздник. В нем приняли участие и жители окрестных сел.

Но царь был грустен и бледен. Он рано удалился с праздника и уединился в своих покоях. Это обеспокоило царицу. Она прошла к нему, чтобы узнать причину его грусти.

— Я ранен, — сказал царь тихим голосом.

— Ранен?! — воскликнула царица. — Что же ты сразу не сказал об этом? Где лекарь? Надо позвать его сюда…

— Оставь, я не хочу омрачать радость победы. Можно и завтра начать лечение, — прервал ее царь.

— Но ты бледен и грустен, верно, рана твоя глубока…

— Я грущу, потому что остался жив…

— Боже мой! Ты опять о том же…

— Я жалею, что рана моя не смертельна.

— Умоляю, пощади меня!.. — взмолилась царица.

— Победа была уже за нами, когда вражеская стрела вонзилась мне в ребро. Я обрадовался, что победа увенчается смертью, и сейчас же вытащил стрелу, чтобы вместе с ней вылетела и моя душа. Но, увы… Рука араба не сумела нанести смертельную рану Ашоту Железному.

— О, как ты безжалостен!.. — прошептала царица и, не в силах больше терпеть, вышла из комнаты. Воин, стоявший у дверей, побежал за лекарем.

Осмотрев рану, зиявшую меж ребер, лекарь осторожно промыл ее и, смазав лекарственным снадобьем, заботливо перевязал.

На вопрос царицы, насколько опасна рана, он ответил:

— Благодарение богу, жизнь государя вне опасности.

Когда же царь остался один и приказал не скрывать от него правды, лекарь сказал:

— Стрела, великий государь, была отравлена. Быстрое воспаление раны не предвещает ничего хорошего.

К удивлению лекаря, на лице царя показалась довольная улыбка.

9. Из огня да в полымя

Князь Марзпетуни был так занят подготовкой к новому сражению, что в течение нескольких дней ничего не знал о событиях, происшедших в Двине. Он был уверен, что Бешир после нанесенного ему поражения готовится к нападению на Гех. Но каково было его изумление, когда один из воинов привез известие, что возвращающиеся в Двин караваны видели многочисленное войско Бешира на берегу озера.

— Он хочет неожиданно напасть на Севан, — догадался князь. — Он решил отомстить государю… Жизнь царя в опасности, надо спешить на помощь!

Князь приказал войску немедленно готовиться к выступлению. Но не успел он сообщить о своем намерении, как прискакал царский гонец и привез радостную весть о победе, одержанной царем на озере.

— Слава всемогущему богу, что не оставляет нас своей помощью! — воскликнул князь и, сняв шлем, прочувственным голосом прочел псалом Давида.

Народ и войско опустились на колени и произнесли благодарственную молитву. Остаток дня прошел в радостном празднестве, в котором участвовал князь с приближенными и воины обета.

Пока армяне праздновали победу на Севане и в Гехе, Бешир, разъяренный неудачами, вернулся в столицу.

Он собрал разбежавшиеся отряды, привел их в порядок и решил обрушиться на Гех, как первоисточник зла. Он полагал, что Марзпетуни находился в Урцадзоре. Поэтому, когда одни из его начальников предупредил о возможности нападения Марзпетуни, Бешир ответил:

— Этот мерзкий князь бродит в ущельях. Он не осмелится встретиться с нами в открытом поле.

Бешир проехал Котайк и, вступив в Востан, разбил лагерь на берегу Азата близ деревни Еранос. Отсюда он послал гонца в Гех с требованием выдать ключи от крепостных ворот, будучи уверен, что жители не посмеют ослушаться его приказа. Но как он возмутился, когда гонец вернулся и сообщил об отказе.

— Ключи от нашей крепости очень тяжелы, — сказали гонцу гехцы, — тебе одному их не довезти. Скажи Беширу, пусть приедет за ними сам.

— Так они еще высмеяли меня? — вскричал Бешир.

— Да, повелитель, и даже надругались над твоим приказом.

— Хорошо! Я забью ругань им обратно в глотку!.. А сколько войск у этих разбойников?

— Не знаю. Мне не разрешили войти в крепость. Со мной говорили с башни, — ответил гонец.

Начальники войска Бешира, боясь неожиданного нападения, советовали ему вернуться в Двин, дать отдых войскам и только тогда двинуться на Гех.

— За это время мы сможем узнать о количестве войска в крепости, — говорили они.

— Нет, после двойного поражения я не могу идти в Двин, — ответил военачальник. — Я привык вступать в Двин победителем, так будет и на сей раз.

Уговорить упрямого араба было невозможно, и начальники вынуждены были покориться.

