Грехи негодяя - Анна Рэндол

– Нам нужна чистая одежда и ширма, – сказал Клейтон.

Ширма? Неужели он собирается… Конечно, собирается! Ведь раньше его такие условности не останавливали.

– И еще – мыло и масло для ванны. Жасминовое, если у вас есть, – добавил Клейтон после короткой паузы.

Мыло – это понятно. Но масло?

– Почему жасминовое масло? – спросила Оливия.

Он прошелся по комнате, проверил замки и выглянул из окна.

– Мне показалось, что ты предпочитаешь именно этот аромат.

– Да, верно. – Он сделал это для нее. Как это мило… и неожиданно. И… черт возьми, почему так жжет глаза?!

Увы, он не смотрел на нее. Он быстро от нее отдалялся. Как же его остановить?

Когда лакей внес большую ширму и другие затребованные им предметы, Оливия встала. Что ж, если ему все равно, она заставит себя относиться к ситуации с таким же безразличием. Она обойдет ширму и станет раздеваться. Словно вовсе не искала его ласк. Словно уже не обнажилась с помощью слов.

Клейтон открыл бутылку масла и понюхал.

– Хм… роза. Пойдет?

– Ты считаешь, я буду возражать?

– Кто тебя знает? – Он налил немного масла в ванну. – Можешь мыться. Не волнуйся, за ширму никто не заглянет.

Она кивнула. Словно все было нормально, словно – стыдно признаться! – ее груди не ныли от его недавних прикосновений.

Оливия вскинула подбородок, решительно обошла ширму и остановилась у ванны, исходящей ароматным паром.

– Тебе понадобится помощь с пуговицами? – спросил он.

Какая досада. Похоже, ее горделивый уход превращается в фарс.

Клейтон подошел к ней и быстро расстегнул мелкие пуговички у нее на спине. Он удивительно ловко справлялся с такой тонкой работой – даже не смотря на больную руку. Она хотела повернуться и посмотреть на него, но внезапно почувствовала, что больше ничего не хочет знать о нем. А то еще найдет очередной повод для восхищения…

Клейтон дважды закашлялся. Когда же наконец заговорил, его голос звучал хрипло. Вероятно, даже на знаменитых шпионов влияет длительное пребывание в холодной комнате.

– Тебе нужна еще какая-нибудь помощь?

– Нет.

Толстый ковер почти заглушал его шаги.

– А пока я еще раз проверю наши списки. Возможно, я что-то пропустил.

Оливия знала, что Клейтон ничего не пропустил. Но лучше уж думать, что он сверяет списки, чем представлять, как он смотрит на ширму.

Интересно, он когда-нибудь видел несравненную Мэдлин обнаженной?

Неожиданно Оливия обрадовалась, что ширма скрывает ее чересчур длинные ноги и маленькую грудь. А также – ссадины, которых стало намного больше. На руках, на ногах, даже на животе. Оливии показалось, что она похожа на гепарда, которого однажды видела в зверинце.

Опустившись в воду, Оливия не смогла сдержать стон удовольствия. До этого момента она и не подозревала, как сильно ноют все мышцы.

Но и Клейтону необходимо было вымыться. Поэтому она, не теряя времени, оттерла с себя грязь, выбралась из ванны и тщательно вытерлась, моментально покрывшись гусиной кожей от холода.

Надев чистое платье, она вышла из-за ширмы и позволила Клейтону застегнуть ей пуговицы. Закончив эту сложную работу, он снял с плеч одеяло и укутал в него Оливию.

Уже через несколько минут она с удивлением подумала: «Как Клейтон мог так спокойно сидеть здесь?» Она сейчас смотрела в тот же список, что и он, но каждый всплеск воды приковывал ее взгляд к ширме, а в уме рождались самые соблазнительные картины…

Оливия машинально взяла кольцо князя, которое Клейтон перенес в комнату вместе с остальными вещами, и стала надевать его на палец и снимать. Кольцо было очень красивое – с крупным рубином в окружении орнамента. Странный какой-то орнамент. Или это вообще не украшение? Да, конечно! Это же кириллица!

А может быть, это…

– Клейтон!

Плеск воды – и он появился из-за ширмы совершенно голый, с кинжалом в руке. Вода стекала по бугристым плечам и по плоскому животу прямо на его… Проклятие! Оливия знала, что должна отвести глаза, но не могла. Ведь он был великолепен. Воплощение совершенства. Гладиатор. Очень большой гладиатор.

У нее пересохло во рту, и она почувствовала ноющую боль между ног.

Глаза же Клейтона шарили по комнате.

Оливия судорожно сглотнула.

– Прости… я не хотела… Опасности нет. Я только… У меня появилась идея. – Она все еще не могла отвести взгляд от его великолепного тела – от груди, украшенной несколькими шрамами, и бедра с отметиной от пулевого ранения. Ей хотелось провести губами по каждому шраму. Ведь она не имела возможности ухаживать за ним, когда он их получил.

Клейтон наконец опустил кинжал.

– Говоришь, идея? – Его лицо порозовело, но глаза были спокойными. Потом он проследил за ее взглядом и понял, что она рассматривала его тело. Тогда он быстро отвернулся, продемонстрировав мускулистую спину и ягодицы.

Крайне заинтригованная Оливия не сразу заметила множество шрамов, покрывавших его спину. Заметив же, прикусила губу так сильно, что ощутила во рту привкус крови. Его били. Отметин было не менее пяти-десяти.

– Идея относительно шифра, – с трудом проговорила она.

– Может, продолжим беседу, когда я оденусь? – вежливо спросил Клейтон.

– Да, конечно, если ты так считаешь. – Сказав это, она отчаянно покраснела.

А Клейтон, мгновение помедлив, скрылся за ширмой.

– Что ты нашла? – спросил он. За ширмой зашуршала одежда.

– Кольцо князя. Там есть надпись.

– Какая?

Присмотревшись, Оливия вслух прочитала:

– «Возродиться… из пепла».

Клейтон выступил из-за ширмы. Он уже надел штаны и на ходу натягивал рубашку.

– Оливия, ты гений.

– Кажется, в вещах Васина есть памфлет с таким же названием, верно?

– Более того, – Клейтон положил ей на плечо большую теплую ладонь, – он сам его написал. Памфлет считался одним из основополагающих документов движения.

– Значит, у его коллег он есть?

– Совершенно верно.

Оливия зажала кольцо в кулаке.

– Тогда мы… Мы сможем разгадать шифр?

– Если найдем экземпляр.

– Но ведь он у нас… – Нет, у них уже не было экземпляра памфлета. Он находился в ее комнате, когда произошел взрыв.

Клейтон надел перчатки.

– Зато я точно знаю, у кого он есть.

Глава 21

– Располагайтесь в гостиной. Я присоединюсь к вам через минуту! – крикнул профессор Мир, когда они проходили мимо открытой двери библиотеки. Штабеля бумаг, скрывавшие седоволосого ученого, стали выше, чем были, когда Клейтон заходил сюда в прошлый раз.