Твоя на три года - Валентина Игоревна Колесникова

мной стоял сам Александр Преображенский, сводный брат Виктора и муж хозяйки сегодняшней выставки. Дарья Преображенская стояла рядом с мужем и выглядела до ужаса довольной (прим. автора — отсылка к книге “Не ошибись с выбором. Каждый может любить”), она с большой любовью осматривала огромный зал с высокими потолками, следила за кураторами выставки и за тем, как меняется их настроение.

— Довольны, — заметил Лиам, наблюдая за группой людей у дальнего полотна. Я и сама хотела подойти — почти во всю стену в глубине зала висела на специальных канатах картина… И в этой картине мерцал целый космос. Невероятные переливы и глубина, множество текстур и странных элементов — воздушность граничила с безумием, яркость красок сменялась приглушенными и более глубокими тонами. В этом полотне существовал целый мир, оторвать взгляд от которого было почти невозможно.

— Надеюсь! — шепнула девушка, переживая за выставку, — я чуть в больницу не попала, когда писала “Эмоции”. Там же эпоксидная смола, работать с ней надо быстро, но она токсична, пока не высохнет.

— Я помню этот момент, — тихо прошептал Александр, явно обеспокоенный своей женой, — ты мне позвонила в самом разгаре совещания и ржала в трубку как ужаленный в попу конь. Я сразу понял, что тебе надо менять респиратор, моя дорогая. И чуть седым от страха не стал. А как же дети? А как же я?

— Я не специально, — девушка печально улыбнулась, но было видно, что тогда многие испугались за ее состояние, — зато какой итог!

— Результат потрясающий! — я не выдержала. Тело вело в сторону картины, я словно загипнотизированная шла вперед, желая рассмотреть каждую деталь.

Потрясающе… тысячи раз потрясающе! Поверхность казалась зеркальной, но внутри нее было так много невероятно красивых ячеек, в каждой из которой можно было разглядеть что-то особенное. Что-то невероятное, чудесное и нереально красивое.

Действительно — космос. Я будто смотрела в небесную синеву, затем могла прикоснуться к темно-фиолетовому потоку, а чуть сбоку шла тропа млечного пути, цвета в котором использовались от ярко лазурного, до кроваво-алого. И все это настолько гармонично смотрелось…

— Вот мне нравится ее реакция, — всплеснула руками Дарья, поправляя прядь темных волос, — всегда бы так!

— Ты стоишь с открытым ртом, — мягко заметил Лиам, но услышала я его раза с десятого, — тебе так нравится эта картина?

— Знаешь, я словно стою перед порталом в другой мир, — удивленно ответила я, подобрав наконец нужную ассоциацию, — как в тех фильмах о магии или космосе. Словно передо мной дверь в неизведанное и нужно просто протянуть руку. Нужно всего лишь коснуться, и спустя мгновение мир вокруг станет совсем иным. Словно мгновение, и ты сам перестанешь существовать, растворяясь в чем-то более масштабном. Даже знать не хочу, сколько эта картина стоит…

— А она не продается, — гордо заявила Дарья, — организаторы выставки мне все кости перемыли, причем по три раза точно. Каждый из них настаивал на продаже и активно предлагал себя в качестве покупателя, но нет. Я над этой картиной чуть не померла, так что “Эмоции” останутся при мне в нашей частной галерее.

Все это время дети возле Лиама действительно молчали. Они самозабвенно трогали мужчину, пытались что-то от него получить, но в итоге просто застыли рядышком, смотря на него как на какого-то Бога.

Внезапно я ощутила мягкое прикосновение.

Маленькая девочка, лет восьми, может чуть старше… Волосы светлые, сама худенькая, а глаза… Боже, да в этих глазах можно утонуть и не заметить, что выплыть уже невозможно. Самая тихая из всей оравы, она встала со мной рядом, мягко посмотрела на Лиама, потом перевела взгляд на меня и тихонько уставилась на картину.

Не знаю, почему, но я не могла отпустить ее руку. Мягкая на ощупь и такая теплая. Нежная и легкая, словно перышко…

— Аня, хватит чужих теть трогать! — к девочке подошел подросток. Волосы темные, тело крупное, но подтянутое. Было видно, что он еще совсем молодой, может лет четырнадцать, но выглядел старше своих лет. Он смотрел на девочку каким-то уж больно странным взглядом… Ревнивым, что ли… меня это смутило…

— Она теплая, — смеялась Аня, — а ты холодный.

— Игорь, познакомься с Лиамом Бергом и его невестой Еленой, — тихо поманив к себе сына, Александр представил нас друг другу. Игорь окинул нас взглядом, при чем словно сканер что-то там в своей голове оценил и как…

— Она не невеста, — сухо ответил подросток, от слов которого у меня все волосы дыбом встали, — чего обманывают?

— На чем основан твой вывод? — поинтересовался Лиам, наблюдая за сыном Преображенских.

— На наблюдениях. Колец нет на пальцах.

Мы тут же посмотрели на свои руки, оба вспомнили об этой “маленькой” детали, удивленно друг на друга уставились, затем уж больно синхронно посмотрели на Игоря. Тот нервно дернулся от напряжения, сам того не ожидая ляпнул:

— Но уж точно друг друга стоите… Я не вкусный, из меня даже рагу не выйдет. И вообще, от моей крови комары дохнут!

— Это моя фраза, — заявила я, думая о кольцах, — но по поводу колец… А они разве нужны? Этот символ будет иметь значение уже после заключения брака, разве не так?

— Ну так женитесь и дело в шляпе, — Игорь казался грубым, очень прямолинейным. Словно один против всего мира, но родители смотрели на него с неким снисхождением, намекая легким подмигиванием на переходный возраст. — у вас же любовь взаимная.

— Я тебя тоже люблю, сводный братик, — хмыкнула девочка и вот тут я поняла, что ошиблась. Анечке далеко не семь годиков. Интересно, какая у них разница в возрасте? Самое странное было в том, что на слово “сводный” было сделано особое ударение.

— Ага, как же, — буркнул в ответ Игорь и резко ушел с поля боя.

Аня последовала за ним…

— Это что сейчас было? — я удивленно смотрела на детей и на то, как они о чем-то друг с другом спорили.

— Они друг другу не родные, — тихо заметила Даша, посматривая на Марию. Мама Ани стояла в стороне, разговора не слышала, но сцену видела прекрасно. Кажется, этот момент всех беспокоил, но никто не вмешивался, просто наблюдая и контролируя исподтишка, — Игорь с первой встречи в Ане души не чает… Не знаю, что будет…

— Ждать восемнадцатилетия — вот, что будет! — рыкнул Александр, недовольно смотря на сына, — оставим эту тему, все равно бесполезно делать что-либо глобальное.

Я видела, как Аня догнала Игоря. Видела, с какой болью в глазах смотрел на нее будущий мужчина, а она, не до конца понимая в силу своего возраста, раздражала его еще сильнее. Если убрать момент с