Бегство мертвого шпиона - Джон Сток

Марчант терпел побои, но нападавшие действовали как-то нерешительно. Он надеялся, что в скором времени потеряет сознание, однако переполнявший его гнев не позволял ему отключиться. Поэтому Марчант катался по полу вертолета, пытаясь защититься, согнув колени и выплевывая кровь, чтобы она не застыла потом у него в горле.

Теперь он снова лежал на полу, дверь его камеры раскрылась, и в помещение проник прохладный воздух из коридора, где были установлены кондиционеры. Он приготовился к новому избиению, но его ожидания не оправдались.

— Дэниель? — Это был тот же голос, который он слышал по мобильному Дхара. Он принадлежал Харриет Армстронг.

Марчант слышал, как она вошла в помещение, и тяжелая дверь закрылась за ней на задвижку. Она приблизилась к тому месту, где лежал Марчант.

— Я хотела спросить, все ли у вас в порядке? Хотите пить?

Марчант не знал, что ему думать и как отвечать. Эта женщина сделала все, чтобы добиться смещения его отца, и она подозревала его самого в измене. Что она делает здесь? И почему она позвонила ему, пока он был в джунглях?

— Я не ожидал вашего звонка, — с трудом проговорил Марчант.

Армстронг протянула ему пластиковую бутылку. Он прижал ее к губам обеими руками. Теперь его руки были связаны спереди, а не за спиной, как прежде. Сделав несколько глотков, Марчант уронил бутылку, но Армстронг подняла ее и снова поднесла к его губам. Затем она поставила бутылку на пол и помогла ему сесть, прислонив спиной к стене.

— Спасибо, — сказал Марчант.

Армстронг ничего не ответила. Он слышал, как она отошла от него и постучала в дверь камеры. Через несколько секунд задвижку снова отодвинули. И опять в камере повеяло холодным воздухом.

— Принесите мне теплой мыльной воды, полотенце и приведите врача. — Ее голос разнесся эхом по коридору. — Если начнут задавать вопросы, скажите, пусть звонят Уильяму Стрейкеру в Лэнгли.

— Сэр, на линии Картер, — сказал младший офицер, который словно посыльный появился в дверях президентского люкса отеля «Маурия».

— Картер? — спросил Спайро, обходя гостиную. Он думал только о Лейле и о том, когда снова сможет провести с ней время. — Он вернулся в Лэнгли или все еще выделывается в Лондоне?

Он посмотрел на стол, на глубокие кожаные кресла, на плазменную панель на стене, на большую стеклянную чашу на низеньком кофейном столике, выполненном в раджастанском стиле. В чаше плавал одинокий цветок лотоса. Монк Джонсон попросил его напоследок проверить номер президента. Пока ничего не вызывало у него подозрений.

— Он здесь, сэр, в Дели.

Спайро повернулся к младшему офицеру:

— Здесь? А что он, черт возьми, здесь делает?

— Он в аэропорту, сэр. Прилетел сегодня утром на «Гольфстриме». Индусы ждут нашего разрешения, прежде чем позволить ему выйти из самолета.

Спайро сейчас меньше всего нужно было присутствие в Дели Алана Картера. Ему следовало позвонить Стрейкеру и выяснить, что происходит. Картера отстранили от дела Марчанта, когда он повел себя слишком лояльно по отношению к британскому отступнику. Теперь Спайро взял все в свои руки, для него это было возможностью реабилитироваться после истории в Польше. Директор поручил ему координировать работу ЦРУ во время президентского визита в Дели, и Стрейкер предупредил Спайро, что это его последний шанс. Поэтому он не мог позволить Картеру в очередной раз опозорить его.

— Это первый разумный поступок, который они совершили за последнее время. Пусть Картер поджарится на солнце. Скажите индусам, что у нас проблемы с документами. Уверен, они вас поймут.

Салим Дхар пробирался через толпу на улицах старого Дели и размышлял о предстоящей встрече. Будет ли его связной белым или темнокожим, как и его мишень? Дхар лишь знал, что этот человек работает в Дели в посольстве неверных. Он свернул к базару Кинари и отошел в сторону, давая дорогу женщине с плетеной корзиной на голове, в которой лежал ребенок. С обеих сторон от него на постепенно сужавшейся улице сверкали витрины магазинов для новобрачных: тюрбаны для женихов, браслеты для невест, украшенные серебряным шитьем жакеты, гирлянды, сделанные из рупий, блестящие шнурки, огромные розы.

