Джок. Выбравший тень. Книга 3 - Андрей Руб

  Как оказалось, благородные кинусь в атаку в лес, за какими-то придурками с охотничьими стрелами... и получили по болту в упор. Рядовые, конечно, погнались за негодяями! Но... безуспешно. (Я бы тоже на их месте не побежал бы без начальника незнамо куда, где еще и стреляют).

  Лейтенант пошел на выручку истошно вопящему ездовому с тремя солдатами и сгинул. Отстав на секундочку от рядовых, он как-то ловко умудрился сунуть голову в петлю на высоте трех метров и очень удачно сумел удавиться. Ну, пока те звали на помощь. Причем никто не мог понять, как, он туда попал, да еще и абсолютно бесшумно. (Ох, молодцы! Творчески переработали мои ловушки на одинокого прохожего).

  Один из сотников неудачно попил водички. Задрав голову, поперхнулся длинной стрелой с совиными перьями. Причем зарослей поблизости не было вовсе. (Нет, не зря Трехглазый получил серебряную стрелу, ох не зря).

  А лейтенант с сотником остановились поболтать и получили по эльфийской стреле в лицо одновременно. После чего видимо от огорчения остальные стали расстреливать все ближайшие подозрительные места. Кашевар барона Унто, геройски погиб на боевом посту - по собственной неосторожности. Потихоньку отойдя в сторонку, он по-быстрому стал жрать уворованный кусок мяса. Да подавился со страху, когда рядом в кустах кто-то зарычал. Так и задохнулся. Даже на помощь не смог позвать. Нашли его с выпученными в безмерном удивлении глазами, обделавшегося и с куском мяса в руке и во рту.

  'Настоящий мужик. Помер, а еду не бросил!', - такой сомнительной сентенцией закончил свой рассказ мой сотник Голш о втором дне похода.

  Потери противника составляют больше пятисот человек. Да, мля, я почему-то рассчитывал на цифру в два раза меньшую.

  - А ночью потеряли почти три сотни пораненными и убитыми, - продолжил пленный свое повествование о нелегкой доле захватчиков на моей родной земле. - Герцог почти два часа орал, когда спорил о способе казни вашей милости. С остальными сьерами сильно ругался, пока убитых хоронили и раненым помощь оказывали.

  - А жрецы? Сколько их осталось?

  - Да почитай, что один личный, Его Светлости и все. Конную сотню панцирников за подмогой-то отправили. И охранять они же их будут по пути обратно. Но ждать их не ранее чем через две недели.

  - А сколько коней осталось?

  - Нуу... сотни с полторы, а може и поболее. И то половину обоза бросили, а часть верховых коней пришлось запрягать в обозные телеги. Чтобы раненных везти, - закончил он.

  Недолго их тащить осталось. Три дня после легкой царапины от моих легких стрелок... и гарантированный труп. А такой туфтовой раной никто из лекарей заниматься не будет. Кстати, про способ этот я вычитал у Иванова 'В повести древних лет'. Очень хорошая книга. В детстве у меня считай, была настольной. Вот там и описан такой забавный способ лишения жизни своего дальнего. Ни фига они мне не ближние.

  - Отправьте его пока в сторонку, - распорядился я. - Может еще пригодится.

  Итак, получается, что до моих земель им еще три дня. А сейчас мне реально противостоит тысяча четыреста человек. Пять сотен потери и сотню он от большого ума отправил за жрецами. Совсем неплохо против двух моих убитых.

  Хорошего посмертия вам парни. И вечная слава!

  Сегодня они переночуют в деревне. Человек пять если повезет, мои может и подстрелят, чтоб спокойно им не спалось. Но не факт. Вокруг деревни - поля. Не подойдешь. А сколько сегодня попьют сырой водички неизвестно, тут еще ведь и река рядом. Дрянь речушка, но ее-то не отравишь. Что ж будем посмотреть. Блин, да что ж у них седла-то такие корявые. Я себе на заказ делал более-менее мягкое. А у остальных обычные - деревянные, просто обтянутые кожей. И задницы у них, наверное, тоже деревянные.

  А мы прошли дальше и расположились неподалеку. И примерно в часе пути от деревушки и придались ничего неделанью. Отдыхали, в общем. Нуу, как отдыхали? Смена работы это ведь тоже - отдых?! Егеря тренировались где-то поблизости от Завротовки. Поджидали неосторожных для профилактической беседы о том, как смертельно опасно '...детям в Африке гулять'. Если найдутся такие сумасшедшие. А их трупы будут напоминать остальным о такой замечательной сказке как 'Айболит'.

  Разведка развлекалась в снимании часовых. А часовые развлекались охраняя призовую кружку вина. Ее выпивал победитель. Разведке... уже было... - харошо-харошо. Ну куды простым парням против 'отморозков' Весельчака. Прозвище на русском кстати прижилось, когда я в шутку это брякнул. Правда, исподволь расспрашивали Гошу бойцы из Теней. Они тоже тренировались. Элементы игры и соревнования давали неплохие всходы.

  Остальные отрабатывали построения - конницы с пехотой, лучники с пехотой. Многие кони, кстати, уже поменяли хозяев. Они просто были намного лучше наших. И теперь моя конная сотня выглядела уже вполне достойно. И гонцы обзавелись достойными 'росинантами'. А сколько сюрпризов ожидало погнавшихся или решивших в прямой сшибке выиграть сражение, я из скромности промолчу. Земные войны дали богатый материал для создания больших неприятностей всяким злыдням, возжелавшим поиметь не только нас, но и 'наши нивы и пажити'. Не говоря уже о МОЕМ имуществе! Еще плюс, что моим не надо было таскать на себе жратву и тяжеленные копья с амуницией. Не говоря о том, что еда была горячей и нормальной. А не как у этих, которые готовили только на свой десяток. А это поверьте, очень многое значит в походе.

  Стору берегли как зеницу ока. Постоянный десяток охраны и жених ее Камит, давали мало шансов и возможностей повредить ей. Правда был и минус. Мне приходилось выслушивать мораль на тему - как я бедненький исхудал, и вдобавок отхлебывать какое-то лечебное пойло якобы для моего здоровья. Его сомнительные лечебные свойства нисколько не искупались не менее отвратительным вкусом. Правда, видеть в темноте я стал чуть лучше, врать не буду. А то если не дать ей позаботиться обо мне... то окажется, что ее жизнь прожита зря! Жалеть надо женщин. Вот и приходится пить ...это. Но ей и без меня хватало забот. Травмы, порезы, вывихи, ранения - это обычное дело.

  Вот такой вот отдых.

  Сейчас поймал себя на парадоксальной мысли. Рассказывал я всего много, а ни о географии, ни социального строения, ни примет... ничего ведь умудрился не рассказать! Красавец!!! И ведь вовсе не потому, что не знаю, а потому что не знаю, куда эти записи попадут. О... как глубоко укоренились во мне некоторые полезные привычки. Типа, ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не скажу... Во как! Ну, потом может и расскажу, если доживу. Но лучше всего записи мои сразу по прочтении сжечь. А еще лучше до. Пожалуй, так и поступлю.