Любовники и лжецы. Книга 2 - Салли Боумен

– Да что же это такое? Что здесь происходит? Да, я знаю эту женщину. Конечно, знаю. Кто ж ее не знает! Это миссис Хоторн.

– Верно. Жена посла Соединенных Штатов.

– Знаю – не дура. Я даже встречалась с миссис Хоторн.

– Встречалась?

– Не хрена здесь комедию ломать – удивление разыгрывать! Да, прошлой весной встречалась. В палате детской больницы. Моя младшенькая в прошлом году слегла, чуть не умерла. Ей нужно было диализ[10] делать. Знаешь, кто дал деньги на эту штуковину? Госпожа Хоторн! Я была там среди родителей, когда она делала обход больницы. А вот ты бы постыдилась…

Ее голос звенел все громче. Сьюзи встала и возмущенно пошла к двери.

– Я даже разговаривала с ней! Она подсела к моей дочке на кровать, и мы говорили. У нее самой два ребенка Она была очень добра со мной. По-настоящему добра. Не то что фря какая-нибудь. И ей было не наплевать на мое горе, я своими глазами видела!

Джини знала, что безвозвратно утратила доверие Сьюзи, глаза которой теперь застилал гнев.

– Значит, – решилась она все-таки задать вопрос, – миссис Хоторн и та женщина в отеле не могли быть одним и тем же лицом?

– Нет. Ни хрена не могли! Между ними – ничего общего. Сколько можно повторять! Говорю же: женщина в отеле была англичанкой. И она была моложе миссис Хоторн. Блондинкой была… Ты что, охренела совсем? Тоже мне, журналисты вонючие. А я уж было подумала: нормальная баба… Должно быть, у меня самой с башкой не все в порядке. Да ты такая же любительница дерьма, как и вся ваша братия.

Распахнув дверь, она на прощание послала Джини последний огненный взгляд.

– И что вы за люди, не понимаю. Дня прожить не можете, чтобы кого-нибудь в навозную жижу не втоптать. А я-то думала, что это я прожженная шлюха… И много они тебе платят? Да пошла ты знаешь куда… Коли не терпится невинного человека загубить, то и без меня обойдешься. И не вздумай, паскуда, подкатить ко мне еще раз, поняла? Ни ты, ни дружок твой!

Вернувшись, Паскаль был скован и холоден. Он внимательно выслушал Джини, которая пересказала только что состоявшийся разговор.

– Неубедительно, – подытожил он наконец. – Тот человек мог быть Хоторном или Макмалленом. А та женщина могла оказаться Лиз, если она, конечно, способна изменить акцент. Еще более вероятно, что речь идет об одной из блондинок Хоторна. Как ты сама думаешь? Что это – смотр актерских талантов? Репетиция? Во всяком случае, очень похоже.

– Вполне возможно, что и то, и другое. Нечто вроде прелюдии к воскресной встрече. Здесь должна быть какая-то связь, Паскаль. Черные перчатки, молчание, правила…

– Возможно, ты и права. А может быть, от нас ожидают, что мы должны поверить в эту связь, создать ее в собственном воображении?

– Думаю, то была одна из блондинок Хоторна. Нечто вроде проверки боеготовности накануне воскресного свидания. Эта встреча состоялась дня за два-три до того, декабрьского воскресенья, помнишь? Возможно, Хоторн решал, какую из двух женщин выбрать – Сьюзи или блондинку с великосветским акцентом и сумкой за две тысячи фунтов от Эрме.

– Значит, он остановил выбор на более дорогом товаре?

– Можно только предполагать, – нахмурилась Джини. – Странно все-таки… Слушая, как описывала ее Сьюзи – мягкая, вежливая, – я не могла отделаться от мысли о Лиз. Помнишь, что говорил нам Макмаллен? О том, как Хоторн показывал ей фотографии блондинок, которых намеревался нанять для своих нужд, и заставлял ее сделать выбор. Возможно, Хоторн не просто расписывает жене собственные похождения. Не исключено, что он заставляет ее участвовать в них.

