Метро 2033. Хозяин Яузы - Анна Калинкина

– Это ты ее убил, гад, – сказал Кабан.

– Врешь, – сказал Федор.

– Зачем ты приперся обратно? Кто тебя просил? Кому ты здесь нужен, недоносок? Если б ты не вернулся, она б жива была. Да и за Курятыча тебе еще ответить придется. Ты с ним ушел, и больше его не видели. Где ты его оставил, а? Прикончил по дороге и думал – все шито-крыто, не узнает никто?

Это взбесило Федора тем сильнее, что очень уж перекликалось с его собственными мыслями. Он замахнулся, не отдавая себе отчета в том, что делает. Наверное, Кабан разделался бы с ним одним ударом, но на него навалилось пятеро, а еще трое повисли на руках у Федора.

– Нечего тут на поминках разборки устраивать, – увещевал Леха Фейсконтроль. – Потом друг другу будете предъявы кидать.

Леху на станции слушались, поэтому Кабан слегка притих.

Федор вдруг, вспомнив давний разговор, брякнул:

– Слушай, Леха, а чего ты мне про Веркину дочку говорил? Мне тут один человек сказывал – не померла она вовсе, продали ее.

Леха изменился в лице. Придвинулся ближе. Нагнулся к Федору, дыша перегаром:

– Да что ты мелешь? Закрой свою поганую пасть! Еще не хватало – младенцами торговать. А то мне без того не хватает! Верка мне отдала кулек – сказала, зарой где-нибудь. Я думал, померла она. Хоронить понес. Уже хотел кинуть где-нибудь в туннеле – а она вроде пискнула.

– И ты ее живьем? – пробормотал Федор.

– Ты за кого меня принимаешь? – вызверился Леха. – Что ж я, по-твоему, полный отморозок, беспредельщик?

Федор про себя так и думал, но вслух сказать побоялся, глядя в налитые кровью глаза Лехи.

– Я хотел ее на Таганку, в госпиталь отнести, – бубнил тем временем Леха, – Верка-то больная лежала, нянчиться все равно с ее ублюдком было некому. А там мне повстречались люди как раз, у которых свое дите недавно померло – я им и отдал.

– Как – отдал? – не понял Федор. – А Верке сказал, что померла? Ну ты и гад.

– Да Верка-то сама в беспамятстве потом месяц провалялась, горячка у нее была, еле выжила – на что ей дите было? Да и девчонка синяя вся была, все равно, думаю, померла вскоре, – бормотал Леха, словно оправдывался. Если б он не был так пьян, он вообще не соизволил бы никому давать отчет. Но сейчас почему-то растерялся.

– Да ты, гад, сам не понимаешь, что ты сделал с ней. Всю жизнь ей поломал.

– Да не нужен Верке был младенец, – озлился Леха. – Она сама голову ломала – что делать с ним. А я подумал… – тут он смутился и с запинкой проговорил: – Я как представил, что дите здесь, у нас, расти будет и станет потом, как Верка… Ладно бы еще пацан был. В общем, решил я – лучше ей будет у чужих. Те люди вроде с виду приличные были… Эх, черт, наверное, зря, но кто ж знал?

– А чья девчонка-то была, от кого? – спросил Федор, которого как будто кто-то подзуживал.

Леха нехорошо поглядел на него и, помолчав, отводя глаза, с деланной небрежностью ответил.

– Откуда мне знать, от кого ее Верка нагуляла? Она тогда то с одним, то с другим хороводилась, кто накормит – с тем и пойдет.

– А еще говорят, шестипалым младенчик-то родился, – пристально глядя Лехе в глаза, не унимался Федор.

– Да почем мне знать, я ее не разглядывал, она в тряпки была уже замотана, – заорал Леха. – но тех людей я видел потом еще раз, они б сказали, если б девка была мутанткой.

Федор знал – оба они сейчас подумали об одной и той же, хотя вслух этого никто не произнес. О шестипалой девушке, чье прозвище наводило теперь ужас на Китай-город.

– А я ведь вспомнил, как звали ту девчонку из банды, – вдруг без всякого перехода брякнул Леха. Федор сперва не понял – о чем это он.

– Какую девчонку?

– Да ту, что с Лефортом ходила. Никакая она не Василиса. На самом деле звали ее Алена.

И тут Федору показалось, что на него обрушился потолок – словно всего предыдущего было мало.

«Не Алена, а Анеля», – подумал он. Кажется, он подумал это вслух. Леха поглядел на него с изумлением, и Федор спохватился.

– Чего-то у меня голова разболелась. Пойду прилягу, – сказал он. Ему требовалось остаться одному, чтобы осмыслить услышанное.

– На фиг столько пить, если не умеешь, – презрительно буркнул Леха.