Было пасмурное майское утро. Свинцовые тучи закрывали небо. Беширу казалось, что сама природа, скрыв солнце за тучами, предвещает ему победу. Поэтому он дал приказ начальникам немедленно выстроить войско и начать наступление на Гех.

Староста Ераноса, выполняя распоряжение Марзпетуни, уже успел послать гонцов в Гех и сообщить о приближении арабов.

Князь со своим войском ждал Бешира.

Армяне были так воодушевлены победами, что князь решил не запираться в крепости, а напасть на противника на склонах Геха. Армянское войско нетерпеливо ждало сигнала. Каждый из воинов хотел прославиться боевым подвигом. Того страха, который, бывало, владел армянами при одном слухе об арабском нашествии, уже не было. Голос князя Марзпетуни вселял в них необыкновенную силу и веру в победу.

Когда Бешир, перейдя двинскую речку, стал подниматься по склону Геха, он увидел, что вершина горы скрыта за густым туманом. Крепости не было видно совсем. Это сильно встревожило его, но он ничего не сказал военачальникам. Он молча гнал лошадь, и золотой султан гордо развевался над его белой чалмой.

Арабы уже поднялись до половины горы и вступили в полосу тумана. Кто-то из приближенных предупредил Бешира об опасности продвижения в тумане, но он не обратил на это внимания. Вдруг раздались крики армянских воинов. Как бушующий поток, нахлынули они на арабов. Начался жестокий бой. Противник в замешательстве кинулся было бежать, но крики Бешира и возгласы начальников остановили войско. Не зная, где находятся армяне и сколько их, арабы выстроились на склонах и начали защищаться. Но бились они только тогда, когда их ободрял Бешир. Как только он отъезжал в сторону, арабы шаг за шагом отступали вниз по косогору. Сила нападающих была такой сокрушающей, что в течение часа склон горы покрылся трупами. Многие арабы вместе с лошадьми скатывались в ущелье. Сепух Ваграм, князь Гор и старик Мушег бились каждый на своем участке. Их отряды все дальше оттесняли противника. Отчаянно сопротивлялся только Бешир со своими телохранителями. Их взбешенные кони становились на дыбы, бросались в разные стороны, норовя растоптать армянских воинов, сражавшихся мечами и копьями.

Князь Геворг, который сражался на склоне горы, видя упорство Бешира и его отряда, поднялся выше по склону. Прорвав передние ряды, он стремительно бросился к военачальнику.

— Куда, несчастный! — закричал он грозно, направляя копье в грудь араба. Однако копье не пробило стального щита Бешира и, соскользнув, попало в коня. Конь пал, а Бешир отскочил в сторону. Его телохранители окружили князя Геворга. Еще немного, и гибель князя была бы неминуема.

Но на этот раз на помощь к отцу подоспел сын. Со своими воинами он бросился на врагов.

Арабы сопротивлялись недолго и начали отступать. Бешир бежал через ущелье в Двин. Убедившись воочию в поражении своего войска, он поспешил спасти свою жизнь. Это привело в отчаяние последние отряды сопротивлявшихся арабов. Отступая шаг за шагом, они дошли до подножья горы и обратились в бегство.

На этот раз Марзпетуни не преследовал убегавших. Двин был недалеко: оттуда могла подоспеть к арабам помощь.

Он собрал своих воинов, сосчитал павших и тут же, на месте боя, прочел благодарственную молитву. Затем, пришпорив коня, князь направился в Гех. За ним последовали его соратники и войско, распевая победные песни.

Часть третья

1. Беспокойный человек

На западном берегу реки Ахурян, там, где речка Текор, сливаясь с ней, образует обрамленный водой треугольник, стоял старинный город. С юга, единственно доступной стороны, его окружали высокие стены. С востока и севера тянулось глубокое ущелье с грозно ревущей рекой на дне, а с запада отрезала все пути глубокая пропасть, скалистые края которой доходили вплоть до цитадели, находившейся на высоком холме в северной части города. Восемь веков тому назад этот город был языческим. Здесь были собраны некогда все святыни армян-язычников, главные языческие идолы и их капища, здесь совершались религиозные празднества и приносились жертвы.

Это был знаменитый Багаран, выстроенный Ервандом Вторым. Кроме языческих храмов, он славился великолепными дворцами, где жили когда-то верховные жрецы со своими приближенными и множеством слуг. Город кишел жрецами и жрицами, составлявшими большую часть населения. Для жертвоприношений стекались в этот город с самых дальних окраин Армении. Народ приносил священному огню обильные жертвы, и изо дня в день богатели капища и сокровищницы верховных жрецов. Три века стояли тут идолы, и три века молился им армянский народ.