Азартная игра - Феликс Фрэнсис

Через две минуты с платформы под номером 13 отправлялся поезд на Бейсингсток, через Вейбридж. Я готов был побиться об заклад, что Патрик поедет именно им. И припустил бегом через всю станцию, сунул билет в щель серого турникета и выбежал на платформу.

В поезд я успел вскочить буквально за секунду до того, как закрылись двери. Однако я не предвидел, что в вагоне будет такая толчея, в проходах стояло больше людей, чем сидело. И вот поезд отошел от станции «Ватерлоо», и я с извинениями стал проталкиваться в соседний вагон, а потом – и в следующий.

И вот наконец, вызвав раздражение у доброй половины пассажиров и думая о том, что Патрик, должно быть, поехал каким-то другим поездом, я вдруг увидел его в относительно пустой секции вагона первого класса. Он даже не поднял глаз, продолжал читать газету, когда я, открыв застекленную дверь, прошел и уселся на свободное место рядом с ним.

– Привет, Патрик, – сказал я.

Если он и удивился, увидев меня, то виду не показал.

– Привет, Николас, – спокойно ответил он, складывая газету. – А я все думал и гадал, когда же ты появишься.

– Да, – кивнул я. – Прошу прощения за беспокойство, но я должен был поговорить с тобой так, чтоб Грегори не слышал и не знал.

– О чем? – спросил он.

– О полковнике Джолионе Робертсе, – произнес я тихо, чтоб не услышали другие пассажиры.

Он приподнял брови.

– И что же?

– Полковник говорил со мной две недели назад на скачках в Челтенхеме и еще один раз в Сэндауне, в субботу на прошлой неделе.

– А тебе известно, что он умер? – спросил Патрик.

– Да, – ответил я. – Известно. Это ужасно. Я ведь говорил с тобой сразу после похорон.

– Ну да, конечно, – сказал Патрик. – У него были какие-то проблемы с сердцем.

– Мне тоже так говорили.

– И о чем же вы с ним беседовали?

– Его беспокоили инвестиции, которые семейный трастовый фонд вложил в строительство электролампового завода в Болгарии.

– В каком смысле – беспокоили? – спросил Патрик.

– Племянник мистера Робертса посетил место, где должен был возводиться завод, и не нашел там ничего. Кроме свалки токсичных отходов.

– Ну, наверное, еще просто не построили. Или этот племянник ошибся местом.

– Я тоже так думал, – кивнул я. – Но Грегори показывал мистеру Робертсу снимки строящегося завода, а племянник его совершенно уверен, что побывал на том самом месте.

– Ты что же, говорил с этим племянником? – спросил Патрик.

– Да, говорил, – кивнул я. – Не далее как в пятницу.

– И пошел с этим к Грегори?

– Нет, – ответил я. – Грегори был так сердит на меня на прошлой неделе из-за этой истории с Биллом Серлом, что я просто не осмелился.

– Ну а с Джессикой? – спросил он.

– Нет, и с ней тоже не говорил. Понимаю, что должен был это сделать, просто не представилось случая.

Поезд въехал на станцию «Сурбайтон», двое пассажиров первого класса поднялись со своих мест и вышли.

– Ну и зачем ты мне все это рассказываешь? – спросил Патрик, когда поезд покатил дальше. – Робертсы со своим семейным трастовым фондом – клиенты Грегори. Так что тебе лучше поговорить с ним или с Джессикой.

– Знаю, – ответил я. – Просто надеялся, ты поможешь мне разобраться.

Он рассмеялся.

– Что, испугался Грегори?

– Да.

Я действительно был очень напуган.

– Поэтому и не приходил в контору все это время?

– Да, – снова сказал я.

Он развернулся на сиденье, посмотрел прямо мне в глаза.

– Все же странный ты человек, Николас. Неужели не понимаешь, что подобным поведением поставил всю свою карьеру под угрозу?

Я кивнул.

– Мы с Грегори твердо решили, что сегодня на дисциплинарном совещании, которое ты должен был посетить, мы официально уведомим тебя об увольнении из «Лайал энд Блэк».

Так, значит, меня все-таки уволили.

– Однако, – продолжил он, – Эндрю Меллор посоветовал выслушать и твою версию случившегося и уже потом принимать окончательное решение. Так что еще ничего не известно.

– Спасибо, – пробормотал я.

– Так придешь завтра в контору, чтоб мы могли решить этот вопрос?

– Не знаю, не уверен, – ответил я. – Я бы предпочел, чтоб еще до моего возвращения ты начал внутреннее расследование этой истории с болгарскими инвестициями.

– Смотрю, ты действительно очень боишься Грегори, – усмехнувшись, заметил он. – Но эта собака из тех, что больше лает, чем кусает.

«Возможно, – подумал я, – вот только лай у нее получается уж больно грозный. Да и потом вряд ли Грегори помощник в этом деле».

