Трилогия: Небо Титана, Небо Земли, Небо над моим домом (СИ) - Максимов Макс

— Смотри, чтоб он не терся о тросы! — крикнул Юра на ухо Саше, — руками регулируем положение!

Перебирали руками по металлическому тросу, а холодная вода заполняла шахту, все быстрее и быстрее поднимая людей. Текло со всех сторон. Струи воды текли на головы, били напорами из стен. Внизу из подвала поток воды был самый мощный, он в основном и заполнял шахту. Скорость подъема стала такой, что Катя, не удержав равновесие, свалилась с матраса в воду. Васечкин помог ей залезть обратно. Юра следил, чтоб матрас не распороло о тросы или край шахты. За часы, проведенные в такой холодной воде, даже в гидрокостюмах, можно получить серьезные проблемы со здоровьем или умереть от переохлаждения.

Внутри было темно и практически ничего не видно. Шахта уходила вверх, сужаясь там в точку. Из этой точки падала не только вода, но и слабые лучи света, дающие возможность разглядеть хоть что-то. Заканчивалась шахта на уровне смотровой площадки, на высоте приблизительно триста сорок метров.

— А если шахту затопит полностью?! — крикнул Васечкин, повернув голову к Юре.

— Я не знаю, что тогда делать! — ответил Гречкин, не переставая перебирать руками.

Саша начал считать в уме скорость, с которой поднимается вода. У него вышло приблизительно полметра в секунду.

— Мы поднимаемся уже несколько минут, — кричал Саша, — значит, мы на высоте метров восемьдесят-сто.

Катя снова чуть не упала, но успела обхватить Гречкина за грудь.

— Лучше держись за меня! — крикнул он ей, чуть повернув голову вбок.

— Волна метров двести пятьдесят! — кричал Саша, — на нас почти с самого верха льется!

Матрас периодически сносило то к тросам, то к стенке шахты, из которой на стыке бетонных плит торчали обода-перетяжки, зацепившись за которые матрас бы тут же разорвался. Но шахта три на три метра позволяла балансировать. Юра и Саша удерживали положение метрового по ширине и двухметрового по длине матраса в пространстве между тросами и стенами. Сумки с вещами и баллонами болтыхались на поверхности в воды. Васечкин первый стер руки в кровь, а уже спустя минуту кожа слезла на ладонях и у Гречкина, но, будучи во власти адреналина, на боль никто не обратил внимания.

— Да какой же она высоты?! — крикнул Саша, — когда уже стало возможным разглядеть конец шахты вверху, метрах в пятидесяти.

Подъем занял девять минут. Когда давление воды снизу ослабло, матрас слегка подскочил над поверхностью и тут же приземлился обратно. Шум не стихал. Теперь, после остановки, да еще и на высоте, стало ощутимо дрожание башни, держащей удар трехсотметрового потока.

— Кажется, всё! — сказал Юра, — Кать! От меня уже можно отцепиться!

Девушка взялась руками за тросы. Матрас колыхался на воде, поэтому все же приходилось держаться. Вещи дрейфовали у противоположной стены за тросами.

— Юра, — Катя поднесла губы к уху Гречкина, — ты спас нас. Спасибо.

— Не благодари! — крикнул он ей практически в лицо, — еще рано говорить о спасении! Но я рад помочь, да!

— Теперь сидеть тут пока поток не спадет?! — спросил Саша.

— Да. А потом мы, по идее, должны начать опускаться! — крикнул Юра.

* * *

Через полчаса стало ощутимо холодно. Чтоб не касаться воды стопами, сидеть пришлось поджав ноги. По ощущениям вода была значительно ниже пятнадцати градусов — градусов десять, не выше. Катя растирала стопы руками, а зубы ее стучали. Саша с Юрой с двух сторон обняли девушку.

Сидели в грохочущей холодной бетонной вертикальной трубе практически во тьме. Свет слабо сочился сверху, слегка озаряя мрачные серые стены.

— Все те люди внизу, — дрожащим голосом произнесла Катя, — они все утонули. Все погибли…

— Что?! — крикнул Юра, подставляя ухо.

— Все они утонули, говорю! — крикнула Катя.

— Да! Чуть не утонули! — ответил Васечкин, не расслышав сестру. — Повезло нам!

* * *

Через час вся троица тряслась от холода, а голова гудела от непрекращающегося шума.

— Поток уже должен начать уходить! — крикнул Саша. — Что-то долго!

— Никому поток ничего не должен! — ответил Гречкин.

Но вскоре вода и правда начала уходить. Юра в этот момент держал трос и первым это заметил, потому что рука его медленно начала подниматься. Неожиданно по всей шахте лифта зазвучал противный свист. Настолько громкий, что высокие звуковые волны его частоты рассекали низкие волны грохота потока и врезались бритвой в мозг. Сморщив лицо, Васечкин тут же объяснил природу свиста:

— Из шахты и других полостей башни уходит воздух!

— Держи трос! — крикнул Юра и спрыгнул в воду. Проплыв пару метров до рюкзака, Гречкин достал три кислородных баллона и три чехла для них, чтоб можно было прицепить за спину. Рюкзак он застегнул и оставил болтыхаться. Космонавт залез обратно на матрас. Саша с Катей взяли по баллону.