У Федора в голове вдруг все связалось воедино – туманные намеки, смутные догадки, в которые не хотелось верить. Все мелочи сразу вспомнились, все сходилось: странное пятно на плече у Нели, которое она укрывала от чужих взглядов; знакомые черные глаза гадалки в закусочной и мужские сапоги, выглядывавшие из-под ее юбок, ее советы держаться подальше от встреченной недавно девушки; призрак, вроде бы привидевшийся во сне во время ночлега и оказавшийся потом вполне реальным. Так вот чем занималась Неля в недавнем прошлом! Трогательная стриженая большеглазая девочка, любившая сказки, хладнокровно убивала людей, была подругой опасного бандита. И она обманывала его, скрывала. У Федора было чувство, словно его огрели палкой по лбу – он никак не мог собраться с мыслями.

«Вот теперь я точно попал», – подумал он. Теперь-то он понял, что показалось ему странным в словах Данилы, когда они пили коньяк в подвалах. Старик сказал, что Фил не лишил жизни ни одно живое существо. А кто же тогда стрелял в прядильщицу? Ответ напрашивался сам собой: в химзе, в панорамных масках издали все похожи друг на друга, и если кряжистого Данилу ни с кем не спутаешь, то принять Нелю за Фила было вполне можно. И странные разводы на плече девушки, похожие на грязь, вполне могли оказаться татуировкой. Недаром она так вздрогнула, когда он обратил на это внимание. Да и то человекоподобное существо в подземелье на самом деле ранила, скорее всего, она, а может, и убила.

Федор не хотел верить, но слишком уж многое совпадало. И тот ночной разговор девушки с неизвестным. Федор тогда подумал, что это ему приснилось. «Не люблю оставлять свидетелей», – похолодев, вспомнил он. Только теперь он понял, что был тогда на волосок от гибели – как и потом, когда они с Курятычем провалились в подземелье.

Ай да Неля! Ай да наивная тихоня! Девочка, которой в детстве не читали сказок. Оборотень. С виду – девочка, а на самом деле – волчица. Такая же, как шлюхи с Китая. И даже хуже – те хоть не убийцы.

«Стоп, – сказал Федор сам себе, – а ты уверен? Услышал какую-то байку».

Но в глубине души он уже знал, что это – правда.

«Блин, это во что же я вляпался, – подумал он. – Я-то, дурак, считал – вот хорошая девушка, правильная, неиспорченная. Кто же ты на самом деле, Нелька? Убийца, наркоманка, подруга бандита? Нет, это уж слишком, мы люди маленькие, нам бы чего попроще».

Но в глубине души он старался найти ей оправдания. Может, ей просто заморочили голову? Эти ее странные разговоры о смерти. Наверное, она просто не понимала, что делает? А может, это все-таки не она? Но татуировка на плече, шрам на лице – все совпадало. Значит, она все время ему врала. Об камень оцарапалась, как же.

И снова ему казалось, что все это чушь. Если бы она и вправду была в банде, наверняка нашлись бы люди на Электрозаводской, способные ее опознать. Нет никаких доказательств, что загадочная подруга Лефорта и есть Неля. Татуировка на плече в виде бабочки – с чего он взял, что видел ее? Неля могла просто расцарапать руку или испачкать, а огрызнулась сердито потому, что у нее вообще то и дело настроение меняется. Может, ей не понравилось, что он ее разглядывает так бесцеремонно? «Татуированные знаки», – подумал он, усмехнувшись.

Он лихорадочно соображал. Может быть, он не так понял, и в прядильщицу стрелял все же Фил? Но это ничего не доказывает. А если стреляла Неля? Как могла она потом выглядеть такой спокойной? Значит, ей не впервой хладнокровно убивать. «Да, но она ведь спасла меня, – в отчаянии подумал Федор. – Что-то не везет мне с женщинами последнее время. Одна – бывшая шлюха, другая – вообще убийца. Интересно, почему меня тянет именно к таким?»

Но то и дело вставало перед ним бледное, укоряющее лицо Нели. Он вспоминал, как она помогала старику, как читала ему стихи. Интересно, этому ее тоже Лефорт научил? И вдруг отчетливо вспоминались ее слова: «Я не хочу тебя впутывать в свои дела». Теперь было ясно, что она имела в виду.

Два дня Федор почти не выходил из палатки. Стоило ему появиться на станции, от него шарахались, как от зачумленного. Его это устраивало. Ему хотелось спокойно осмыслить все, сообразить, из-за чего его жизнь так непоправимо запуталась. По всему выходило, что виновата Неля.

Если б он не встретил ее, то не было бы этих ссор с Верой, его ухода. Получалось, что и в смерти Веры косвенно виновата она. Но тут же Федор одергивал себя: нечего притворяться, девушка не звала его с собой, наоборот, все время отговаривала. Кто ж виноват, что на него это оказывало совершенно обратное действие? Или это как раз был расчет? Или просто было в ней что-то такое, чему трудно было противиться? Если уж даже грозный разбойник Лефорт не устоял.

«Ведьма», – тоскливо подумал Федор. И с ужасом почувствовал – его все равно тянет к ней, хочется ее увидеть, даже еще больше, чем раньше. Нет, уж лучше не надо. Она приносит смерть. Недаром она тогда все толковала про гробницы. Федор пошарил вокруг, пытаясь найти бутыль с брагой. Бутыль была пуста – когда это он успел? Надо пойти еще купить.