Вопреки - Латинская Надежда

сторону ее рубашку. Поцелуями уже спустился к животу, слегка прикусывая кожу, а затем целуя. Когда стал расстегивать пуговицу на джинсах, она занервничала, дыхание сбилось. Боится? Решил проверить свою догадка и потянул молнию вниз. Алина сильно зажмурила глаза и я понял - малышка не готова. Слез с нее и запустил руки в волосы. Казался себе сейчас каким-то озабоченным подростком. Было трудно остановиться, когда девушка которую ты хочешь как одержимый лежит прямо перед тобой.

– Что случилось? Я сделала что-то не так? – дрожащим голосом спросила она. Казалось вот-вот разревется.

– Не так? Ты еще спрашиваешь? – я резко вскинул голову. – Какого черта ты закрыла глаза? У меня было ощущение, что я тебя насилую, - не хотел срываться на нее, но злость на себя и неудовлетворенное желание давали о себе знать.

– Я больше так не буду. Я растерялась…

– Больше и не надо.

– Я сейчас оденусь, – пробормотала она не поднимая головы.

– Правильно, – сказал я и помог ей застегнуть джинсы. После, поднял с пола рубашку, надел ее на девчонку и стал застегивать пуговицы.

– Я сама, – крикнула она и бросилась в коридор с мокрыми глазами. Не понял.

– И что это за истерика? –  привалился к косяку и наблюдал, как я непослушными пальцами она пытается застегнуть оставшиеся пуговицы.

– Ухожу как ты и хотел. Прекрати надо мной издеваться.

– Когда это я интересно такое говорил?

– Что, память такая короткая? Ты сам сказал пять минут назад: одевайся.

– Сказал. Потому что еще пять минут и мне было бы уже все равно, хочешь ты чего-то или нет. Это тебе ясно? - грубо, но честно.

Она повесила взятую куртку обратно на вешалку и подойдя ко мне вплотную сказала:

– Прости меня?

– Куда я денусь, – хмыкнул я и притянул ее к себе. Малышка доверчиво уткнулась носом мне в шею и обняла руками за пояс.  И правда, куда я денусь? Никогда не любил такие истерики и вынос мозга, но с Романовой... С ней все по-другому. Будь на ее месте любая другая, уже катилась бы на все четыре стороны.

После этого мы вернулись в зал и решили посмотреть фильм.

– Включай, что нравится. Я сейчас приду, – сказал я и чмокнулдевчонку в висок. – И не убегай, – напоследок добавил я, мало ли.

Приняв ледяной душ, более-менее пришел в себя.  Вернувшись, прижал Алину к себе.

– Ты холодный, – она нахмурилась.

– Зато теперь спокойный, – усмехнулся я. – И это ты меня прости. Я не должен был срываться на тебе, из-за того, что возбужден. И набрасываться на тебя не стоило.

– То есть? Я тебя возбудила? - она резко развернулась на живот, лицом ко мне.

– Нет, у меня хобби такое. В холодное время года под холодный душ бегать, – усмехнулся я в ответ. – И чего это ты так странно улыбаешься?

– Ничего. Ты меня хочешь, – победно заявила она, при этом покраснев.

– Смотри уже фильм, хочешь, – усмехнулся я и развернул малышку обратно к монитору. Ее наивность и непосредственность приводили меня в восторг.

В который раз меня поразила ее невинность и неиспорченность. Алина, кажется, так и не поняла, зачем мне нужен был душ. Чтобы охладиться. Иначе еще некоторое время и душ бы понадобился нам обоим. Пока меня не было, малышка загрузила фильм и стала ждать меня.

Спокойно посмотреть фильм нам так и не удалось. Алина все время ворочалась и ерзала. После очередного ее подобного телодвижения, я подтянул девчонку ближе и прижал к себе крепче, не давая простора для действий.

– Я просто устраиваюсь удобнее.

– Да? А мне кажется, что ты проверяешь мою выдержку. Так вот, я не железный.

После моих слов она с излишним энтузиазмом развернулась ко мне. Вот и как понять ее? Полчаса назад дрожала от волнения, а сейчас с горящими глазами смотрит на меня.

– Но у меня еще есть терпение. Не торопись. Все будет, когда будешь готова.

После моих слов она расслабленно выдохнула с долей разочарования и благодарности одновременно.

Минуты две мы сидели в тишине, а затем она спросила то, чего я ну никак не ожидал.

– А ты когда-нибудь любил?

– Нет, – честно ответил я.

– Как? Неужели за двадцать с лишним лет ты ни разу не любил? – она перевернулась на живот и уперлась ладонями мне в грудь, с интересом заглядывая в глаза.

– Любовь. Она бывает разной… Любить можно пиво, например. Или футбол. Я люблю свою семью. А остальное придумали какие-нибудь романтики, чтобы просто оправдать то, чем они занимаются со своими девушками, женами, любовницами. Кому-то просто не хватает духа признать, что никакой любви не существует. Есть тяга, влечение, симпатия. Не более.

– А как же ты женишься? Выходит, ты не будешь любить свою жену? – нахмурившись, спросила она.

– Глупая, я вообще жениться не планирую.

– А как же дети?

– А что, дети? Жить можно и без детей.

– И ты будешь счастлив в одиночестве?

– Кто знает. Иногда одиночество – это лучшее, что может с нами произойти. И если я когда-нибудь и женюсь, то это будет навсегда. И это будет та, для которой я сделаю все.

Странно, но этот разговор натолкнул меня на мысль, что я уже не рассматриваю свадьбу, как нечто страшное.

– А с чего вдруг такие разговоры?

– Да ни с чего. Просто интересно стало, что я буду чувствовать, когда полюблю.

Я не стал больше ничего у нее спрашивать, но чувствовал, что она что-то не договаривает.

После этого разговора Романова стала какой-то тихой, а вскоре засобиралась домой. После поцелуя на прощание, она уже стала открывать дверь, как я