Разрушитель Империи - Николай Басов

Собственно, это был бой с тенью, где теней уничтоженных им противников было несколько, и они даже некоторым не совсем понятным ему образом переплелись в его восприятии, словно бились не в том порядке, как это происходило на самом деле, а разом, сплочённые ненавистью к нему — Тролу. И пару раз, как он потом решил, он всё-таки пропустил иные из их самых хитроумных или неожиданных ударов… Тогда он провёл те же поединки, но уже не пропуская эти удары. И у него стало получаться, он даже забыл, что не всё в тех, настоящих сражениях мог сделать как следует, потому что был ранен, потому что тело уже отказывалось подчиняться тому.

А потом, когда солнце поднялось в зенит, он сообразил, что ему мешают его тренировочные мечи. Тогда он сменил их на настоящие, заодно, пока ходил, и воды выпил. Вода сначала тоже мешала, но он не обращал на это внимания, скоро это должно было пройти… А завершив эту тренировку, неожиданно обнаружил — он вымотался до предела. Но у него всё получалось. Даже мечи снова слились с ним, вернее, с его духом, потому что действия и движения, которых он сумел добиться, уже не зависели от таких элементов, как постановка ног, или упругость прыжков, или скорость реакции. Клинками теперь несомненно управлял совершенный дух, который и самого бойца использует как оружие. Возникло то неуловимое состояние, какое и полагалось выработать в себе каждому воину, стремящемуся к совершенству, тот самый смысл войны, который направлен на установление равновесия и справедливости в мире, и ни для чего иного.

Прекращая тренировку, Трол стряхивал это изумительное состояние едва ли не с усилием. Потому что оно оставалось очень мощным. И, разумеется, он избавлялся от него с сожалением — когда ещё удастся в такой полной, такой совершенной мере постигнуть то, ради чего, собственно, он и стал воином?

Осознав, что он способен воспринимать окружающее, Трол некоторое время побаивался смотреть по сторонам. Потому что на баке собрались матросы и гребцы. На баке в позе молитвенного внимания расселся на своём коврике Ибраил, да и все остальные, расположившись кто на вантах, кто на палубе полуюта, не отводили от него взгляд. Тролу даже неуютно стало, уж слишком он привлёк к себе внимание этих людей, слишком явно показал, как отличается от них.

В какой-то момент он всё-таки поднял голову, а что ещё оставалось делать? Обвёл глазами лица собравшихся. В них была какая-то зачарованность, словно они увидели нечто такое, от чего нельзя было оторваться. Трол вздохнул, убрал мечи в ножны, сморгнул пот, который, как оказалось, пропитал весь его тренировочный комбинезон, словно он только что вылез из воды. Произнёс хрипло:

— Нельзя ли раздобыть воды, чтобы я сумел привести себя в порядок?

— Мигом, — с небывалой прежде услужливостью отозвался Корк. И тут же погнал каких-то бедолаг, свободных от работы на крыльях, раздобывать ведро с верёвкой, и приказал опуститься, чтобы можно было зачепнуть воды из моря.

Окатившись водой, которая показалась прохладной и одновременно очень тёплой, растеревшись мыльным камнем и снова окатившись тремя вёдрами воды подряд, Трол отправился переодеваться. Ибраил увязался за ним. Собственно, он мог бы и не говорить этого, но он всё-таки произнёс:

— Теперь ты выглядишь куда лучше, чем прежде, Трол.

— Я знаю, — согласился Возрождённый. Посмотрел на мага, тот хотел сказать что-то ещё, и это было не просто.

— Еду сюда принести? — спросил он наконец. Помолчал. — А когда ты будешь есть, я расскажу то, что тебе необходимо знать.

Так и сделали. Трол полежал немного на койке, успокаивая сердце, утомлённое немереной работой, а потом вместе с Ибраилом в каюту пришла Келга, которая принесла доску, на которых вместо подносов разносили пищу по кораблю, Кола, который всё не мог успокоиться от того, чему стал свидетелем, и Корк. Лукаса почему-то не пригласили, хотя обычно он не нуждался ни в каких приглашениях. Но Ибраил сделал так, что наёмник по свежему впечатлению решил попробовать некоторые приёмы боя, подсмотренные у Трола.

Трол набил рот восхитительной кашей с мясной подливкой, съел две головки чеснока, которым моряки издавна спасались от цинги, и, жуя, приготовился слушать.

— Дело в том, — начал Ибраил, — что вот у неё, — он кивнул на Келгу, — а потом и у меня появились плохие предчувствия.

Трол хмыкнул. Они летели через полмира, чтобы сотворить самое удивительное магическое действие — взаимно погасить два самых странных, едва ли не природных магических явления в мире. В то же время должны были подготовиться к бою с самым известным мечником последних полутора тысяч лет истории, а у его спутников возникают плохие предчувствия!

Маг, разумеется, всё понял, давно уже привык вести себя в сознании Трола, как кот, который решил поохотиться на мышей в знакомом амбаре.

— Ты не хмыкай, — почти обиделся он. — Расхмыкался тут… Я не про твои намерения прикончить Басилевса говорю, а о том, что они… Они сумели приготовить нам что-то, что способно опрокинуть наши планы.

— Как это? — не понял Кола.

— Каким образом? — одновременно с ним спросил Трол, хотя вместо слов издал только невнятное мычание.

— Вот этого я и не знаю, — удручённо ответил обоим маг. — Скорее всего это нечто такое, о чём невозможно догадаться. Иначе я не пропустил бы мимо своего… как оказалось, весьма непросвещённого внимания хотя бы следы этой ловушки.

— Когда эту ловушку следует ожидать? — спросил Трол, проглотив кашу.

— В наименее подходящий для нас момент.

— А когда такой момент настанет?

— Я думаю вот что, — маг вздохнул. — Басилевс, кажется, понимает, что Яйцо Несбывшегося — серьёзный фактор угрозы для Империи, для его власти и силы. Поэтому он как-нибудь попытается им завладеть. И чтобы контролировать впредь, и чтобы при желании использовать в своих целях.

Трол повернулся к Келге. Спросил, нахмурившись:

— Что ты ощущаешь, когда думаешь об этом?

— Не знаю… — Девушка была расстроена, но в то же время решительна, как всегда. — Это как если бы ты что-то забыл, очень важное, а потом вспомнил, что это важно… Но сам предмет не можешь представить. Понимаешь?

— Не очень, — вздохнул Трол. — Видишь ли, я так обучен, что могу вспомнить практически всё, разумеется, с помощью небольшой толики магии, но… это так и есть. Забыть что-то, тем более настолько важное, что это может обернуться нешуточной угрозой, я не в силах.

— Ты не совсем человек, — отозвалась Келга, раздосадованная тем, что Трол её не хочет поддержать. — Ты и свои сражения помнишь… Я же видела.

Она замолчала, кажется, совсем. Да, плохо Трол поговорил с ней. А с другой стороны, её же наверняка расспрашивал маг, и если уж он ничего не добился, то как может что-то вызнать Трол, который не обучен и десятой доле того, что нужно знать для этого понимания. Он повернулся к Ибраилу: