Пёс из породы хранителей и праздник противоядия будням - Ольга Станиславовна Назарова

– Примус починяем… – подхватила ей в тон Марина Сергеевна.

Павел поёжился. – По-моему, ему того… Вполне можно рыть окопы и самозакапываться. Дешевле будет.

– Ну, что ты, мой мальчик! – улыбнулась Матильда. – Мы так пугать не будем.

А когда несколько успокоенный Павел отправился на ужинать, Матильда хищно прищурила глаза: – Мы пугать не будем! Мы сделаем!

Никому не хочется, чтобы твоего любимца кто-то обидел. Не важно, какого размера и вида этот любимец. Крошечная тойка, или огроменный складчатый мастиф. Бесшабашная Люська или немного чокнутый Добби. Хозяйской любви хватает что бы видеть их самыми-самыми, и быть самим готовыми понадкусать любого обидчика! Вменяемый хозяин, даже при наличии у пса неких породных или личных особенностей характера, сделает всё, чтобы его собака ни себе, ни окружающим вреда не натворила. И это всё верно, пока собака любима, когда она – друг. Ну, кто же отправит друга на боль, а может, и серьёзные раны, просто из прихоти?

Но в том-то и беда, что для многих собака просто средство чувствовать себя круче, сильнее, мощнее. Словно открываются за спиной тёмные крылья и ноги идут уже не по асфальту, а чуть выше всех этих слабаков-людишек с их шавками. И как болезненно, когда крылья исчезают, и ты оказываешься опять вровень с остальными и даже хуже, потому что твоего урода-пса, слабака и дебила, кто-то побил!

– Ты, тварь! Ты почему поддался? Ты, что? Небось, пождал хвост и свалил? Ты как смел отступить? Да ни одной же раны и царапины нет, а струсил? Да я тебя! – Артём здорово избил Гордея после его возвращения. И дома добавил! – Не сметь отступать, пусть тебя хоть порвут! Понял!? Не сметь, а то я тебя сам пришибу!

Гордей сжимался в углу. Да, у амстаффов немного понижен болевой порог, их предков делали такими столетия, но больно было неописуемо. Не от помятой шеи и ушибленной спины, не от ударов хозяина, а от его слов! Да, даже такой сильный и мощный пёс ждёт сочувствия и жалости, любви… Ну, хотя бы полуоткрытой ладони, в которую можно уткнуться носом и тяжело вздохнуть, жалуясь на весь белый свет разом! Ничего подобного последние два года у Горда не было. Нет, где-то очень далеко в памяти бережно хранился ласковый, тёплый и светлый клочок, сплетённый из ласковых рук, которых хватает на всего маленького Гордика, из спокойного и приятного голоса, не переходившего в крик и не срывавшегося в визг. И ещё там была мама и другие щенки… Он когда-то задумывался, неужели и их тоже надо было убить? Хозяин же велит кидаться на всех собак, и на похожих тоже!

– Ну, всё, урод! Попробуй только ещё раз проиграть! Пожалеешь, что на свет родился! – Артём бахнул дверью и выскочил из квартиры, решив прокатиться. Водил он с четырнадцати лет, и на дороге ощущал себя королём, хотя, водители, которым выпало находиться с ним на одной дороге, думали абсолютно не так, а по большей части непечатно!

Артём, газанувший прямо во дворе и вылетевший с недопустимой скоростью из подворотни, конечно же не заметил милейшую пожилую даму в светлом плаще с розовым шарфиком.

Глава 27. Кто-то теряет, а кто-то находит

– Аааа, ну, конечно, же. Шила в мешке не утаить, оно и за рулём себя показывает. Да, Артёмушка, а ведь вас остановить, пока вы никого так или иначе не прикончили, очень даже полезно! Только вот одна проблема! Как бы ещё пса не сгубить окончательно…

Матильда Романовна шла по бульвару, подставляя лицо под весеннее солнышко, и неспешно беседовала с бывшим клиентом. Точнее, это она говорила не торопясь, а вот её спутник словно выталкивал слова:

– Не могу места себе найти! Нет, я всё понимаю… Они стареют… Но просто сердце в клочья. Я его на руках последние полгода носил, все делал, а он… Ну, как он мог меня бросить! – рослый, плечистый мужчина, дорого одетый, с последней моделью гаджета в руках, не задумываясь отдал бы и гаджет этот и тачку, и денег сверху много-премного, только бы снова у него был его пёс. Только вот можно купить щенка, а вернуть обратно ушедшего ни за какие деньги не выходит! – Я вот уже думаю, может, надо было его не хоронить, а это… клетки взять и того… клонировать? Я слыхал, что это делают.

– Игорёк, не майся дурью! – Матильда, пожалуй, была единственным человеком на земле, кто мог бы так ему сказать. – Даже если ты получишь абсолютно идентичного по генам щенка, это будет не твой Роки.

– Да, это вы правы… – понурился Игорь Васильевич. – Но я, блин, себя сиротой чувствую! Так погано! Ну, не могу! Не, вы не думайте, я приютам помогаю, ездил туда. Выгул им хорошо сделали и бегалки всякие, ну, чтобы не скучно было. И рекламу я оплатил, и всё, и там всех жалко, я понимаю, ну нет там такого, чтоб прямо за душу взял! Вы ж понимаете? – он с надеждой покосился на Матильду.

– Я понимаю, – подтвердила она. – Ещё как понимаю.

– Ой, да что я про себя… – спохватился Игорь. – У вас-то всё нормально? Вы какая-то… Невесёлая. Всё хорошо? А семья как?

– Да, и я, и семья в порядке. Просто, понимаешь, такое дело… Появился в наших краях один мерзавец, и я прямо не могу понять, как бы его остановить.

– Вы? – не поверил Игорь. Он-то отлично помнил, на что способна милая и безобидная дамочка.

– Да, я, – грустно сказала Матильда. – Нет, с мерзавцем-то сделать много чего можно, а вот с его собакой… Он вызверил отличного амстаффа, тот кидается на всё, что движется, и закончится это всё плохо!

– Кого? Амстаффа? – Игорь, неделю назад похоронивший пса той же породы, и только что на стены не лезший от тоски, внезапно начал соображать, что Матильда, вообще-то ничего зря и просто так не делает. – Вызверил? А что за пёс?

– Да вот… Фото! – Матильда подала Игорю смартфон, на экране которого ему вдруг померещился его Роки. Нет, конечно, это не он, а какой-то забитый и несчастный пёс, плетущийся на поводке за рослым самоуверенным типом. Только почему-то сбилось дыхание и в сердце кольнуло.

– Матильда Романовна, а выкупить этого пса можно? – он исподлобья глянул на свою спутницу. – Этот… его продаст?

– Продать-то продаст, но тут же купит другого и изуродует так же. Да я бы и сама выкупила, просто девать его некуда. В приют разве что? Но