Случайности не случайны - Владимир Иванович Иванов

отдела, не отслеживал изменения в нормативах Центрального Банка, … Для председателя правления главным в работе считалось умение находить общий язык с руководителями других компаний и чиновниками высокого ранга. Сейчас я убедился в ошибочности этого представления. Поведение Райтнера на этой встрече не выдерживало никакой критики. Как можно пытаться говорить с финансовым директором крупного предприятия с доминирующей позиции? Особенно, когда оснований для такой позиции нет. Это знают все присутствующие. Как говорится в подобных случаях: «это больше, чем преступление, это ошибка!»

Последняя фраза отводила Бойко роль просительницы. Ошибка была фатальной.

– И правда, – с лица Ольги Николаевны исчезла улыбка, – не будем терять время на пустые разговоры. – Она обвела взглядом руководителей банка. – Из анализа вашей отчетности следует неутешительный вывод: на горизонте обозначилась перспектива остаться без лицензии. – Райтнер попытался было что-то сказать, но Бойко жестом руки остановила его порыв. – Поэтому речи о переводе в ваш банк на обслуживание части бизнес-процессов быть не может. Предлагаю рассмотреть перспективы сотрудничества по зарплатным проектам, как самого завода, так и его дочерних предприятий. Согласно нашим расчетам, среднемесячные остатки на счетах физических лиц, которые появятся у вас на балансе, – Ольга Николаевна посмотрела на главного бухгалтера банка, – позволят не нарушать нормативы ликвидности. Я считаю, – сделала ударение на «я», – что только ради этого банк должен ухватиться за возможность сотрудничества с нами. – Маленькая пауза. – Поэтому комиссионный доход следует рассматривать, как незаслуженное вознаграждение. Исходя из вышесказанного, предлагаю вам разработать схемы, предполагающие возврат скажем до …, – на несколько секунд задумалась, – до трёх четвертей этого дохода.

Райтнер издал какой-то непонятный звук. На лицах остальных зампредов читалось удивление, граничащее с паникой. Акционеры, сидящие у них за спинами, были слегка потрясены. За несколько минут их представление о банке и его руководителе сильно изменилось в худшую сторону.

– Раньше поднимался вопрос о вхождении в капитал банка. – Спокойным тоном продолжила Ольга Николаевна. – Считаю это преждевременным. Хотя, новый акционер с блокирующим пакетом акций, безусловно, пошел бы вам на пользу. Только риски, на мой взгляд, на сегодняшний день слишком велики.

Вот так! Никаких «мы считаем» и «по нашему мнению». Бойко не стала прятаться за множественным числом, а показала, кто тут главный.

– Предлагаю акционерам банка ознакомиться с аналитическими материалами. – Ольга Николаевна демонстративно положила на середину стола две папки. – Жду вашего решения к следующему понедельнику.

Бойко встала. Я тоже встал. Некоторые из присутствующих нерешительно поднялись. Райтнер, похоже, всё ещё не понимал, что происходит. Ситуация вышла из-под его контроля. Он сидел и мучительно искал выход, не обращая внимания на происходящее. Ольга Николаевна остановилась у двери, тем самым давая мне время эту дверь открыть.

– Приятно иметь дело с людьми, ценящими чужое время. – Улыбка победителя украсила её лицо.

Мы вышли на улицу. Возле автомобиля, открыв ей дверцу, наконец-то решился сказать то, что хотел сказать несколько последних минут:

– Я потрясён, Ольга Николаевна! Честное слово, это было классно! – Улыбка снисхождения в ответ. – У меня к Вам огромная просьба. – Теперь на лице Бойко удивление. – Берите меня с собой на переговоры. Хоть иногда. Так хочу научиться вести себя подобным образом.

Ольга Николаевна рассмеялась. Коснулась рукой моей щеки:

– Да ты маленький подхалим! – Села в машину. – Но, приятно. До завтра!

Проводив взглядом её машину, с лёгким сердцем отправился к Легостаевой.

Когда я заглянул в её кабинет, Татьяна общалась по телефону, стоя у окна. Она жестом предложила мне войти и присесть у стола. По отрывкам фраз я понял, что говорила она с мужем. По выражению лица нетрудно было догадаться, что никаких положительных эмоций от этого разговора Татьяна не получала. Закончив разговор, Легостаева ещё с минуту молча смотрела в окно, оставаясь во власти своих переживаний.

– Вот умеешь ты, Крюков, даже не сказав ни слова стать изгоем. – Повернувшись ко мне, сбросив гнетущие мысли, постаралась изобразить хорошее настроение. – Тебе обязательно было приезжать вместе с Бойко на переговоры? Зачем было дразнить наших гусей?

Татьяна села напротив меня. Она улыбалась. Но улыбка была наиграна.

– Тань, – я коснулся её руки, – что у тебя случилось?

– Серёжа … – она запнулась. – Ему предложили перейти в министерство. В Москву. А у него обострение. Сегодня всю ночь не спал. Стонал. – Татьяна встала и отошла к окну. – Ты же знаешь, у него с первой чеченской осколки остались. Когда давление падает, он мучается.

Прошла минута.

– Ему завтра лететь в столицу. А он не может. Комиссуют его. – Прошла три шага от окна и обратно. – Его на пенсию. Меня тоже из банка попросят уйти. Вот такая ситуёвина! – Легостаева готова была расплакаться, но сдержалась.

– В больничке отлежаться не получится? – Совершенно бесполезный вопрос. Но что я мог ещё сказать.

– Нет, не получится. Похоже, его место здесь уже кому-то обещано. Поэтому Серёже либо в Москву на повышение, либо на пенсию.

– Он же, помнится, на операцию собирался года три назад …

– Ему тогда сказали, что после операции спишут без вариантов. – Пауза. – Без вариантов. – Повторила по слогам Легостаева и отошла от окна. Остановилась, не зная, куда себя деть.

– Тань! – Маленькая пауза. – Присядь, пожалуйста. – Она села. – Я тебе не рассказывал, но ты просто поверь мне на слово …

Татьяна тихонько засмеялась нервным смехом.

– Я могу ему помочь. Точнее не я, – поторопился себя поправить, – мои родственники. Я тебе не рассказывал, как познакомился с тем, кого выдаю за своего деда. – Опять запнулся. – Петрович дома отлёживается?

– Да. – Легостаева смотрела на меня непонимающими глазами. Давно я её такой не видел.

Набрал телефон Джозефа. Они с Иржи были дома. Мальчишка спал. В двух словах объяснил ситуацию и попросил помочь. «Приезжай» – спокойным тоном ответил старик.

Мы с Татьяной сидели на кухне их особняка. На столе стоял уже остывший чай и вазочка с конфетами, которые никто не трогал. Сидели молча, каждый глядя перед собой. Пару раз пытались завести беседу на какую-нибудь тему, но после пары фраз заходили в тупик. Мы приехали чуть меньше часа назад. Легостаев лежал в постели. Приходившая медсестра сделала ему несколько обезболивающих уколов, но всё равно на его бледном лице застыло страдание. Выслушав нас, он поначалу отказался. Даже попробовал высмеять наивность жены. Но топом махнул рукой, «мне всё равно».

Вдруг в кухню вприпрыжку вбежал Иржи. Увидев на столе конфеты, почему-то спросил у меня:

– Владимир, можно мне конфетку?

– Как он? – Голос у Татьяны дрожал. Но Иржи по-прежнему смотрел вопросительно на меня.

Да, да, сынок, бери. – Я машинально подвинул вазочку в его сторону. – Вы закончили? Дедушка Джо скоро спустится?

Иржи взял несколько