— Чувствуете?! — сказал Саша, — тяжело дышать становится!

Юра, держась за тросы, залез обратно на матрас.

— Надевайте эти штуки на тело! — кричал Гречкин, протягивая им крепеж для баллонов, — вот тут застежка! Ее надо вперед, а это вот назад!

— Я знаю! — ответила Катя, надевая на себя крепеж, в который она заранее поместила баллон. Девушка взяла клапан в рот и показала большой палец вверх. Васечкин повторил за сестрой, пока Юра держал трос. Гречкину стало совсем невыносимо, в глазах начало темнеть. Саша взялся за трос, а Юра моментально нацепил баллон и принялся жадно вдыхать воздух.

Свист закончился через несколько минут. Конечно же вакуума ни в шахте, ни в башне не было, но подавляющая часть атмосферы ушла вслед за Луной. Гул и грохот тоже прекратились, как и все звуки, потому что в атмосфере с такой низкой плотностью, звуковые волны не регистрируются человеческими слуховыми рецепторами. В шахте наступила полная тишина, но звон в ушах людей все еще стоял из-за повреждения шумом нервных окончаний во внутреннем ухе. Впрочем, этот недуг хоть и неприятен, но не опасен и продлится недолго.

Спуск занял десять минут. Из шахты они вышли, уже не используя нож и ножку стула — вода под давлением выдавила двери, а когда поток уходил, унес их бог знает куда. На полу музея телевещания принципиально ничего не изменилось, только мусор был раскидан в другой конфигурации, а вот за окном и без того многострадальный город исказило еще сильнее — все горы разрушенных домов, оставшиеся от первой волны, теперь были размазаны более-менее ровным слоем по поверхности. Слой этот достигал высоты полтора-два метра. Немногочисленные монолитные сооружения с сорванной обшивкой как стояли до этого, так и стоят. Повсюду шел пар — из-за понижения атмосферного давления жидкости с поверхностей испарялись гораздо быстрее. Первый этаж, тот, где расположен выход на улицу, был завален более, чем метровым слоем.

Спустившись по широкой лестнице, насколько это было возможно, Юра швырнул сумку и рюкзаки вперед, а потом, встав на четвереньки, стараясь опираться на наиболее устойчивые куски мусора в этой бесконечной свалке, пополз к лестнице на смотровую площадку. Саша и Катя полезли следом. Гречкин дополз до своих вещей и снова швырнул их вперед. Через несколько минут из-за поворота показался проход на лестницу, возле которого в куче камней, мебели, досок и прочего мусора торчали тела с отпечатавшимся предсмертным ужасом на лицах. Увидев это, Катя закашляла. Клапан выпал у нее изо рта, и девушка начала давиться. Брат помог ей вставить его обратно и обнял сестру.

Весь проход был забит трупами. Руки, ноги, головы переплетались в клубок из мертвецов, в клубок, которым был заткнут вход к лестнице наверх. Вода, убившая сотни людей, уходя, смыла их тела вниз, в итоге забив трупами узкий лестничный проем. До какой высоты лежали утопленники на лестнице, понять было невозможно.

Глава 17. Черная лестница

Гречкин подполз к завалу из тел. Кое-как распершись ногами, он схватил один труп за руку и потянул. Между телами и верхним порогом появилась щель. Он взял рюкзаки и принялся проталкивать их в зазор на лестничную площадку. Потом повернулся к Васечкину и жестом руки показал, чтоб ползли следом. Юра привстал и, хватаясь за мертвецов, полез во тьму метрового по ширине лестничного прохода. Лестница поднималась на полтора метра вверх, выходила на площадку, с которой поворачивала в противоположную сторону, снова выходила на площадку и снова поворачивала так же, как в подъезде любого жилого дома, только шириной была гораздо уже. Юра прополз до первого пролета. Он повернулся и подтащил на себя сумку. Васечкину он показал, чтобы брали по рюкзаку и так же толкали или волокли за собой. На второй лестничной площадке плотность тел стала чуть меньше. Юра повесил сумку себе на шею и понял, что он может распрямиться. Выше была лишь тьма. Гречкин вытащил телефон из джинсов, убранных в сумку, но тот не работал, потому что промок. Оглянувшись, он увидел сзади, в сумраке, сквозь шевелящиеся тела, копошащегося в них Васечкина. Юра протянул ему руку и протащил парня полметра. Саша в свою очередь помог преодолеть самый плотный нижний завал из тел Кате. Перебирая перед собой руками, Юра полз на коленях, поднимаясь по телам все выше и выше. Начиная с четвертой площадки, то есть со второго этажа, он смог встать. Из-за отсутствия атмосферы Гречкин не мог общаться с Сашей и Катей. А теперь еще в полной темноте потерялась возможность их видеть. Почувствовав, что кто-то схватил его за ногу, космонавт обернулся и нащупал руку. Мужскую, Сашину. Васечкин поднес свою голову к голове Гречкина, сделал глубокий вдох, убрал клапан баллона ото рта и выкрикнул Юре в ухо: