Миллион за выстрел - Айрис Джоансен

— И мы не имеем понятия, сколько его людей будут охранять подъем на площадку. Нам придется убивать их по одному. И мы не можем позволить себе шуметь.

Она кивнула:

— Ножи и руки.

— Верно.

Она услышала, как закрылась за ним дверь, и пошла в спальню. Через пару минут она уже стояла под душем. Горячая вода смывала грязь, но не могла избавить от мучившего ее беспокойства. Господи, как же она боится.

Они бродили по горе достаточно долго для того, чтобы обрести уверенность в том, что ориентируются отлично. Их могли поджидать самые серьезные опасности, и ошибаться не следовало.

Она вышла из душа и вытерлась. Ну что ж, ей не предстоит ничего такого, чего она не делала раньше. Она будет делать то, что делала много лет, чему ее научил отец еще в детстве. Все будет отлично.

Но на этот раз на кону стоял Барри.

Страх вновь пронзил ее. Она изо всех сил пыталась справиться с паникой. Ей нельзя бояться. Надо подумать о чем-то, что придаст ей силы.

Гален. Страх слегка отступил. Да, на этот раз с ней будет Гален. Вместе они справятся. Вместе они спасут ее сына.

«Позаботься о мальчике».

Так закончил Доминик свое письмо.

— Я стараюсь, Доминик, — прошептала она. — Но все идет наперекосяк, и я боюсь. Если бы вы были рядом, мне бы очень пригодилась ваша помощь.

12.05

Гора Блэкджек

Где же этот козел?

Чавез нетерпеливо оглядывался, пытаясь разглядеть что-нибудь за деревьями, окружающими площадку.

— Как я понимаю, Чавез.

Чавез круто обернулся и увидел мужчину, стоящего в тени огромного дуба.

— Морган?

— Да.

— Ты заставил меня ждать, — сказал Чавез. — Выйди сюда, чтобы я мог тебя видеть.

— Думаю, это ни к чему. Не хочу подставляться под выстрел. Хотя я и не верю, что ты меня надуешь. Деньги в этом чемодане?

— Да, иди и бери.

— Иди сюда сам.

— Где мой сын?

— Здесь, за деревом. Он крепко спит. Я дал ему снотворное, он проспит еще несколько часов.

Чавез медленно прошел вперед, пока не оказался лицом к лицу с Морганом.

— Никаких резких движений. — Морган наставил на него пистолет. — Я слышал, ты очень хорош в рукопашном бою. Поставь чемодан на землю и открой.

Чавез расстегнул чемодан.

— Все деньги в крупных купюрах. Иначе бы в чемодан не влезли.

— Я не возражаю. — Морган посветил в чемодан фонариком, потом достал несколько пачек и проверил их. — Похоже, все в порядке. — Он закрыл чемодан и осветил фонариком Барри, спавшего за деревом. — Твой товар.

Чавез взглянул на ребенка.

— А где Елена?

— Будет здесь примерно через сорок минут. Я хотел сначала закончить основное дело и убраться отсюда.

— И я должен поверить, что она придет?

— Она знает, что мальчик здесь. Вспомни, через что ей пришлось пройти, чтобы мальчик не попал в твои лапы. Она в отчаянии. Она придет.

— Ты останешься здесь, — настаивал Чавез.

— Позволю себе не согласиться. Не волнуйся, я понимаю, что, если что не гак, ты будешь всю жизнь за мной охотиться. Я ничуть не сомневаюсь, что ты и так меня закажешь, но мне это знакомо, я справлюсь. — Он оглянулся на темный лес. — Она скоро будет здесь.

— Ты думал, что я позволю тебе уйти с горы живым?

— Сомнения были. Но я все равно бы решился. Моя бывшая профессия научила меня скрываться и исчезать. Я знаю, что тут на горе кругом ползают твои люди. Мне пришлось убрать одного. Он расположился как раз на пути, который я выбрал для отхода. Уверен, ты не возражаешь. Он был неуклюж…

Джадд исчез, не закончив фразы.

— Гомез!

Из-за деревьев с другой стороны площадки выбежал человек.

— Я не мог прицелиться, плохо видно. Догнать?

— Да. Нет. Елена скоро будет здесь. Я не хочу, чтобы ее вспугнули поисковые группы. Дай мне фонарь. — Он осветил спящего мальчика. Это точно был ребенок, которого он видел на фотографиях. Похоже, он все еще крепко спал. — У меня мой сын. Я заполучу и эту мерзкую женщину. Если она доберется до площадки, — добавил он, — оставь ее мне. Не вмешивайся. А теперь пошел на свое место.

— Готова? — прошептал Гален.

Елена кивнула и поправила очки ночного видения.

— Я насчитала пятерых. Может быть и больше.

— Скорее всего. Твоя левая сторона тропинки, моя правая. Встретимся на площадке.

— Хорошо. У Чавеза наверняка пара человек в лесу у площадки. Ты их уберешь?

— А ты что будешь делать?

Вместо ответа она повторила:

— Так ты их уберешь?

Он вполголоса выругался.

— Да, черт возьми. Можешь на меня положиться. Я постараюсь, чтобы не было никаких сюрпризов. Довольна?

Она кивнула, не сводя взгляда с вершины горы.

Барри.

— Елена, дождись меня там. Не лезь в одиночку. Ты слышишь?

— Слышу. Я буду осторожна. — Она низко пригнулась и скрылась в лесу слева от тропинки.

«Расчисти путь, — говорил ей отец. — Молчи и убирай их по очереди. Расчисти путь».

Она расчистит путь для Барри.

Еще двое.

Гален откатил тело в кусты и сунул нож в ножны, прикрепленные к щиколотке.

Никто ничего не услышал и не поднял тревогу.

Он немного помедлил, чтобы оглядеться и определить следующую жертву. Ага! Охранник в ста футах выше по тропинке.

Гален медленно пополз вверх по своей стороне тропинки.

Шея парня сломалась с хрустом. Елена отпустила его, и тело мешком свалилось на землю. Она продолжила подниматься в гору.

Не останавливаться.

Двигаться быстрее.

Еще люди Чавеза на тропинке впереди.

Но прямо за ними — площадка.

За ними Барри.

Надо расчистить путь для Барри.

На площадке никого не было. Елену охватила паника.

Ни Чавеза, ни сына.

— Чавез!

Тишина.

Она окинула взглядом деревья.

— Чавез, я знаю, что ты здесь. Выходи, хочу увидеть твое лицо.

— Я всего лишь хотел убедиться, что ты одна. Где Гален? — Голос Чавеза звучал откуда-то сзади.

Елена обернулась. Она сбросила свои специальные очки, поэтому сейчас в лунном свете могла видеть только контуры деревьев. Где он?

— Полагаю, Гален разделывается с твоими людьми, — ответила она на вопрос, прозвучавший ниоткуда.

— Тогда он, скорее всего, уже мертв. Надеюсь, ты не была в него влюблена.

«Не думай об его словах. Он хочет отвлечь, ослабить и потом напасть».

— Где мой сын?

— Здесь. — Голос Чавеза теперь звучал левее, заметила Елена. Он не стоял на месте, а передвигался.

Она тоже начала перемещаться.

— Где именно?

— Зачем тебе это знать? Твоя жизнь кончена.

— Черта с два.

— Я слышал, что материнская любовь делает женщин идиотками. Ты сегодня ночью блестяще это доказала. Я, признаться, сомневался, что ты попадешься в ловушку Моргана.