Между добром и злом. 1 том - Кирико Кири

class="p1">— Она не вернулась! — вся в слезах воскликнула она. — Я уже была у стражей порядка, а он… он… сказал, что она просто загуляла, и я поднимаю панику почём зря! И они не приняли заявление! Я смогла только оставить заявку какую-то, а они… они…

Теперь она уже сама упала на стул для посетителей.

— Вы должны мне помочь! Пожалуйста! Она… она же совсем ребёнок!

Он бы так не сказал, но спорить не стал.

— Хорошо, миссис Парк, — согласился он. — Тогда обсудим мою оплату…

Кондрат думал, что произносить это будет проще, однако в этот момент он почувствовал себя настоящим торгашом, который пытается нажиться на чужом горе. С другой стороны, ему тоже надо что-то есть. Желательно хорошо есть, и это просто необходимость, которую остальные должны понимать.

А вот женщина, похоже, не понимала. Она удивлённо посмотрела на него.

— Но вы… вы ведь сыщик…

— Частный сыщик. Я работаю за деньги на любого, кто меня наймёт, миссис Парк.

— Д-да, да, я понимаю, сейчас… — она полезла в свою сумку, после чего выудила оттуда кошелёк и просто высыпала оттуда все деньги.

Сказать, что там было мало, ничего не сказать. Она затрясла свой кошелёк, буквально вычищая его подчистую, и на стол упало несколько монет. Кондрат удивлённо уставился на них. Такие монеты он ещё не видел.

— Это…

— Это всё, что у меня есть, — всхлипнула она.

Он хотел спросить, что это были за монетки, но удержался. Они были по размеру ещё меньше стопы, которые составляли одну пятую от половины золотой. Здесь невооружённым взглядом виднелся сплав серебра с медью, из-за чего монета была слегка желтоватой. Видимо, монеты ещё меньшего номинала.

Кондрат бросил взгляд на женщину. Чего он ожидал от человека, который так одет. Явно видно, что она едва сводит концы с концами. Одежда старая, потёрта, местами в заплатках. Обувь и вовсе выглядит так, будто она обошла землю по кругу. Откуда у неё будут деньги? Только вон, кольцо, единственная ценность, что была при ней.

Но женщина восприняла его взгляд по-своему. Она медленно посмотрела на золотое кольцо на пальце, и её губы задрожали. Женщина вновь посмотрела на Кондрата, вновь на кольцо, решаясь, и, безмолвно расплакавшись, сняла его с пальца, прибавив к остальным монетам.

— Больше ничего нет… — тихо прошептала она. — Если этого мало, я доплачу вам позже, но пожалуйста, найдите мою дочь…

Когда продаст что-нибудь…

Кондрат смотрел на то, что ему предложили, и поморщился. Так никуда не годиться. И он отодвинул деньги с кольцом обратно женщине. Та испуганно посмотрела на него.

— Господин… пожалуйста… я… я… я могу вам…

— Миссис Парк, — произнёс он громче. — Достаточно.

— Но моя дочка… — выдохнула она, словно задыхалась от ужаса.

— Я поищу вашу дочь, миссис Парк. Оставьте деньги с кольцом себе.

Кондрат не настолько низко пал, чтобы обирать людей, которым приходится предлагать в оплату свои обручальные кольца и самих себя. Особенно, когда перед ним сидит безутешная мать, потерявшая свою единственную дочь. Нет, до такого он не опустится. В конце концов, у него ещё есть нормально накоплений, а без её монет, которых хватит разве что на скромный обед, он уж как-нибудь проживёт.

— Я… спасибо… спасибо… спасибо вам… я… огромное спасибо… — она была вновь готова разрыдаться, но Кондрат остановил её.

— Я хочу, чтобы вы описали свою дочь. Я должен знать, как она выглядит и во что была одета. С кем дружит, к кому могла пойти, где могла задержаться и что у неё было при себе, если знаете. И ещё мне нужен ваш адрес.

Это не заняло много времени, и уже через пятнадцать минут Кондрат отправился на поиски. Найти лавку старого дровосека оказалось не так уж и просто. Не удивительно, что женщина не знала, где та находится. Небольшой продуктовый магазинчик располагался на другом конце города, слишком далеко от дома, что вызывало вопросы, почему девушка не выбрала работу поближе.

Впрочем, ответ Кондрат получил сразу, едва зашёл внутрь и нашёл хозяина, который одновременно работал и продавцом.

— Вы уверены? — уточнил Кондрат. — Лили Парк, девушка восемнадцати лет, худощавое лицо, рыжие волосы, зелёные глаза, родинка под левым глазом, ростом мне по шею, — он для наглядности показал рукой. — Одета в такое платье с синим передником и пальто серого цвета. Носит сумку из синей ткани.

— Я понял, господин, но такая никогда у меня не работала, и я никогда не видел эту девушку. Даже если бы она искала у меня работу, я бы запомнил, но такая девушка никогда здесь не бывала. Разве что как покупатель. Извините.

— Ничего, большое спасибо за помощь, — кивнул Кондрат и вышел на улицу.

Вот и всё. Ниточка, которая вела хоть куда-то, в самом начале и оборвалась. По факту, искать её было негде.

Получается, девушка обманула свою мать. Зачем обманывать с работой? Если только ты хочешь скрыть свою настоящую работу, а в таком случае она должна быть какой-нибудь постыдной или нелицеприятной.

Кажется, девушка была не такой уж и добропорядочной, какой её описывала мать.

Следующими на очереди были её друзья. Обе девушки-подружки, и обе жили в районах, которые можно было описать как для бедных. И обе в один голос ответили, что не видели её в последние дни. Одна видела её в последний раз три дня назад, другая — четыре. Иначе говоря, до того, как та потерялась.

Вызнать, где она может находиться, тоже не получилось. Обе пожимали плечами, удивлённо спрашивая, неужели та потерялась? Ведь раньше за ней такого не наблюдалась. Иначе говоря, никаких зацепок и подсказок.

Искать девушку в огромном городе было бессмысленно, даже не представляя, где она может находиться. А значит, надо было начать с отправной точки, а именно с дома, где та жила.

Кондрат махнул рукой, поймав экипаж, и назвал улицу, где жила женщина. Тупиковая сорок один. Когда она назвала улицу, он даже не представлял, насколько хорошо название описывало улицу. В каком-то плане это был действительно тупик. В плане жизни. Хуже жить можно было только если ты был бродягой.

Здесь не было мощёных улиц, освещение стояло через раз, а дома представляли собой деревянные бараки, больше похожие на те, что строят для скота. Здесь не ездили экипажи или кареты, лишь едва живые телеги, запряжённые в таких же едва живых