– Ты что, всерьез полагаешь, что он заставляет ее устраивать смотры этим девкам? Да брось ты, Джини!

– Скорее всего, ты прав. Но если верить словам Сьюзи, женщина будто повторяла заученную роль, действовала по какому-то сценарию, играла в спектакле.

– Сьюзи, однако, не оставила сомнений в том, что эта роль женщине нравилась, – сухо заметил Паскаль.

– Верно. Но в любом случае поведение Лиз столь странно, сколь и непредсказуемо! К тому же она глотает несусветное количество всяких лекарств: транквилизаторов, а может, и кое-чего другого. Не исключено, что Хоторн заставляет ее принимать весьма своеобразные снадобья…

– Раз в месяц? Перед решающим воскресеньем подсыпает своей супруге нечто, превращающее ее в сводню? Эх, Джини…

– Согласна – абсурд. Тем более что Сьюзи высказалась вполне определенно: блондинка в отеле – не Лиз.

Паскаль внезапно сделал досадливый жест.

– Но и это ничего не доказывает, – заявил он. – Ты ведь сама говорила: Лиз Хоторн разыгрывает из себя святую. Что ж, именно такой ее и увидела Сьюзи – в роли ангела милосердия, спустившегося с небес на больничную койку, чтобы помочь больному ребенку. Просто героиня! Люди испытывают потребность в героях. Они им нужны, чтобы сохранить при себе свои иллюзии.

И тут в его голосе прозвучала саркастическая нотка.

– Кстати, об иллюзиях, – добавил Паскаль. – Вскоре тебе предстоит встреча с отцом. Собирайся, Джини. Нам пора.

Глава 30

– Заходи, Джини, – пригласила ее Мэри. Обе на секунду застыли на пороге, одновременно посмотрев на улицу, где Паскаль заводил свой мотоцикл. Мотор затарахтел, и Паскаль сорвался с места, даже не помахав на прощание.

– Он вернется за мной примерно в восемь, – сказала Джини. Мэри вздохнула и закрыла за ней дверь.

– Одну минутку, Джини, – предупреждающе произнесла она – Я хотела бы кое-что тебе сказать, прежде чем ты войдешь.

Тут девушка заметила, что дверь в кабинет прикрыта. На добром лице Мэри отразилось замешательство. Она мягко положила руку падчерице на плечо.

– Джини, я не совсем понимаю, что происходит. Ясно лишь одно: вы с Паскалем Ламартином ведете расследование, собираете материал на Джона… – Она горестно покачала головой – Ах, Джини, как ты могла быть со мною такой неискренней! Ты ведь, должно быть, неспроста пришла тогда ко мне на вечеринку. Пришла под выдуманным предлогом. Джон – один из самых близких моих друзей. Как ты могла, Джини! Это так на тебя не похоже.

Лицо Джини помертвело. Она медленно сняла с себя пальто.

– Понятно, – протянула она. – Так, значит, вот для чего я вам понадобилась? Впрочем, могла бы и сама догадаться.

Ею овладели злость и горечь одновременно. Перед тем как приехать сюда, ей пришлось пережить еще одно бурное объяснение с Паскалем. Он едва сдерживал бешенство, она тоже. За минувший час они порядком извели друг друга, то приближаясь к открытой ссоре, то удаляясь от опасной черты. От этого объяснения на душе остался мерзкий осадок. Джини до сих пор чувствовала себя взвинченной, и от того, что Паскаль оказался прав относительно истинных побуждений ее отца, было еще хуже. На секунду ею овладело сильное желание немедленно уйти, хлопнув дверью, чтобы даже не видеть Сэма Хантера. Вероятно, эта мысль отчетливо обозначилась на ее лице, о чем можно было догадаться по взгляду Мэри, который стал еще тревожней.