Крыло Люцифера - Том Мартин

«Просто чудо какое-то. Это не может быть просто гробница. Это какое-то устройство, механизм. От него за версту веет функциональным предназначением».

Рутерфорд с улыбкой посмотрел на нее.

— Так и знал, что это тебя впечатлит. Коридор уходит вниз на триста сорок девять футов под углом ровно двадцать шесть градусов, что составляет половину от пятидесяти двух градусов — угла наклона боковых сторон пирамиды. Но самое потрясающее, что он не отклоняется ни на долю дюйма на всем своем протяжении. Даже сегодня такой точности добиться просто нереально.

Рутерфорд повел Кэтрин вдоль прохода.

— Сейчас поднимемся в Галерею.

Когда они продолжили путь, Кэтрин огляделась, всматриваясь в сумрак. Их тени рисовали на стенах подвижные формы. Усиливаемый мрачноватой тишиной, был отчетливо слышен звук каждого шага. Тут ей почудилось, будто откуда-то сзади донеслось эхо шагов.

Однако ничего уже поделать нельзя, подумала Кэтрин, надо продолжать идти вперед. Она обратила внимание, что дыхание ее сделалось поверхностным, нервным, и попыталась успокоить себя. Перепрыгнув через пару современных ступеней, она очутилась в коридоре, также уходящем в темноту, но с уклоном вверх — почти зеркальное отражение нисходящего туннеля. Та же, напоминающая механизм, точность исполнения и почти непреодолимый угол наклона, только восходящий. Чувство клаустрофобии усилилось. Потолок нависал менее чем в четырех футах от пола, и было душно. Согнувшись пополам, ученые продолжили подъем.

Спустя несколько мучительных минут узкий проход внезапно перешел в довольно просторное помещение в 150 футов длиной и около 30 высотой с покатым сводчатым потолком. Рутерфорд выпрямился во весь рост и с облегчением потянулся.

— Уф, я уж было запаниковал.

Кэтрин вытерла лоб, ничего не говоря. Она не хотела признаваться в том, что ее страхи не отступили: возрастающее чувство, будто кто-то последовал за ними в пирамиду, чтобы совершить некую страшную месть, не отпускало. Пытаясь отбросить гнетущее предчувствие, она пригляделась к полу уходящего вверх туннеля.

— Господи, а это-то что? — она показала на борозду, бегущую по периметру всего помещения. — Очень напоминает направляющую для какого-то механизма или чего-то в этом роде. Только, пожалуйста, не повторяй своего «кто его знает».

Рутерфорд скорчил извиняющуюся мину. Кэтрин покачала головой, и они продолжили восхождение по большой галерее.

Миновав очередной проход, они очутились в большом, последнем на их пути помещении. Рутерфорд расправил плечи, потирая поясницу, и поправил рюкзак.

— Вот она, камера царя Большой пирамиды.

Стоя рядом с ним, Кэтрин подивилась угнетающей атмосфере помещения, сознавая, какая масса каменной кладки давит сверху. Ей чудилось, будто стены, сложенные из темных каменных блоков, неумолимо надвигаются на нее.

«Если кому-то придет в голову убить нас — это самое подходящее место: никто никогда не узнает…» Лицо Рутерфорда блестело от пота.

— Что это? — Кэтрин показала на каменную форму размером с человека, лежащую на полу у дальней стены.

— Гранитный саркофаг. Он пустой — пойдем посмотрим.

Подойдя к саркофагу, они внимательно рассматривали его. Рутерфорд, заглядывая в справочник, пробормотал вслух его размеры. А затем вдруг воскликнул:

— Бог ты мой! Имперские меры,[31] употребляемые сегодня в Англии и Штатах, — дюймы и футы — соизмеримы с системой мер, применявшейся в строительстве пирамиды и изготовлении саркофага.

— Что?! Так, может, она послужила основой для нашей измерительной системы?

— Похоже, именно так. Никогда прежде я не задумывался о пирамиде в этом контексте, но сейчас чувствую, что она — буквально начало всему. Этот «ящик» здесь, наверное, с самого начала, поскольку чересчур велик, чтобы можно было протащить его по туннелю, по которому мы сюда попали. И что еще интересно: внутренние углы его почти идеально прямые. Просто непостижимо, как этого добились с использованием технологий, отличных от современных. Чтобы так выдолбить гранит, нужны колоссальное давление и алмазные буры.

Тут вдруг Кэтрин будто что-то подтолкнуло. Со страхом в голосе она спросила:

— Погоди-ка, а что именно за размеры ты там вычитал?

Удивившись ее вопросу, Рутерфорд несколько мгновений изучающе смотрел ей в лицо, затем опустил взгляд на справочник:

— Внутренняя длина — шесть футов шесть целых и шесть десятых дюйма…

— Вот, — перебила Кэтрин, — значит, я тогда не ослышалась. Это не случайность, учитывая все, что мы знаем об их мании к точности. Внутренняя длина древнего сундука, лежащего в самом сердце старейшего и самого загадочного строения, обозначена цифрами шестьсот шестьдесят шесть — числом дьявола.

Именно в этот момент освещение мигнуло, и на секунду камера погрузилась в полную темноту. У Кэтрин душа ушла в пятки. Рутерфорд почувствовал, как волна паники устремилась из области желудка к груди.

Затем свет включился. Джеймс будто постарел лет на десять.

— Думаю, задерживаться нам здесь без нужды не стоит ни минуты.

Кэтрин вновь обрела дыхание.

— Не стоит…

Свет больше не гас. Рутерфорд вытер рукавом лоб и заговорил — по голосу чувствовалось, как он нервничает:

— Вообще-то шестьсот шестьдесят шесть — это не число дьявола.

Кэтрин, беспокойно обводя взглядом жутковатое помещение, не поняла его.

— В смысле?

Рутерфорд, обильно потея, объяснил:

— В смысле, что оно гораздо древнее христианства. Это языческое обозначение Солнца или земной силы. Алхимики ассоциировали его с серой. В гематрии библейская фраза «theos eini epi gaia» — «я есть бог на земле» имеет цифровое значение шестьсот шестьдесят шесть. Поздние христиане, потерявшие связь с древними знаниями, стали испытывать страх перед этим числом и его символической силой.

Джеймс нервно вытер лоб тыльной стороной ладони и беспокойно огляделся.

— И это еще не все. Иди скорее сюда.

Рутерфорд подошел к южной стене. Кэтрин — за ним, каждую секунду со страхом ожидая, что свет опять выключат, и очень жалея, что у них нет с собой фонарика. Рутерфорд показал на небольшое отверстие.

— Вот эта шахта идет через кладку пирамиды наружу. Как и все здесь, шахта идеально прямая. Она проходит через середину кладки под углом точно сорок пять градусов. Тысячи тысяч блоков нужно было выдолбить специально так, чтобы сквозь них прошел ее ствол. Но это далеко не все. Если мысленно продлить ствол шахты в открытый космос, время от времени он будет пересекаться с меридиональной траекторией Пояса Ориона, священной областью неба в религии Древнего Египта. Аналогично в камере царицы ствол южной шахты направлен точно на Сириус. Иероглиф Сириуса составлен из звезды, пирамиды и камня Бенбен.