– Вот что, Патрик, – начал я. – У меня есть все основания полагать, что здесь имели место финансовые махинации, стоившие Евросоюзу много миллионов евро, и что Грегори как-то в этом замешан. И да, я боюсь за свою жизнь, у меня тоже есть для этого самые веские основания.

– К примеру? – спросил он.

– Понимаю, тебе покажется это странным, но я просто уверен: эта болгарская история как-то связана с убийством Геба.

– Но это же просто смешно! – возразил он. – Теперь тебе только и остается, что обвинить Грегори в убийстве Геба.

Я промолчал, просто сидел и смотрел на него.

– Перестань, Николас, – сказал он. – Глупости, безумие какое-то!

– Может, и безумие, – сказал я. – Но не приду в контору до тех пор, пока не буду уверен, что это безопасно.

Он призадумался на секунду-другую.

– Поедем ко мне домой, прямо сейчас, сегодня же все и решим. Можем позвонить от меня Грегори.

Поезд въехал на станцию «Эшер».

На этой станции я выходил, когда посещал ипподром в Сэндаун-Парк. Неужели с тех пор, как я был здесь и говорил с Джолионом Робертсом, прошло всего девять дней?

А двумя днями позже Джолион Робертс скончался.

– Нет, – ответил я, вскакивая со своего места. – Позвоню тебе завтра утром в контору.

Я толкнул раздвижную застекленную дверь и выскочил на платформу буквально за секунду-другую до отправления поезда.

Не хотел, чтоб Патрик сообщил Грегори, где я нахожусь, ни сегодня, ни в какой-либо другой день.

Глава 18

Ко времени, когда я вернулся в Лэмбурн, все три мои дамы уже улеглись спать, и дом был погружен во тьму, не считая освещенного окна кухни. Что ж, все правильно, ведь я позвонил им из телефона-автомата в Паддингтоне и предупредил, чтоб не ждали.

Только тут я почувствовал, что страшно проголодался.

Я взглянул на часы над микроволновкой. Десять минут одиннадцатого, и с шести утра, когда второпях я сжевал на завтрак тост, во рту у меня не было ни крошки. Весь день прошел в таких нервах и беготне, что я не чувствовал голода и не думал о еде. Мама этого бы точно не одобрила.

Я сунулся в холодильник Джен и приготовил себе толстенный сандвич с сыром.

А потом уселся за кухонный стол и сжевал его, запивая апельсиновым соком.

Вообще-то, день выдался неплохой, решил я. С работы меня пока что не выгнали, и я успел поделиться с Патриком своими подозрениями. Поверил он мне или нет – другое дело. Но теперь, естественно, он был просто обязан начать расследование и привлечь к нему Джессику Винтер, председателя надзорной комиссии, какого бы там мнения он ни придерживался о тактике моего поведения.

Но станет ли от этого безопаснее?

Если Грегори или кто-то еще пытался убить меня, чтоб не дать хода расследованию о болгарской инвестиции, тогда я вне опасности. Поскольку мое убийство лишь убедит всех, в том числе и полицию, что расследование стоит продолжить с удвоенной энергией. Однако есть, конечно, вероятность, что он сочтет, что ему нечего больше терять, и меня прикончат просто из мести.

Как бы там ни было, придется скрываться еще несколько дней.

Вторник выдался ясным и солнечным, что вполне соответствовало моему настроению. Поговорив с Патриком, я немного успокоился и даже почувствовал, что теперь можно будет куда-нибудь съездить.

Несмотря на то что я лег спать последним, поднялся я первым. Спустился на кухню и стал готовить кофе, когда в дверях появилась Джен.

– Уверен, что не хочешь съездить со мной в Даунс посмотреть на лошадей? – спросила она. – Погода чудная, торчать дома – просто грех.

Я колебался.

– Так и быть, одолжу тебе шляпу и солнечные очки, – со смехом добавила она. – Для маскировки.

– Ладно, – сказал я. – С удовольствием. Только сейчас отнесу кофе Клаудии.

– Времени у нас навалом, – сказала Джен. – Первую группу выпускают не раньше половины восьмого, да и потом мне надо прежде на них взглянуть. Будь готов где-то в семь сорок пять. А позавтракаем после.

Я взглянул на часы. Было без пяти семь.

– Ладно, – кивнул я. – Буду готов через сорок минут.

Поставив чашки с кофе на поднос, я поднялся в спальню и присел на край кровати.

– Доброе утро, соня, – сказал я Клаудии и нежно потряс ее за плечо. – Пора просыпаться.

Она перекатилась на спину и зевнула.

– А сколько сейчас?

– Семь, – ответил я. – Утро выдалось просто чудесное, хочу поехать с Джен в Даунс, посмотреть, как она работает с лошадьми.