Здесь он чувствовал себя дома, лабиринты могольских улиц и закоулков, крики муэдзина с ближайшего минарета, призывавшего его братьев-мусульман на молитву, придавали ему чувство уверенности. Он свернул на Дариба-Калан — улицу, где во времена шаха Джахана продавали жемчуг и драгоценные камни, теперь же она славилась своими ювелирами, предлагавшими изделия из золота и серебра. Слева от него готовили джалеби — оранжевые спиральки вытаскивали из кипящего на противне масла, пропитывали сладким сиропом и посыпали сахарной пудрой. Обычно Дхар всегда останавливался и покупал себе немного сладостей, но этот день был необычным. Он взглянул на часы и направился к мечети Джама-Масджид, ища глазами рикшу.

Эта встреча вполне соответствовала хаосу, царившему на рыночной площади. В полдень связной должен был пройти мимо главного входа в мечеть. В то же самое время к мечети подъедет рикша, на заднем сиденье у которого будет находиться человек в черной бейсболке. Рикша остановится около мечети, где его пассажир выйдет и расплатится с водителем. Затем туда сядет Дхар и попросит отвезти его на рынок Гадодиа неподалеку от Кхари-Баоли. Но прежде чем рикша отъедет, связной подойдет и спросит, не направляется ли он в сторону городской ратуши. Дхар должен подтвердить, что именно туда и собирается, и они вместе поедут по глухим улочкам Чандни-Чоук, пока связной будет рассказывать ему о вечернем маршруте.

Дхару нравился этот план, шумная толпа служила отличным прикрытием, и в такой давке вряд ли кто-то смог бы следить за ними, оставаясь незамеченным. Однако он почувствовал волнение, когда ни один из велорикш не остановился около мечети в 12.15. Он смотрел на окружавших его людей, один из них был его связным. Стараясь не привлекать к себе особого внимания, он разрешил уличному мастеру, обещавшему «первоклассный сервис», почистить ему ботинки.

Дхар еще издали заметил рикшу, водитель пытался протиснуться сквозь толпу людей, двигавшихся по Дариба-Калан. Эта сцена напомнила ему телевизионные репортажи с Лондонского марафона: люди шли, покачивая головой, и глядели вперед. Когда рикша приблизился, зигзагами пробираясь через толпу, он заметил человека в черной бейсболке. Дхар расплатился с мальчиком и снова огляделся. Но и на этот раз он не смог вычислить связного.

Рикша остановился около ворот мечети. Дхар подошел поближе, продолжая осматривать окружавших его людей. Пассажир вышел, не поднимая головы. Дхар кивнул водителю, показывая, что он будет его новым клиентом, и попросил отвезти на рынок Гадодиа. Водитель жестом предложил ему садиться. Дхар не увидел ни одного знакомого лица. Он уселся на тонкую поролоновую подушку.

— Поехали, — сказал он водителю, восхищаясь хладнокровием своего невидимого связного. И в этот момент рядом с рикшей откуда ни возьмись возникла фигура.

— Вы, случайно, не в сторону ратуши? — Связной свободно говорил на языке урду.

Дхар улыбнулся.

— Садитесь, — сказал он, подвигаясь. Он не ожидал, что связной окажется женщиной.

Глава 49

— Премьер-министр потребовал, чтобы вас оставили в живых, — сказала Армстронг, вытирая остатки кровавых разводов с избитого лица Марчанта. Она положила губку в тазик, красные полосы закружились в мыльной воде. — Но американцев это не особенно встревожило. У них сейчас другие заботы. Так что мы смогли договориться.

— Значит, поэтому они и послали вас? Звучит весьма убедительно.

Как бы там ни было, Марчант обрадовался приходу Армстронг. Теперь он снова мог видеть обоими глазами, порезы на его голове были аккуратно зашиты, на нем была чистая, пусть и не совсем его размера одежда: джинсы и хлопковая рубашка без ворота. Пока врач осматривал его, в комнату принесли два деревянных стула. Но главное, что женщина, которая сидела перед ним, сильно отличалась от той неприятной особы, которую он встречал в Лондоне: она казалась мягче и женственнее. Возможно, все дело было в кремовом сальвар-камизе с простой вышивкой на груди. Он всегда видел ее только в темных, строгих костюмах.

— Дэниель, мы должны кое о чем поговорить. О Лейле.

Марчант с трудом подавил невольное желание перебить ее. Он меньше всего ожидал услышать имя Лейлы.

— В ваше отсутствие Маркус Филдинг сделал очень серьезное заявление на ее счет.

— Она ведь работала на них, не так ли?

— На кого?

— На Лэнгли. Она подставила меня во время марафона. Это единственное объяснение ее поступку. Она могла обо всем рассказать, снять с меня все подозрения, но не сделала этого.

Армстронг ответила после короткой паузы: